«Элизабет…»
Больше он ничего не написал. Честно говоря, я этому обрадовалась. Не знаю, как отреагировала бы на очередное вранье. Мне было откровенно больно. Вроде умом я понимала, что такова реальность, и все живут в ней уже долгие тысячелетия, но сердце попросту разрывалось на части.
– Он хотел отдать меня, как вещь.
Проговорив это вслух, я всхлипнула и направилась в ванну. Реветь всегда интереснее под теплыми струями воды – и пожалеешь себя, и помоешься заодно. Правда, мне перехотелось реветь, стоило вспомнить о дуэли. Я очень быстро привела себя в порядок и вышла из комнаты, чтобы замереть возле двери кабинета магистра Ройса. Со вчерашнего дня мы не виделись, и я не была уверена, что Стен поможет, но больше идти было некуда.
– Магистр Ройс, мне нужна ваша помощь, – я толкнула дверь и зашла в кабинет.
Подняв голову от бумаг на столе, Стен бросил на меня безразличный взгляд и сухо поинтересовался:
– Адепт Летарин, вас не учили стучаться, прежде чем входить? Чем обязан?
– Как заставить мою способность отражать магию работать в полную силу на короткий промежуток времени?
Теперь я его заинтересовала. Откинувшись на спинку кресла, магистр Ройс сложил руки на груди и проговорил:
– Если в теории, то надо всего лишь доверять своему дару.
– А если на практике?
– Зачем тебе это, Элизабет? – устало спросил он. – Ты и так отлично справляешься. Постоянно отражать чужие заклинания нет смысла. Кроме того, любой более сильный маг все равно тебя достанет. Да, ты вернешь ему чары, но и сама при этом пострадаешь.
– Хорошо, допустим, я найду способ защититься от чужой магии, но как при этом осознанно вернуть заклинание хозяину?
Поднявшись из-за стола, Стен прошелся по кабинету и замер у окна, хмуро разглядывая улицу. Затем повернулся в мою сторону и произнес:
– Защититься от более сильного мага ты не сможешь. Разве что научишься использовать заклинание щита и вплетешь в него свою магию отзеркаливания. Кстати, хорошая комбинация. Думаю, так можно долго продержаться, даже против очень сильного соперника.
Я задумалась, припоминая, чему меня учил Элтар, и губы тут же разъехались в коварной улыбке. А ведь именно этому император меня и учил, требуя, чтобы я на рефлексе ставила щит и отражала атаку. В аудитории, где я практиковалась на фантомах, все получалось. Вот и посмотрим, поможет ли мне «дворцовое» обучение. Ну держись Горвейн, эту дуэль тебе не выиграть!
Глава 11
Я шла на площадку, где проводились дуэли с мрачной решимостью одержимой. Рядом шагали хмурые Китан и Ларс, которые не могли поверить, что я отказалась признать поражение. И если младший брат поглядывал на меня с некой опаской, после ночных приключений, то старший строил планы, как будет навещать меня у целителей или на кладбище.
На подходе к площадке собралась огромная толпа. Адепты и магистры стояли за мерцающей преградой, окружив просторный ринг, в центре которого ждал Горвейн. Парень первый заметил мое приближение и недовольно поджал губы. Видимо тоже надеялся, что я не приду и тем самым признаю поражение.
– А вот и Летарин, – громко проговорил кто-то из толпы, и все взгляды моментально устремились в мою сторону. – Ставлю все, что его отсюда вынесут на пятой секунде.
– Поддерживаю! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Ставлю на Летарина, он уделает Горвейна меньше, чем за минуту, – раздался голос с другой стороны.
Крики становились все громче, адепты делали ставки, пока я не вышла в центр ринга и не остановилась напротив парня. Мы поклонились друг другу, как и предписывал кодекс. Затем озвучили причину дуэли – причем нагло соврали, и даже ректор ничего не сказал. А вот после этого Горвейн окинул меня мрачным взглядом и произнес:
– Зачем пришел? Ты же первокурсник, а я лучший адепт четвертого курса. Хоть представляешь, что это значит? Я уже полноценный маг, Летарин. Признай поражение и закончим с этим фарсом. Твоя способность отражать заклинания не поможет. Ты все равно попадешь под воздействие и проиграешь.
– Если ты закончил, то может уже начнем дуэль? – спокойно отозвалась я.
Досадливо цыкнув, Горвейн кивнул ректору, который наблюдал за этим действом, и по воздуху тут же пробежали молнии, запечатывая ринг. Следом молнии прошлись по мне и парню – проверка на наличие запрещенных артефактов. После чего Горвейн моментально ударил.
Я не успела даже мяукнуть, как отлетела назад и впечаталась спиной в преграду. На самом деле это и был мой план, дать парню возможность ударить пару раз, чтобы он поверил в свое превосходство, а потом выставить щит. Главное пережить эти два удара.
– Не вставай, – крикнул он. – Я не хочу тебя калечить, Летарин.
Хмыкнув, я выпрямилась и сделала два шага обратно к центру. Меня снова откинуло назад, но в этот раз воздушная волна была намного сильнее, и я захрипела. Почувствовав во рту соленый привкус, сплюнула на землю кровь, и заметила, что Горвейн дернулся в попытке подойти. Но я вновь поднялась, хотя стоять на ногах было сложно. Парень заскрипел зубами и прошипел:
– Ты что творишь, ненормальный! Решил сделать из меня убийцу?
