Оливьери был так напуган, что не мог сдвинуться с места. Он даже не дышал, чтобы его не услышал демон. Чтобы не заметил его. Чтобы не пришел за ним.
Словно прочитав его мысли, демон повернулся и глянул прямо в убежище Оливьери. Рот Зейбекчи искривился в усмешке.
Затем появился кто-то еще. И этот кто-то двигался очень уверенно. Сначала в челюсть Зейбекчи врезался кулак, затем демон взревел – с удивлением и яростью. Ему не понравилось, что кто-то осмелился дать отпор.
Уокер услышал, как выкрикнули его имя. Ким и Хакан бежали следом по проходу второго этажа, но теперь медлить было нельзя. Позже мистер Авчи станет выяснять, все ли правильно сделал Уокер, чтобы спасти Зейбекчи. Турецкое правительство назначит официальное расследование. Ким Сон как наблюдатель от ООН будет обязана представить подробный доклад о том, что произойдет дальше. Но, так или иначе, это дальше должно случиться.
Уокер доверился слепым инстинктам, но его инстинкты были отточены годами практики и смертельно опасного опыта. Он ударил Зейбекчи в челюсть с замахом от бедра, вложив в удар всю свою силу. Такой удар свалил бы кого угодно и мгновенно вырубил. Но Зейбекчи только отшатнулся назад, мотнул головой и немедленно зашипел на Уокера. Спустя секунду шипение переросло в звериный рев.
Уокеру удалось разозлить демона. Этим даже можно было бы гордиться, если бы Зейбекчи не улыбнулся снова. И улыбка его была слишком широка для человеческого лица – Уокер увидел, как рвутся уголки губ турка и оттуда вытекает кровь.
В это мгновение Уокер отдал бы что угодно за пистолет. У него был свой, но он не успеет его вытащить. Возможно, у Хакана еще остался пистолет Зейбекчи, но на него вряд ли можно рассчитывать.
Демон бросился к нему, пригнув голову. Уклонившись в сторону, Уокер ударил Зейбекчи в темечко локтем. Крючковатые пальцы вцепились в ногу, порвали штаны и впились в плоть бедра. Повернувшись, чтобы появилось место для размаха, Уокер нанес еще один тяжелый удар в голову Зейбекчи, затем отдернул ногу и ударил еще два раза.
Жутко закричав, одетый в плоть Зейбекчи демон резко поднялся, крепко схватил Уокера и стал отрывать его от земли. Вокруг стоял густой запах смерти. Деревянный пол был залит кровью. Демон поднимал Уокера все выше и смотрел ему в глаза почти в упор. От смрадного дыхания подступала тошнота. От прикосновения кожа словно размягчалась. Страх распространялся по телу подобно инфекции. Он пытался бороться с ним, но эта вонь… эта мерзкая грязь переползала на его собственную плоть от одного только взгляда демона.
«Грязь… – подумал он. – Вот на что похоже Зло».
– Ты хотел во что-то верить, – проскрипел демон голосом Зейбекчи. – Верь в меня. Верь в то, что я сделаю с твоим мальчиком, когда прикоснусь к его телу. Верь в то, что я разорву его на части. Дверь открылась, Бенджамин, и я вошел. Скоро все в мире проснутся и почувствуют мое присутствие. Они вспомнят, как устроен мир людей, почувствуют радость от общения с человеческой плотью. Они присоединятся…
Уокер услышал хруст, и Зейбекчи вдруг замер. Хватка демона ослабла. Уокер упал на пол и тут же развернулся. В нем бушевала ярость, он готов был биться с Зейбекчи до смерти, но турок уже сам валился на него. Он схватил его за руку и за горло, но увидел, что глаза Зейбекчи стали пусты. Тогда он столкнул его с себя, и когда тело турка коснулось пола, стало ясно, что Зейбекчи мертв.
– О нет, – услышал он голос Ким, подошедшей сзади.
Согнувшись и тяжело дыша, Мериам стояла в проходе с окровавленным ледорубом в руке. Бледная и дрожащая, она смотрела на человека, которого только что убила. Убила ради спасения жизни Уокера. Позади стояла Каллиопа и, как падальщица, снимала все на камеру.
– Вы откуда, черт возьми, здесь взялись? – спросил Уокер и встал на ноги, держась за стену.
– Мы услышали крики… – ответила Мериам, тяжело втягивая воздух между фразами. – Потом прошли по первому этажу… поднялись по другой лестнице… Так и думала… что будет лучше… чем идти за вами по пятам.
Каллиопа продолжала снимать, и Уокер задумался, стоит ли потом показывать кому-нибудь эти материалы.
Затем он внимательно посмотрел на Мериам. Надо разобраться, что с ней происходит. Круги под глазами стали совсем темными и обвисшими, а и без того бледная кожа приобрела желтовато-землистый оттенок. Она не превратилась в одержимую, как Адам, но ею владело нечто другое – не менее сильное, чем любой демон. Во время инцидента с Адамом все узнали, что она больна, но Уокер хотел разобраться, насколько серьезно. Он считал, что следует заранее знать, как долго эта женщина сможет оставаться дееспособной.
Но учитывая, каким образом она только что спасла ему жизнь, возможно, проблемы со здоровьем не так уж критичны.
