Когда я понял, что глаза меня не обманули, и она на самом деле держит в зубах человеческое тело, я замер.
– Это правда человек. Надо посмотреть, жив ли он, – крикнула мне Эвери.
Человеческое тело дрейфовало на поверхности воды спиной вверх. Его волосы плёнкой покрыли воду вокруг его головы, мы не видели лица. Сирень отчаянно стала толкать его лапой.
– Надо перевернуть его, скорее, – сразу сообразила Эвери.
Мы подплыли с другой стороны. Волны и ветер сильно усложняли каждое наше движение. Запустив руки под воду, мы одновременно толкнули тело: оно сначала не поддавалось, но вскоре перевернулось и стало погружаться под воду.
– Держи!
Я обхватил его за живот и стал тянуть к себе. Очевидно было, что вода уже наполнила тело и тянула его вниз. Я сделал глубокий вдох ртом и сам оказался под водой. Делая редкие движения ногами, я не решался разжать руки.
Резкий толчок вырвал тело из моих рук, я тут же всплыл на поверхность.
Несколько секунд мне понадобилось, чтобы прийти в себя, осмотреться и осознать, что Сирень выплыла вместе с телом и толкает его лапами, не давая погрузиться под воду.
– Нам надо тащить его к берегу, срочно! – сиплым голосом сказал я Эвери.
Солнце уже поднималось, но плотная пелена дождя, лившего с новой силой, лишала нас видимости. Я не видел ничего, кроме серого тумана и смутных силуэтов Эвери и Сирени.
– Только я не знаю, в какой он стороне, – добавил я.
– Возьми его под руку, я знаю куда плыть, – сказала Эвери и подхватила тело.
Я сделал, как она сказала. Мы поплыли, изо всех сил толкая буйную воду.
– Здесь совсем недалеко. Пещера близко! – выплёвывая воду прокричала Эвери.
Сирень плыла сзади, то и дело подталкивая мордой тянувшую нас вниз ношу. Бороться с волнами нам долго не пришлось. Под нашими ногами появились скользкие и острые камни. Я обрёл опору, а следом и равновесие, но волны набрасывались на нас, пытаясь сбить с ног.
– Придётся лезть вслепую, Эвери, – задыхаясь, решил я.
Я понимал, что мы стоим у подножья нашей пещеры. Даже в сухую погоду подняться по скале внутрь было непросто. А сейчас, когда вода поднималась так высоко, что заливалась внутрь, подняться с телом на руках казалось невозможным. Мы цеплялись свободными руками за редко попадающиеся выступы, босые ноги соскальзывали и мы падали вниз. Но другого варианта не было: мы должны были подняться в пещеру.
– Мартин, держись! Осталось только толкнуть его вверх.
Эвери была уже внутри и сидя на краю, изо всех сил держала руку человека, которого мы пытались спасти. Я должен был толкнуть его, но сделать это одной рукой было невозможно. Вторая рука удерживала меня на скале, но всё, что мне оставалось, это упереться ногами, лечь животом на камни, отпустить руку, зажмуриться и толкнуть тело вверх. Я почти потерял равновесие, но всё же сделал то, что должен был.
– Мартин! Ты держишься?
– Да!
Я и сам был удивлён своему ответу. Через пару мгновений я залез в пещеру. Перевернувшись на спину, я обессилено старался отдышаться. Густой туман обволакивал всё вокруг. Я медленно повернул голову и с трудом разглядел, как Кудряшка, Ари, Чарли и Давид бросились обнимать невредимую, но насквозь мокрую и продрогшую Сирень. Сарра, также как и прежде, лежала неподвижно, а рядом с ней Джек пытался встать на скользкую каменную поверхность и побежать к нам, но каждый раз падал. Все до единого, как и наши вещи, были вымокшими насквозь.
Глава 8Ким
Мы с Эвери лежали и глубоко, облегченно дышали. Немного глубже в пещере, лицом вниз, лежал человек, которого мы спасли. Эвери подползла к нему и осторожно толкнула в бок. Тело перевернулось. Она брезгливо убрала налипшие волосы с посиневшего лица утопленника и тут же отпрянула от него, как от огня.
– Он жив? – спросил я, все ещё тяжело дыша.
Она не ответила. Все остальные окружили тело, так что я больше не видел его. Сирень упрямо толкала тело лапой. И не успел я задать свой вопрос ещё раз, раздался громкий надрывистый кашель. Дети сразу разбежались по углам пещеры, Эвери сидела вжавшись в холодную стену. Тонувший ещё несколько минут назад мужчина теперь сам повернулся на живот и стал выплевывать воду, что скопилась в его желудке.
– Мартин, – прошептал мне на ухо Чарли, незаметно подкравшись. – Кажется, это он. Ты видишь?
– Кто он? – спросил я, так как не мог разглядеть лица. Но прежде, чем я получил ответ, спасённый нами откашлялся, выпрямился сидя на коленях и повернулся ко мне.
– Гавриил, – сказал Чарли.
Перед нами весь мокрый и бледно-синий сидел старый врач, от которого мы сбежали к морю, которого из моря спасли. Теперь мне стало ясно, что наполнило лицо Эвери ужасом.
Гавриил смотрел на меня, и его лицо исказилось в подобии благодарной улыбки.
– Это вы, – прохрипел он. – Как прекрасно. За вами я и пришёл.
Мы молчали.
– Спасибо вам. А я недооценил вашу храбрость.
Он неуклюже попытался встать, но без сил снова опустился на колени.
