– Иванна, это Джек, как ты уже поняла. Именно он подлечил тебя той самой ночью. Он у нас вроде как лекарь.
– Спасибо, что помог, Джек, мне лучше.
Я всё ещё робкими шагами прошла внутрь. Комната была чуть больше гостиной в доме Оливера, но гораздо светлее. Её освещало солнце через два больших окна. Внутри не было никакой мебели: ни стола со стульями, ни кровати. На полу стояли стеклянные банки, полные красок разных цветов, а вокруг них валялись кисти. Заметив, что я остановила свой взгляд на них, Джек воскликнул.
– Я тут рисовал! Я вообще очень это люблю. Постоянно рисую.
Прошло немало времени, пока я привыкла к тому, как громко он разговаривает, и перестала вздрагивать при его восклицаниях.
Я улыбнулась Джеку. Он решил воспользоваться моей вежливостью и продемонстрировать свои творения.
– Вот, взгляни! Сегодня я изобразил вот эту черепаху. Такие иногда встречаются в нашем море.
На той стене, где не было окна, была великолепно изображена морская черепаха. Такая огромная, что мне пришлось отойти подальше, чтобы её рассмотреть. На других стенах тоже были рисунки. Цветы, деревья, солнце и радуга, разные птицы и животные. На потолке же горели звёзды. Я не раз повернулась вокруг своей оси, прежде чем что-либо сказать.
– Это просто восхитительно! – я не могла сдержать эмоций.
Джек подпрыгнул от счастья.
– Ей нравятся мои рисунки! Элвис, ей нравится то, что я нарисовал, я так рад!
– Всем нравятся твои рисунки, – мягко сказал Элвис.
Джек расплылся в ещё более широкой улыбкой и уселся прямо на пол. Он был похож на маленького ребёнка в свой день рождения.
Элвис тоже сел, облокотившись на стену.
– Садись, Иванна, тут нет стульев, – предложил он мне, указав на место рядом с собой. Я села.
– Джек, может быть ты сделаешь нам чаю?
Джек тут же вскочил и скрылся за занавеской, которая, заменяла дверь.
– Джек, конечно, не такой как все. Но думаю, он придётся тебе по душе, – шепнул мне Элвис.
– Он мне по душе, можете не сомневаться, – шепнула я в ответ, разглядывая красочный мир, изображённый на стенах.
Джек вошёл в комнату с большим подносом, который опустил на пол. Каждому досталась по чашке чая и большому красному яблоку.
– Зачем вы здесь? – спросил Джек, звучно отпив из чашки глоток чая.
Элвис не торопился с ответом. Он сделал пару глотков, затем попробовал яблоко, и только после этого начал говорить.
– Может быть ты расскажешь, как у тебя дела? – сказал Элвис.
Лицо Джека просияло. Было очевидно, что люди редко интересуются его делами. Следующие полчаса он рассказывал что-то о том, как устроена дыхательная система у больших синих китов и как тяжело их изображать на такой неровной стене. И только внимательно выслушав его, Элвис перешёл к сути нашего визита.
– У меня новости, Джек, – спокойно сказал он. – Михаил скоро вернётся. Он жив.
Джек медленно опустил чашку на пол и отодвинулся подальше от нашего имитируемого стола. Оказавшись на безопасном расстоянии он вдруг согнулся вдвое и громко захохотал, при этом колотя руками по полу. Я инстинктивно отпрянула назад, Элвис же и бровью не повёл. Когда Джек насмеялся вдоволь и выпрямился, Элвис продолжил.
– Я точно не знаю, когда. Но думаю мы должны быть готовы к его появлению, – добавил Элвис.
Лицо Джека посерьёзнело.
– Элвис, я вижу ты совсем спятил на старости лет. Сколько тебе там? Триста? Не ты ли просил нас забыть его имя? Он что, опять тебе приснился?
– Это был я, – спокойно ответил тот, откусывая яблоко. – Но теперь я уверен. Он жив и вернётся. И сделает то, что должен. Теперь всё иначе. К нам пришла Иванна. Она говорила с Михаилом, он просил нас не отчаиваться.
Джек нарочито усмехнулся и провёл по мне теперь недоверчивым взглядом.
– Посмотри на мою жизнь, – Джек махнул рукой в сторону стены с черепахой. – Ты думаешь, я обрадуюсь, если он вернётся и снова развяжется война?
– Ты же знаешь, Джек, что если кто и способен нам помочь, так это он!
– Знаю, я знаю, что он сильный, умный и вообще ни с кем не сравнится. Да! В том то и дело! Узнай Симон, что Михаил вернулся, нам не выжить, никому. В отличие от нас Михаил и правда на что-то способен, и Симон больше не станет закрывать на Майму глаза. Он сожжет её, как сжёг Гранвилль. Какое счастье, Элвис, что Майма находится в такой глуши, и что он считает нас слишком жалкими, чтобы тратить силы. Мы живы в отличие от тысяч убитых! Пойми уже, что это нужно ценить!
– Джек, я говорю всё это, потому что верю тебе. Мы должны быть готовы. Он хочет, чтобы мы шли за стену и ждали его там.
Не успел Джек снова возмутиться, как Элвис поставил пустую чашку на пол и встал.
– Мы должны идти.
– Как это идти? – Джек был крайне недоволен.
– Нам пора, – твёрдо повторил Элвис. – Если решишься, приходи завтра с рассветом к Оливеру.
– И ещё, – Элвис обернулся уже на пороге, – ты, Джек, особенный, именно поэтому я пришёл к тебе.
Мы вышли из дома, оставив Джека растерянно сидящим на полу. От солнечного света теперь оставался лишь отсвет цвета огня. Мы направлялись по широкой дороге к лесу.
