г.
– Понимаю, что ты хочешь сказать, – сказал он. – Но мы оба знаем, что они не работают. Может, демон уже внутри нас, может, зло пустило корни. Не важно. Думаю, наш единственный шанс – выйти за пределы его досягаемости.
– Его досягаемости? – переспросила она, ощутив приступ свежего страха.
– Возможно, он как призрак, который не может покинуть место своего обитания, – пояснил Адам и посмотрел на нее грустными глазами, в которых почти не осталось веры. – Я надеюсь на это… на то, что, как только мы отойдем от пещеры, оно не сможет нам вредить. Если это не так… в смысле, если я ошибаюсь, то нам следовало свалиться с уступа еще в первую ночь, умереть прямо там на месте.
– Не говори так…
Адам отвернулся.
– Ладно, пошли.
Он держался рядом с ней, пока они догоняли остальных. Склон стал более пологим, и спускаться здесь можно было быстрее. Его слова не выходили у нее из головы, и этот взгляд, которым он посмотрел на нее, разбивал ей сердце с каждой секундой размышлений. Она знала о диббуке, о том страхе, который сопровождал его все детство, и ненавидела его бабушку за то, что она привила ему эту темную веру. Тогда он не мог избежать этого. Но теперь не верил ни во что. Теперь он не верил даже в амулет, который, по мнению Оливьери, мог спасти ему жизнь.
Мериам решила свой амулет оставить при себе. В отличие от Адама, она никогда не отличалась религиозностью, но, как оказалось, пережитый ужас вселил в нее веру, которой ей всегда не хватало. Теперь она ни за что не расстанется с амулетом.
Это означало еще и то, что с данного момента ей придется более тщательно присматривать за Адамом.
В течение нескольких минут они ползли с горы в тишине, под прицелом настороженных взглядов. Уокер, Ким и отец Корнелиус двигались в середине цепочки спускающихся. Вес пистолета на пояснице придавал уверенности. Тем не менее Уокер задавался вопросом, сможет ли он вовремя нажать на спусковой крючок онемевшими от холода пальцами.
Когда тишину разорвали крики внизу, донесенные до них ветром, он собрался с духом и посмотрел туда с мрачным смирением. Чему он мог удивиться теперь, когда демон стал их постоянным проклятием?
Ким выругалась и попыталась ползти быстрее, но Уокер рявкнул на нее и схватил за рукав.
– Ты что делаешь? – возмутилась она. – Мы же должны…
Но слова затихли сами по себе, когда она посмотрела в его глаза. Она повернулась к отцу Корнелиусу за поддержкой, но не нашла ее.
– Что мы должны? – спросил Уокер.
Какими-то шестью метрами ниже родственник Хакана набросился на студента – неряшливого парня по имени Маркус. При наличии ножа и нечеловеческой силы убийство заняло всего несколько секунд. Кровь хлынула на свежий снег и брызнула вместе с порывом ветра. Белинда пыталась остановить его, но нож и сила сделали свое ужасное дело и над ней. Вскоре в том месте, где склон горы начинал выравниваться, снег покрылся сплошным кровавым узором… как раз там, откуда их путь должен был стать проще.
Размахивая ножом и жутко улыбаясь, демон принялся карабкаться к ним в теле проводника – последнего оставшегося на горе родственника Хакана.
Уокер вынул пистолет. Держась одной рукой за гору, он навел оружие на проводника.
Громко закричав, сверху стал быстро спускаться Хакан. Он просил, чтобы Уокер дал ему возможность поговорить с молодым человеком, дал шанс изгнать демона. Но проводник держал окровавленный нож в руке и лез к ним с паучьей ловкостью.
Умением устранять непосредственную угрозу Уокер владел в совершенстве.
Он дважды выстрелил проводнику в грудь. Бородатый молодой человек откинулся навзничь и скатился вниз с горы к окровавленному снегу. Туда, где склон становился более пологим и удобным для ходьбы.
Хакан попытался схватить Уокера за руку, но тот отбил ее пистолетом и прицелился в бывшего бригадира. В течение долгих пяти секунд они смотрели друг на друга и глубоко дышали, пока Уокер не счел, что Хакан не одержим (по крайней мере, пока). А Хакан, по-видимому, решил, что не хочет быть застреленным.
Спустившись по заснеженному склону – то скользя по нему, то ползком, – Хакан достиг трупа родственника и упал перед ним на колени. Он закрыл ему глаза и принялся бормотать молитвы на родном языке.
Уокер оставался на месте со своей командой, в то время как к Хакану мимо них проползли Мериам, Адам и Каллиопа. Спустя минуту к ним же присоединились Оливьери и мистер Авчи.
– Как только пройдем мимо лужи крови, – сказал Уокер тихо, повернувшись к Ким, – обгоняй нас. Иди как можно быстрее. Перед тем как прибыть сюда, я изучал карты местности. Второй Лагерь недалеко. Надеюсь, ты сможешь различить путь под выпавшим снегом, но в любом случае тебе будет безопаснее оказаться одной, чем с любым из нас.
Ким посмотрела на него, затем на отца Корнелиуса.
– Я не брошу вас обоих.
– Ты здесь для того, чтобы наблюдать, а не умирать, – ответил Уокер. – Мы доберемся, но Корнелиус не сможет идти быстро. По-другому никак не получится.
– Уокер прав, – прохрипел священник и прислонился к скале. Он словно боялся, что демон войдет в него следующим. – Ты должна идти вперед.
