В 790 году умерла покровительствовавшая Бармакидам мать халифа – Хайзуран, и Харун получил большую свободу действий в управлении страной. Поскольку сыновьям Йахьи – аль-Фадлу и Джафару было поручено воспитание наследников престола, Харун, видимо, опасался, что после его смерти они могут возглавить государственную политику. Однажды ночью в 803 году Харун неожиданно приказал схватить и казнить своего советника Джафара, а вазира Йахью и его второго сына аль-Фадла бросить в тюрьму, где они и умерли. Нет сомнения в том, что Харун давно готовил эту операцию и неожиданной она показалась лишь людям, слабо осведомленным в придворной кухне. Жестокая расправа над Бармакидами, так поразившая современников, была следствием давно назревавшего конфликта.
Традиция сохранила образ Бармакидов как людей щедрых и великодушных, покровительствовавших ученым и поэтам. Они стали легендарными персонажами средневекового фольклора, сказок и новелл «Тысячи и одной ночи», как и сам Харун ар-Рашид, хотя образ халифа в народной литературе существенно отличается от своего реального прототипа. Преемником Бармакидов явился некий аль-Фадл ибн ар-Рабиа, сын одного из хаджибов (привратников) аль-Мансура. Это был завистливый интриган, сыгравший, видимо, немалую роль в падении Бармакидов. Его место при Харуне было значительно скромнее, ибо халиф сам решал важнейшие государственные дела. Факт выдвижения нового помощника лишний раз свидетельствовал о том, что ни один из халифов Аббасидской династии не был в состоянии управлять страной без хорошо подготовленной администрации и чиновников из мавали.
Внешняя политика Аббасидов не была столь активной, как политика Омейядов. В отличие от предшественников Аббасиды не предпринимали больших завоеваний. Только как бы по инерции, чтобы не допустить проникновение китайцев в Среднюю Азию и желая удержать эту богатейшую провинцию в своих руках, они предприняли поход на восток. В 751 году мусульманская армия сразилась с китайским войском династии Тан и ее тюркскими союзниками у реки Талас. Китайцы потерпели поражение, и многие китайские пленные были угнаны в Самарканд. Среди них были мастера по изготовлению бумаги; к 800 году это искусство проникло в Багдад, где бумага вскоре заменила дорогостоящий пергамент во всех сферах делопроизводства и культуры.
Во времена Харуна ар-Рашида Аббасидское государство считалось одним из могущественнейших в тогдашнем мире. Нет возможности выяснить причины отправки Карлом Великим двукратных посольств ко двору халифа, но известно, что их результатом было получение Римской церковью некоторых привилегий в Иерусалиме. Дружеские отношения двух правителей скреплялись общей неприязнью к омейядской Испании. Эти посольства дали повод Харуну отправить Карлу Великому ряд ценных подарков, среди которых, согласно легенде, фигурировал и слон.
Иначе складывались отношения Харуна ар-Рашида с Византией. Война с Византией в Северной Сирии, Анатолии и Иране при первых Аббасидах носила характер взаимных набегов с захватом добычи и угоном пленных, но не приводила к крупным завоеваниям. Харун ар-Рашид пытался активизировать военные действия. Еще когда он был наследником, отец поручил ему проведение ряда военных операций, в чем ему помогали Бармакиды Йахья и Халид. Придя к власти, он сначала довольствовался лишь защитными мерами и восстанавливал разрушенные крепости вдоль границ с Анатолией.
По приказу Харуна ар-Рашида пограничные с Византией районы («авасим») исключались из местного административного ведения и выделялись в особые пограничные области со своими военачальниками. Вдоль средиземноморского побережья была сооружена цепочка крепостей. В течение ряда лет военачальники Харуна успешно воевали с Византией и в 794 году на короткий срок даже достигли берегов Черного моря. Однако византийцам без особого труда удавалось удерживать фланги Анатолии, так как они владели островами Кипр, Родос и Крит. В результате кампании Харун сумел по договору 798 года добиться лишь незначительных территориальных уступок от императрицы Ирины. Однако новый император Никифор I (802 –811) от договора отказался, и Харуну пришлось лично возглавить новый поход против Византии. Незначительные успехи Харуна, расположившегося с армией в Ракке, существенно не изменили военную обстановку, война затянулась, и у халифа не оказалось сил, чтобы нанести Византии решающее поражение. А в 805 году Харун вынужден был вообще прекратить кампанию в Анатолии из-за волнений в Хорасане. Стали сбываться предостережения Бармакидов. В свое время аль-Фадл успешно управлял Хорасаном, но Харун заменил его начальником багдадской гвардии Али ибн Исой ибн Маханом, притеснявшим жителей налогами, часть которых отправлял не в казну, а лично Харуну.