– Она должна быть где-то здесь, – негромко проговорил Элвис, когда все дома остались позади. Он прищурился и провёл взглядом по холмистой долине, за которой чернел лес.
– Ева! Мне нужно поговорить с тобой.
Я оглянулась, убедилась, что рядом никого нет и уже собиралась задать Элвису соответствующий вопрос, как сзади нас послышался голос. Он был женским, но низким, и звучал необычно.
– С каких пор ты, Элвис, водишь чужаков по нашей земле?
Я обернулась и отскочила назад. В метре от нас, уперев руки в бока, стояла женщина лет сорока пяти. Её огненно-оранжевые волосы были ураганом на голове, полное лицо выражало недоумение в смеси с недовольством. Её округлой формы тело было облачено в тёмно-коричневое бесформенное платье. Ростом она едва была выше моих плеч.
– И не с запада ли ты случаем? Потому что если это так, то тебе не сдобровать, я клянусь, – громогласно прогрохотала она. – Ты не знаешь, на что я способна. Таким, как ты, здесь не место!
Мой разум тут же вообразил, как она пытается догнать меня и причинить что-то ужасное.
– Это Иванна, и она в Арабелле только пять дней. Прошу тебя, будь с ней помягче, – сказал Элвис с нажимом. – Иванна, это Ева, моя очень хорошая знакомая. Однажды, когда у неё выдастся удачный день, ты увидишь, что она умеет быть добрее.
Ева тут же переменилась в лице.
– Пять дней? – растерянно спросила она.
– Именно так, – укоризненно ответил Элвис.
– Откуда же ты, девочка моя? – обратилась она ко мне и её лицо тут же утратило всю свирепость и будто растаяло и засветилось. – Как тебе у нас?
– Я с Земли, – коротко ответила я, сделав шаг назад.
– Прости меня, Иванна. Слишком редко у нас тут кто-то появляется, понимаешь? – сказала она и подошла ко мне ближе.
– Как тебе здесь? Как Арабелла? Многие не могут привыкнуть к этим местам годами.
– Чудесно. Дома я не чувствовала ничего подобного, – ответила я.
– Вот и славно! Вот и хорошо. Иди сюда, – сказала она, протянула ко мне руки и заключила в тесные и мягкие объятия.
– Ева – наставник для всех детей Маймы, – объяснил Элвис. – Их у нас не так много, но всё же им нужен кто-то, кто будет учить их и заботиться. А после войны это стало совсем необходимо. Ева здесь незаменимый человек.
– Наставник, ну ты и скажешь! – смущенно отмахнулась она. – Просто присматриваю за местной ребятней. Они меня любят. Буду рада пригласить вас двоих к себе на чай.
– Нет, Ева, мы погостим у тебя в другой раз. Сейчас я только хочу сообщить тебе кое-что. Отнесись пожалуйста серьезно к тому, что я сейчас скажу. Я не пытаюсь шутить или играть с тобой.
– Что же?
Ева настороженно нахмурила брови.
Не обращая внимания на меня, она пристально глядела на Элвиса.
И Элвис сказал ей всё то же, что и Джеку. Только в отличие от него она не стала хохотать, не стала кричать, или обвинять Элвиса. Ева тихо, будто теперь боялась быть услышанной, заговорила.
– Надеюсь, ты не тронулся умом и отдаёшь себе отчёт в том, что говоришь и делаешь, Элвис. Я надеюсь, ты помнишь, что по ту сторону реки огромная толпа безумцев. А они беспощадны и, глазом не моргнув, убьют всех нас или что-нибудь того хуже, – с каждым словом она говорила всё тише.
– Я всё прекрасно помню. Но это не может продолжаться вечно. Кто, если не мы, воскресит Арабеллу? Все те, кого мы называем безумцами, когда-то были нашими людьми – наши матери, отцы, дети, братья, друзья. Я не хочу умереть, не попробовав спасти их.
– Элвис! – Ева слегка повысила голос. – Что ты за человек?! Они когда-то сделали выбор. Причём тут спасение? Подумай, наконец, о себе!
– Ты же знаешь, Ева, я буду идти за Михаилом, куда бы он ни направлял. Так было всегда. Он возвращается к нам. И я пришёл к тебе, потому что знаю, как ты верила в него. Он снова зовёт нас за собой. И я буду идти вслепую, если он этого хочет.
Оставив Еву в глубоких и тревожных раздумьях, мы вернулись домой. Элвис уверял меня, что до следующего утра мне стоит отдохнуть, но мысли болезненно отстукивали аритмичный пульс в моей голове и не подпускали сон. Я думала о Мартине, который, вероятно, был где-то недалеко, о котором я так и не осмелилась спросить Элвиса, о котором многого ещё не знала.
Я зажмурилась от внезапной боли в голове. Стараясь дышать глубоко и ровно, я тихими шагами проскользнула мимо спящего на диване у окна Элвиса и вышла на улицу. Чем дальше я отходила от дома, тем сильнее сбивалось моё дыхание, превращаясь сначала в судорожные всхлипы, затем в неконтролируемые рыдания. Казалось, необъяснимая, и оттого пугающая реальность, наконец подкралась к моему сознанию и словно разрядила очередь прямо мне в голову. Я шла вперёд по пыльной дороге.
Я жила в Арабелле уже столько дней и это почему-то виделось мне совершенно обычным существованием. Я оставила Валли там, куда больше не было дороги, и от чего-то не тревожилась об этом. Я слепо вторила словам Михаила и теперь собиралась идти туда, где царил душегуб Симон, и чувствовала, что туда и лежит моя дорога. И ни на минуту не забывала слова Мартина, с которыми он ушёл и сердце моё пело от мысли, что однажды я увижу его снова.