Затем Уокер посмотрел на Хакана, увидел бесполезно болтающийся пистолет в его руке и стал тихо проклинать курда за то, что тот не извлек его раньше и не нажал на спусковой крючок. Взяв ответственность за смерть Зейбекчи на себя, он избавил бы Мериам от необходимости пачкать руки кровью. Возможно, это было несправедливо по отношению к Хакану, но он не мог сейчас об этом не думать. Кроме того, от пули не было бы столько грязи.
– Ты убила его, – сказал Оливьери, выйдя из ближайшего загона. Как завороженный он смотрел на труп одержимого.
Мериам оглядела проход. Уокер сделал то же самое. Эррик одной рукой закрывал кровоточащую рану на плече. Рядом лежала мертвая Хлоя, еще несколько трупов были разбросаны по древнему деревянному полу в отдалении.
– Нет, – ответила Мериам глухим голосом. – Я убила только Зейбекчи.
Турецкий наблюдатель лежал лицом вниз в луже собственной крови, стекающей из затылка подобно грунтовым водам, бьющим из свежепробуренной скважины. Маленькие красные речки разливались по спутанным волосам человека. Хреновая смерть. Уокер оглядел лица людей, стоявших рядом с ним, и понял, что все чувствуют примерно то же самое. Мериам сделала это, чтобы спасти жизнь Уокеру – а возможно, и всех остальных, – но все равно случившееся казалось непостижимо жестоким. И такая жестокость не могла исходить от Мериам.
«Ты хотел во что-то верить. Верь в меня», – шептал ему демон.
Уокер поднял глаза на Каллиопу и посмотрел прямо в объектив камеры. Затем указал на нее пальцем. В смысле, не на камеру, а на саму Каллиопу.
– Ты должна удалить все, что сейчас наснимала. Вообще все.
Каллиопа ничего не ответила, поэтому Уокер повернулся к Мериам. На записи запечатлено, как она убивала Зейбекчи. Если видео посмотрит кто-то из непричастных, то он ни за что не поверит, что внутри турка сидел демон, и Зейбекчи был им одержим. Никто из тех, кто не бывал внутри ковчега, не поймет, каково это – быть запятнанным этим злом, чувствовать его на своей коже, ощущать его вкус и вдыхать зараженный им воздух.
– Позже обсудим, – ответила Мериам. – Когда поймем, с кем мы на самом деле разговариваем.
Уокер огляделся. Он стал внимательно присматриваться к лицам, наблюдать за глазами людей, переваривающих слова Мериам. Осознание приходило к ним не сразу, но оно приходило. Первой поняла Ким, затем Хакан. Он видел, как хмурились их брови и сужались глаза по мере понимания, как они по очереди отводили взгляды от трупа и начинали – так же, как и Уокер – смотреть то на других, то в проход, задаваясь вопросом, куда же подевался демон. Как верно заметила Мериам, умер только Зейбекчи. Но та сущность, которая подчинила себе его (а до этого – Адама), по-прежнему оставалась с ними.
Ни один человек здесь не был похож на одержимого. Ни одно лицо не выдало себя дикой жестокой усмешкой и взглядом древних, все понимающих глаз. Но Уокер уже достаточно хорошо знал противника, чтобы понимать – прятаться демон умеет.
Уокер кивнул Мериам. Это был знак молчаливого признания, что он разделяет ее тревогу.
Мериам выпрямилась, все еще сжимая в руке окровавленный топор.
– Мне хочется расплакаться. Хочется закричать. Но я отложу свои потребности на потом – пока не удостоверюсь, что эта сущность больше никого не убьет.
– Вы… вы уверены? – спросил кто-то робко.
Оливьери хрипло и нервно рассмеялся.
– Шутишь? Уверены ли мы… Ты только что все видел собственными глазами.
– Так и что теперь? – спросил Эррик, морщась от боли в плече. Он по-прежнему зажимал рану рукой. – Если этот… это существо может просто перепрыгивать от одного человека к другому, то оно не успокоится, пока не убьет всех нас.
– Ты же знаешь, что мы как раз над этим работаем, – ответил Оливьери и разжал кулак, в котором лежал кусочек резного битума с веревочкой, продетой через дырочку в центре.
Эррик покачал головой.
– Бред какой-то. Этого просто не может быть.
– Да ну? – сказал Хакан и шагнул вперед. – Спроси его.
Проводник пнул труп Зейбекчи ногой, словно хотел убедиться в том, что он мертв. Остальные настороженно уставились на него. Хакан немного сгорбился, глаз не было видно, и Уокер затаил дыхание, думая, что демон ушел не очень далеко. Наконец бригадир поднял голову и обвел всех тяжелым взглядом. Пистолет был по-прежнему у него в руке, он будто ждал момента, когда сможет его использовать. Но Хакан поднял пустую руку и указал ею на студентку-археолога, а затем на одного из своих рабочих.
– Вы двое. Идите на первый этаж и приведите всех сюда. Всех без исключения. Если кто-нибудь начнет сопротивляться, скажите, что тогда за ними приду я. И я буду этим очень недоволен, – сказал Хакан. – А сам я пока схожу за отцом Корнелиусом, Фейизом и остальными, включая Адама.
Рабочий бросился выполнять задание, но студентка, имени которой Уокер не знал, замешкалась и посмотрела на Мериам. В конце концов, это ее проект, и она здесь босс. К тому же Уокер был уверен, что весь персонал прекрасно осведомлен об их с Хаканом вражде.
Мериам коротко кивнула:
– Иди. И побыстрее.
Двое ушли, и Хакан продолжил. В этот раз он обращался к Мериам напрямую.