– Как же вас много, – он провёл взглядом по всем замершим нам и остановился на Сарре.
– О, Сарра, – печально сказал он, и попытался ползком добраться до неё.
– Только попробуй приблизиться к ней, и этот зверь не оставит тебе шанса, – громко и смело сказал я.
Сирень, будто всё чувствуя и понимая, легла на пути Гавриила.
– Да разве я могу навредить ей? Посмотрите, на меня, – сказал он, остановившись.
Выглядел он на самом деле жалко. Мы имели явное преимущество в ту ночь. Сирень и оружие придавали смелость моему сердцу и голосу.
– Сарра, – продолжил врач, оставаясь на месте. – Скоро всё закончится. Я сожалею о твоих мучениях.
– Не говори о её мучениях, – сорвавшимся голосом сказала Эвери. – Не говори с ней.
– Постойте! – он всё же наклонился в её сторону. – Она же не дышит. Вы и не заметили. Она мертва.
– Не говори о ней! – тише прежнего сказала Эвери.
И все мы обернулись, чтобы посмотреть на Сарру, как всегда молчаливую, бледную и худую. Первую из нас её забрал Брис.
– Девочка моя, я ведь говорю правду. Я здесь для того, чтобы сообщить, что скоро всё закончится. Я знал, что вы здесь. Ваш отец и меня приводил в Бухту Встреч. Я ведь был ему ближайшим другом.
Он говорил, и его слова делали одинаково больно всем присутствующим. Я не мог помыслить, что могло бы ранить человека сильнее, чем предательство того, кто был близок, а Гавриил говорил так, будто это не имело значения.
Раздался тихий звук крадущихся шагов и, неожиданно для всех, Кудряшка бросилась на Гавриила сзади, обхватила одной рукой его живот, другой прижав к его горлу нож Симона, тот, что уже убил одного мясоеда. Её мокрые кудри падали на его плечи и прилипали к впалым щекам.
– Вы ответите за всё, – простонала она. – За что вы так с ним?
С лица Гавриила и сейчас не спало выражение изумительного спокойствия.
– Я любил его, детка, – сказал он. – Но он много не понимал. Мы не сошлись в идеях. Я оказался слишком трусливым для его идеи закрыть всех мясоедов в бункер. Я всегда говорил ему, что это утопия, что всем нам всё-равно конец. Но сдался я только в тот день, когда узнал, что Симон поймал моего сына. Ким к тому дню был главным охотником в северной части. Передо мной стоял выбор: сын или Симон. Я не видел вариантов.
Валерия ещё сильнее прижала блестящее лезвие к его шее. Он продолжил говорить, но голос теперь случал более сдавленно и безжизненно.
– Я не собираюсь оправдываться перед вами. Мне никак не искупить вины, я сделал слишком много страшного. И твоего ножа я не боюсь. Смерть слишком близко, чтобы пытаться её избежать. Как тебе такая мысль, Мартин?
Он смотрел на меня, ухмыляясь.
– Мне близка эта мысль, – тихо сказал я. – Избегать смерть должно быть глупо и бессмысленно, именно поэтому я не стал бы есть людей, чтобы прожить дольше.
– Ещё пару лет назад мне казалось, что смерть обойдёт нас стороной, если мы станем беспощаднее её самой. Но теперь я вижу: она придёт и за мной, – теперь он смотрел не на меня, а вниз, туда, куда струями стекала вода с его волос и одежды.
– Почему вы не убили нас сразу? Мы ведь были почти беззащитны, – спросила Эвери, делая шаг от стены к Гавриилу.
– Я бы не тронул вас. Я запретил всем охотникам приближаться к вашему дому. Обещал, что вы не причините неудобств. Вы, в конце концов, единственная память о прошлой жизни, что у меня осталась. Но вот недавно оказалось, что вы убили наших людей, этого Ким не мог простить. Он только и ждал, чтобы вы оступились, попались кому-нибудь. Жажда мести Симону в нём не угасла с годами.
– Мести Симону? Но за что? – спросила Эвери, подходя ещё ближе.
– За что? Это ведь Симон сделал так, что Ким больше не говорит – вырвал ему язык.
Эвери не стала скрывать удивления, но ничего не ответила.
– Когда Ким доказал мне, что Хасана убили вы, я больше не мог просить, чтобы он вас не трогал. От него не скрыться, как бы вы ни пытались. Он придёт и убьёт вас. И совсем скоро. Всех вас.
Не ослабляя хватки, Кудряшка зажмурилась и зарыдала. Эвери подошла ещё ближе к старику и опустилась на колени.
– Я убью его первым, не бойтесь, – с ещё пущей бравадой сказал Чарли и показал всем нам пистолет в своей правой руке.
Но все мы почему-то понимали, что Ким сделает то, что планирует, кто бы ни встал у него на пути. Под тяжестью нашего молчания Чарли опустил руку.
– Мы с сыном плыли сюда на парусной лодке с Северо-запада, но шторм изменил порядок действий – лодка перевернулась. Я давно отдыхал бы на дне морском, если бы не ваша милость. И до этой минуты я не был уверен, что Ким выплывет и доберётся до пещеры, но теперь я смотрю в море и вижу его. Он плывет и совсем скоро будет здесь.
Мы все стали всматриваться в разбавляемую рассветом тьму. В словах Гавриила не было сомнений: Ким находился в небольшой лодке с порванными парусами и широкими движениями рук отталкивался от воды деревянным веслом. Он направлялся к нам.