– С вами я буду в бо́льшей безопасности, чем оставшись в одиночестве, – возразила Ким. – Но…
Уокер нахмурился. То, с каким усилием она произнесла последнее слово, а также глубокие морщины на лбу выдавали в ней серьезное беспокойство.
– Говори, – потребовал он.
Она посмотрела вниз, на горстку людей, собравшихся вокруг скорбящего Хакана.
– Может, нам вообще не стоит идти? – сказала она. – Вдруг демон – не яд, а что-то вроде вируса. Что, если, спустившись с горы, мы просто выпустим эту дрянь в мир?
Уокер уставился на нее. Возразить было нечем. Предположение Ким напугало его гораздо больше, чем все самое страшное, что он видел в жизни.
Адам поддерживал Мериам рукой. В этом жесте не было ничего романтического, он просто пытался ее заставить опереться о него, обнять его за плечо, чтобы помочь ей удержаться на ногах, но она упорно отказывалась. Только после того, как она споткнулась несколько раз и чуть не растянулась лицом вниз на заснеженной тропе, Мериам сдалась и схватила его за руку.
Они тащились вниз – кто-то с треккинговыми палками, кто-то просто помогая друг другу, – растерянные от шока, вызванного смертью и кровопролитием. Демон не появлялся уже около часа, и Адам чувствовал, что напряжение постепенно начало спадать. Он не осмеливался надеяться, что они вышли за пределы его влияния, но искру надежды было трудно погасить – тем более что ему очень хотелось в это верить. С каждой минутой он видел, что окружавшие его люди начинают понемногу расслабляться. Проявлять чувства. Горевать. Полчаса назад Каллиопа вдруг тихо заплакала, опустив правую руку с камерой, и стала левой вытирать слезы.
Мериам споткнулась. Адам крепко сжал ее руку и привлек к себе, словно они танцевали. Оказавшись с ней лицом к лицу, он прижался к ней, наблюдая за паром от ее дыхания, вырывающимся сквозь ткань балаклавы.
– Второй Лагерь уже виден, – объявил Хакан.
Некоторое время назад он взял на себя инициативу и выдвинулся вперед, за ним пошла Каллиопа, а сразу следом – Мериам с Адамом. Остальные растянулись в неравномерную цепочку, но не далее пятидесяти метров друг от друга.
Второй Лагерь. Местность там такая же неровная, особенно с учетом тридцатисантиметрового слоя снега и порывистого ветра, дующего навстречу. Но после Второго Лагеря тропа станет заметнее и путь легче. Оттуда можно будет выйти даже без проводника. Лагерь Два – это, безусловно, хорошо.
«Не глупи, – сказал он себе. – И не надейся особо. Впереди еще долгий путь».
Идти еще несколько часов, а Мериам будет только слабеть. Адам боялся даже представить, как все усложнится, если ему придется нести Мериам на себе.
– Хакан! – позвал он, снова взяв Мериам за руку и продолжив путь по тропе. – Подожди нас!
Хакан медленно повернулся к ним.
– Ждать вас? – спросил он. – Да я бы с удовольствием вас тут бросил.
– А ну-ка стой! – вспылил Адам.
Каллиопа переложила камеру в другую руку, но так и не решилась поднять ее, чтобы начать съемку.
– Чего? – зарычал Хакан и зашагал обратно к Адаму и Мериам, глядя на них с ненавистью. Лицо его было искажено такой злобой, будто в него уже вселился демон. – Что вы можете мне сказать, гнусные твари?
– Да пошел ты к черту, гни… – начал было Адам, но Мериам немедленно закрыла ему рот рукой, чтобы не дать наговорить лишнего.
При этом она не сводила глаз с Хакана.
– Прости, – сказала она, слегка замявшись. – Фейиз был моим другом, Хакан. Я бы так хотела снова услышать его смех! Или ощутить теплоту его широкой души. Но желанием ничего не исправить. Нас и так немного осталось. Не знаю, горе говорит в тебе или демон уже дергает за нитки, выпячивая худшую часть тебя, но…
– Шлюха… – перебил Хакан, усмехнувшись.
Адам шагнул вперед, сбросив с себя руку Мериам.
– Ну хватит!
– Посмотрите на себя, – продолжил Хакан. – Еврей и шлюха, отвернувшаяся от Бога. Я знаю, какие вас обоих ждут адские муки, но по мне – этого недостаточно. Ты красовалась перед моим племянником, пока не загадила ему всю голову своей сучьей вонью. Да так, что он забыл себя и стал исполнять только твои капризы, – сказал он ей и повернулся к Адаму. – А ты… Разве может мужчина творить такое? Подбирать себе другую шлюху, чтобы…
– Эй, заткнись, козлина! – огрызнулась Каллиопа.
Адам пошел на Хакана, сжимая кулаки. Он понимал, что тот может забить его до полусмерти, но ему было плевать. Этот человек должен замолчать. Он должен упасть без сознания, покрывшись синяками и истекая кровью. А еще лучше – должен умереть.
Выстрел расколол небо, отразившись эхом от горы.
Хакан и Адам одновременно обернулись и увидели мистера Авчи, наставившего пистолет на облака. Невысокий человек горбился от усталости, разглядывая их обоих. Уокер и Ким бежали вниз по тропе, оставив Оливьери и священника позади. Выкрикивая приказы и изображая из себя альфа-самца, как в день прибытия, Уокер вытащил свой пистолет и прицелился в Авчи.