Глава 10. Удар с Запада
Мой Икций, ты ль счастливой Аравии
Сокровищ жаждешь, страшной войной грозишь
Царям непокоренной Савы,
Цепи куешь для ужасных мидян?
Арабы контактировали с Западной Европой еще со времен первых завоеваний. В Испании, Португалии и Сицилии они правили западноевропейскими народами и поддерживали военные, дипломатические и торговые отношения с другими западноевропейскими государствами. Западноевропейские студенты обучались в их образовательных центрах. Крестоносцы принесли часть Западной Европы в самое сердце Арабского Востока. Но эти контакты, плодотворные для Запада, который многому научился у арабов, оказали на них лишь незначительное влияние. Для арабов эти отношения оставались внешними и поверхностными и мало сказались на арабском образе жизни и культуре. Географическая и историческая литература средневековых арабов отражает полное отсутствие интереса к Западной Европе, которую они считали погруженной во внешнюю тьму варварства, откуда освещенному солнцем миру ислама нечего было бояться и тем более учиться. «Северные народы, – говорит географ X века Аль-Масуди, – те, для которых солнце далеко от зенита… Холод и сырость преобладают в их краях, и снег и лед следуют друг за другом без конца. Им недостает теплого нрава; их тела велики, их нравы грубы, характер суров, разум вял, а языки тяжелы… Их религиозным убеждениям не хватает твердости… Те из них, кто дальше всего на севере, больше всего подвержены глупости, грубости и скотству». Кади Толедо XI века в трактате о народах, которые совершенствовали знания, перечисляет индийцев, персов, халдеев, греков, римлян (в том числе византийцев и восточных христиан), египтян, арабов и евреев. Среди остальных он выделяет китайцев и тюрков как «благородные народы», которые отличились в других областях, и презрительно отвергает остальные, называя их северными и южными варварами и относительно первых замечая: «У них толстые животы, бледная кожа, длинные и прямые волосы. Им не хватает остроты понимания и ясности разума, они обуяны невежеством и безрассудством, слепотой и глупостью». Уже в XIV веке не кто иной, как Ибн Хальдун, замечал с сомнением: «Недавно до нас дошли слухи, что в землях франков, то есть в стране Рума и его владениях на северном берегу Средиземного моря, процветают философские науки… и многие изучают их. Но бог знает, что творится в тех краях». Сначала такое отношение было оправданным, но опасно устарело, так как прогресс в Западной Европе не стоял на месте.
С начала XVI века начинают складываться новые отношения между исламом и Западом. Запад достиг больших технологических прорывов в военной и мирной области. Он обновился в эпоху Возрождения и Реформации и обогатился благодаря открытию и эксплуатации Нового Света. Распад феодального строя освободил торговлю и предпринимательство, которым консолидация централизованных национальных государств дала испытанные и надежные политические инструменты. С обоих концов Европы, на Пиренейском полуострове и в России, христианские народы смогли завершить долгую борьбу по отвоеванию земель и закончить века мусульманского владычества. Но борьба не закончилась с поражением мавров в Испании и татар в Московии. На обоих концах Европы торжествующие европейцы преследовали своих прежних господ до их родных земель и дальше – испанцы и португальцы в Африку, русские в Азию – и тем самым положили начало масштабному процессу европейской экспансии, которая в XX веке принудительно включила весь мир в экономическую, политическую и культурную сферу влияния Европы.
Европейская экспансия в начале XVI века была экспансией нового типа. Она началась с переговоров французов с османами с целью заключения союза против общего врага. Искусная дипломатия трансформировала этот союз в торговый пакт, дав определенные права и привилегии французским торговцам на османских территориях. Эти права были закреплены в так называемых Капитуляциях 1535 года, гарантировавших французским торговцам безопасность людей и имущества, свободу вероисповедания и т. д. Фактически это была частичная экстерриториальность. На первых порах это была не уступка, вырванная у слабой неевропейской державы, а почти снисходительный жест со стороны Османов – предоставление прав зимми в мусульманском обществе, расширенных по внутренней логике мусульманского закона на иноземцев-христиан, но – поскольку их присутствие было временным – без накладываемых на зимми ограничений.
Французы быстро проникали все глубже. Французские торговцы воспользовались открывшимися возможностями, чтобы распространить фактории и консульские миссии по Сирии и Египту. Затем последовали новые «капитуляции», с англичанами (1580), голландцами (1612) и другими державами. В XVII–XVIII веках европейская торговля постоянно расширялась и в портовых и других городах Сирии и Египта появились многочисленные торговые поселения под защитой своих консулов.
До XIX века военное, в отличие от коммерческого, наступление Европы на мусульманский мир Ближнего и Среднего Востока ограничивалось его северными границами, где Австрия и Россия упорно продвигались на Балканы и вдоль северного и восточного побережья Черного моря за счет османской территории. Арабские земли были затронуты коммерцией, в основном английскими, французскими и итальянскими торговцами, которые пришли туда покупать и продавать.