– Хватит трепаться, Горвейн, – хрипло отозвалась я. – Мы не на светском рауте.
К следующему удару, который должен был стать неожиданным, я была готова. Выпрямившись, я щелкнула пальцами, и воздушная волна, пропитанная молниями, ударила в щит. Толпа взревела, когда меня объяли смертоносные разряды, а следом ахнула, увидев, как Горвейн дергается на земле. Миг, второй, и парень потерял сознание, отчего вокруг воцарилась гробовая тишина.
Стараясь не шататься, я прошла в центр и замерла рядом с Горвейном. Ректор уже пошевелил рукой, собираясь объявить меня победителем, как вдруг парень дернул меня за ногу. В следующий миг я оказалась прижатой к земле его телом. Глядя в мои глаза, он прошептал:
– Какая же ты упрямая. Все кончено, признавай поражение и идем к целителям.
А я поняла, что не могу ему проиграть. Вот просто не могу и все. С детства не умела достойно проигрывать, поэтому сделала первое, что пришло на ум. Потянулась к своему источнику и глядя на парня улыбнулась. Горвейн нахмурился, не понимая, что происходит, а следом услышал одно короткое слово, слетевшее с моих губ:
– Этериос.
Я видела, как меняется взгляд парня, как он борется с собой и проигрывает эту битву, а следом тихо проговорила:
– Признай поражение в дуэли и отправь себя в обморок, Адисар. Верь мне, так будет лучше.
Специально назвала его по имени, чтобы вызвать большее доверие. Тот скривился, после чего вдруг растерялся и стал похож на маленького ребенка. Оглядевшись по сторонам, Горвейн поднялся с земли и вскинул руку вверх. Все ждали, что парень объявит о моем поражении и оказались не готовы к тому, что он произнесет:
– Признаю поражение.
Его рука полыхнула молниями, а следом появилась руна вызова, которая со звоном разбилась на осколки. Но это был не конец. Горвейн, словно не веря в происходящее, создал на ладони небольшой белый шарик и пустил его себе в голову. Когда он рухнул на землю, как подкошенный, я усмехнулась и, сдерживая стон боли, поднялась на ноги. Похромала к ректору, и замерла рядом под звук оглушительной тишины.
– Заприте его на пару дней у целителей и не подпускайте ко мне даже близко, – попросила я господина Бинара.
– Адепт Летарин, откуда вам известно это заклинание? – глухо спросил ректор.
– Дело было вечером, делать было нечего… – начала я и осеклась. – Я два месяца учусь без остановки, господин Бинар. Чтобы вы понимали, сюда я пришел без малейшего понятия что такое магия. И поверьте, не стал бы вызывать старшекурсника на дуэль, если бы не был уверен в своей победе. Все знания в книгах, а книги в библиотеке, где я практически живу с момента поступления. Это все, я могу идти?
Склонившись ко мне ниже, ректор очень тихо прошептал:
– Никогда и никому не говори, что ты использовал это заклинание. Оно хоть и есть в книгах, но его запрещено использовать без особого императорского разрешения. Не думаю, что ты успел это разрешение получить, Летарин. На все вопросы, отвечай, что воспользовался заклинанием подчинения «эмпирос», они созвучны. С остальным я разберусь сам. Мне ни к чему тут проверки и аресты. Тем более, когда речь идет о «лице» академии.
Вот тут я позеленела, осознав свой промах и благодарно кивнула. Ректор улыбнулся, после чего объявил меня победителем и сказал всем расходиться. Я же подошла к Китану с Ларсом и пробормотала:
– А отведите меня к целителям, кажется я сломал ребра.
Выругавшись, Ларс бросил злобный взгляд на Горвейна, и схватил меня под локоть. Мы медленно направились в сторону главного корпуса, под шепотки других адептов, и несмелые поздравления других. Только я не реагировала, поскольку не считала себя таким уж победителем.
Старичок-целитель неодобрительно покачал головой и отвел меня в отдельную палату, откуда выгнал абсолютно всех, кроме меня. Он приказал немедленно размотать бинты и больше часа корпел над моими ребрами, сращивая кости. Оказалось, что у меня были переломаны почти все ребра, а также разорваны связки на ноге, за которую дернул Горвейн. Это с какой силой надо было дергать?
Целитель предупредил, что в следующий раз не станет меня лечить, а отправит прямиком в императорский лазарет. Я прониклась угрозой и пообещала больше не участвовать в магических дуэлях, после чего замоталась обратно своими тряпками и вышла из палаты. Братья стояли под дверью и хмурились, сложив руки на груди, явно ожидая плохих новостей. Увидев меня вполне бодрую и веселую, они несказанно удивились.
– Летарин, а ты в курсе, что целители никогда не излечивают адептов после магических дуэлей? – протянул Ларс. – Они ненавидят, когда маги причиняют друг другу физический вред из-за глупых споров и ссор.
– Мы просто поладили с местным целителем, – хмыкнула я и впервые улыбнулась. – Не знаю, как вы, а я хочу есть и спать. День был ужасно долгим и насыщенным.