Чтобы успокоить хорасанцев, Харун в 805 году прибыл в провинцию, но наместника не сместил, в результате чего в 806 году в Хорасане вспыхнули серьезные волнения, которые возглавил внук омейядского правителя Насра ибн Саййара – Рафи ибн Лайс. Он сумел собрать вокруг себя иранцев и тюрок из Мавераннахра и в 808 году захватил Самарканд. Харун вынужден был двинуться с войском против повстанцев, но по дороге умер в Тусе в 809 году.
Глава 3Религиозно-философские течения и мусульманское право в первые века ислама
Вскоре после смерти пророка Мухаммада перед руководителями мусульманской общины стали возникать различные проблемы богословского характера. Новая религия быстро распространялась, но преемники Пророка не могли претендовать на харизматическую роль учителей, способных давать ответы на порожденные новой исторической обстановкой вопросы, решение которых было необходимо не только с религиозной, но и с чисто практической, часто политической точки зрения.
Как и христианское, исламское вероучение складывалось постепенно на протяжении длительного времени. Почти через столетие после смерти Пророка, на рубеже VIII – IX веков, в исламском мире стали появляться кружки, в которых обсуждались проблемы греха, предопределения и свободы воли, природы Аллаха и его атрибутов. Подобные дискуссии велись главным образом в Багдаде и Басре, чему способствовало присутствие в этих городах большого числа новых мусульман из местного арамейского и пришлого иранского населения.
Первый, возникший в недрах исламской общины богословский спор был связан с различным пониманием «греховности» и «суверенитета общины». Инициаторами этого спора были последователи самой ранней в исламе религиозно-политической партии, образовавшейся в Халифате в ходе борьбы за власть между сторонниками четвертого «праведного» халифа Али и его противниками из династии Омейядов. Несогласные с политикой и поведением Али покинули его военный лагерь и «отделились» («хараджа»). Эти первые раскольники в исламе получили наименование «хариджитов», то есть «отделившихся» или «отколовшихся».
В раннем исламе сложилось представление о том, что грехи бывают «тяжкими» и «малыми». Самым великим грехом считалось неверие. Возник вопрос, можно ли считать мусульманином человека, совершившего «тяжкий грех». Хариджиты считали, что такой человек перестает быть мусульманином, должен рассматриваться как вероотступник и подлежит наказанию смертью.
Поставленная хариджитами проблема имела одновременно и догматический, и политический смысл, ибо мусульманская держава была теократическим государством, а халиф был одновременно и политическим и религиозным главой. Требуя от правителя совершения праведных дел и искренности в вере, хариджиты тем самым подняли вопрос о соотношении политической деятельности и религиозной совести. Поскольку, по их понятию, ни Омейяды, ни Аббасиды не были безгрешными, они не имели морального права стоять во главе общины, ибо хариджиты считали халифов из этих династий узурпаторами и тиранами, утверждали, что они совершили тяжкий грех, развязав войну внутри мусульманской общины, что они лицемеры, принявшие ислам из корыстных соображений, а не по велению сердца, и что с ними нужно вести войну как с неверными.
С понятием греховности была тесно связана проблема суверенитета исламской общины. Хариджиты настаивали на возвращении к ранним формам теократии, то есть к такому устройству общины, при котором власть принадлежала бы искреннейшим и преданнейшим носителям веры, и на праве всех членов общины принимать участие в решении государственных вопросов. Умма – община, принадлежащая всем, кто принял ислам. Хариджиты считали, что халиф должен получать власть только выборным путем, причем, если он проводил политику, не соответствовавшую предписаниям Корана и интересам общины, его, согласно учению хариджитов, можно было низложить и даже убить. Халиф не обязательно должен был происходить из племени курайш – им мог быть избран кто угодно, даже не араб, но всякий, кто искренен в своей вере и готов с оружием в руках ее защищать.
Еще во второй половине VII века в среде хариджитов произошел раскол. Около 685 года в Басре сложилось более умеренное крыло, получившее название ибадитов, по имени одного из его организаторов и идеологов Абдаллаха ибн Ибада. Ибадиты заняли более лояльную позицию по отношению к правящей династии и старались ужиться с существующей властью. Постепенно ибадиты распространили свое влияние почти во все области Халифата.
Более радикальное крыло хариджитов – азракиты, идеологом которых был некий Нафи ибн аль-Азрак (умер в 683 году), действовали в Восточном Иране до конца VIII века и доставляли багдадским властям много хлопот. Азракиты призывали мусульман к радикальному очищению ислама от всех нарушителей исламских законов, как они их понимали. Нарушителей надлежало изгонять из общины как «неверных» и убивать со всеми их женами и детьми. Экстремизм азракитов оттолкнул от них большинство мусульман, и к IX веку эта секта сошла на нет.
Большинство мусульман не восприняло хариджитского максимализма, полагая, что мусульманская вера (иман) требует, чтобы люди жили в соответствии с законами ислама в той мере, в какой это возможно. Признавая связь между исламской верой и совершаемыми во имя ее благими делами, мусульмане в свое