Все изменилось с оккупацией Египта в 1798 году генералом Бонапартом. Его экспедиция, первое вооруженное вторжение европейцев на Арабский Ближний Восток со времен Крестовых походов, положило начало новой эре. Мамлюкский режим Османов тут же рухнул, и французы оккупировали страну без особого труда. Оттуда их выгнали не египтяне и даже не османы, но их соперники-европейцы – британцы. Французское правление в Египте было коротким, но оказало на него глубочайшее влияние. Оно положило начало периоду прямой западной интервенции в арабский мир с огромными экономическими и социальными последствиями. Той легкостью, с которой французы одержали победу, они разрушили иллюзию непревзойденного превосходства исламского мира над неверными Запада и таким образом поставили его перед проблемой приспособления к новым отношениям.
Период безвластия, последовавший за уходом французов, закончился с появлением Мухаммеда Али, османского военного офицера балканского происхождения, который сумел стать практически независимым правителем Египта, а также ненадолго Аравии и Сирии, пока европейские державы снова не вытеснили его в Египет.
Старания Мухаммеда Али по достижению независимости и расширению были сорваны европейцами. Ему удалось лишь основать наследственное государство в Египте, автономной османской провинции, однако он развернул обширную программу реформ. Реформы носили военный характер, происходя из его стремления иметь новую армию европейского типа. Для достижения этой цели он инициировал ряд экономических и образовательных мер. В обеих областях он добился определенных успехов. Его проект индустриализации не дал результата, однако он начал разрушать квазифеодальные порядки Египта и Сирии, а также рационализировал и расширил сельское хозяйство. Что касается образования, он открыл новые школы с западными учителями, финансировал переводы западных книг, которые печатались в типографии, созданной для этой цели в Каире, и первым из многих стал посылать студентов учиться в Европу. При Мухаммеде Али и его преемниках в Египте расширялось хлопководство, что привело к установлению более тесных экономических связей с Западной Европой и особенно с Англией, основным рынком сбыта египетского хлопка. Благодаря распространению европейских языков и идей через образование внутри страны и миссии за рубежом традиционное мировоззрение подверглось воздействию новых идей.
Сам Мухаммед Али говорил по-турецки и был османом, а не арабом, он не думал об Арабской империи, объединяющей народ, с которым он не отождествлял себя, как и большинство турок его времени. Однако он действовал в арабских странах, которым дал некоторую политическую независимость, и собрал египетскую и сирийскую армию – и его сын (или пасынок) Ибрагим говорил по-арабски и мыслил об Арабской империи.
Сирия вернулась в Османскую империю после вывода войск Мухаммеда Али в 1840 году. Но распад старого порядка и замена его централизованным управлением продолжались под эгидой Османской империи. Османские реформы привели к усилению централизации. Провинции уже не раздавались военным пашам в пожалование, а стали административными районами, которыми управляли наемные чиновники центрального правительства. Землевладельцы, хотя и лишенные привилегий и полномочий по закону, все же сохранили общественное и экономическое превосходство и остались доминирующим классом в экономической и административной области.
В то же время европейская экономическая активность в странах Ближнего Востока вступила в новую фазу. В первую очередь европейцев заботила уже не торговля, а развитие и контроль над ресурсами и службами, в первую очередь сообщения, – контроль прямой по концессии либо косвенный за счет кредитов местным властям. С момента появления европейских империй в Азии западный путь в Индию, будь то для торговли или войны, шел по морю, вокруг мыса Доброй Надежды, а не через Ближний Восток. Но на протяжении всего этого периода были люди, которые думали о возвращении к старинным путям по суше и даже пытались, хоть и безуспешно, этого добиться. Экспедиция Бонапарта в Египет резко привлекла внимание к этой возможности. А изобретение парохода, который не зависел от непостоянных ветров в восточных морях, сделал ее реальностью.
Европейские суда, в основном плывущие из Индии, в течение многих веков время от времени проникали в Красное море и Персидский залив, благодаря чему товары из Индии оказывались на рынках Басры, Джидды, а иногда даже Суэца. С начала XIX века британские индийские компании наладили регулярные грузоперевозки до Басры и Суэца. Для их защиты британские индийские эскадры бороздили Аравийское море, подавляли арабских пиратов силой оружия и в то же время приобретали угольные порты и стратегические пункты. Ряд экспедиций из Бомбея против пиратов восточного и юго-восточного побережья Аравии завершился мирным договором 1820 года с шейхами стран Персидского залива, заложив основу британского политического превосходства в этом регионе, которое шаг за шагом укреплялось в последующее столетие. Удачно подвернувшиеся пираты султана Адена спровоцировали его захват и оккупацию в 1839 году, что обеспечило подходы к Красному морю. Со стороны Средиземного моря британская пароходная компания в 1836 году начала регулярные рейсы в Египет и Сирию, а за ней быстро последовали французские, австрийские, итальянские и другие компании.