– Почему беззубых?– спросила Оксана.
– Уже беззубых…– посмотрел на нее многозначительно, а у нее по телу дрожь пробежала. Внутри опять все перевернулось… Открыла было рот, чтобы что– то сказать, но не стала… Голова отвернута в сторону от него…
Снова его тяжелый вздох. Садится на край кровати, трет лицо устало.
– Я все сделаю для твоего счастья, просто будь послушной, слушай меня, делай так, как хочу я… Это все, что от тебя требуется… Поверь, это не так много на фоне всего того, что я тебе могу дать… Разве это не мечта? Разве твоя мечта о какой– то там сраной школе в Париже важнее и лучше? Эта школа дает тебе только иллюзию, а я даю тебе реальность… Прими эту реальность… Вступи в нее послушной и покорной…
Оксана молчала, больше не было сил что– то говорить. Только беззвучные рыдания душили ее. Совершенно обессиленная, подавленная… Казалось, за эту ночь он высосал из нее все силы… Микаэл Увейдат обладал уникальной способностью… Потом она будет вспоминать о ней не раз– он умел многое давать, но взамен он забирал намного больше… Она поняла это позже… Когда стало уже слишком поздно…
Она проснулась в обед после его изнурительных ночных развлечений. С облегчением выдохнула, что рядом его не было… Не хотелось смотреть в его глаза после всего, что было ночью. Села на кровати, невольно зажмурившись от легкой боли между ног… Бросила взгляд на пол, где увидела валяющиеся лохмотья ее вчерашнего «наряда для наказаний», который был разорван им в порыве страсти…
В комнату постучалась служанка Асма и сказала, что девушку уже ожидают внизу… Спустилась в недоумении, чтобы обнаружить в зале трех женщин– дизайнеров, которые принесли десятки рейлов с длинными закрытыми платьями и подобранными в цвет платками…
Глава 10
Анвар
После разговора с Васелем Анвар не пошел прямиком к Мадлен. Ему важно было позвонить Амаль… Поговорить, объясниться… Как бы там ни было, какой бы скотский поступок он ни совершил в отношении обеих сестер, он не хотел быть скотом… В его действиях были совсем другие намерения… Просто… Просто он гребанный неудачник, которого и на свете– то быть не должно было…
– Никогда больше не звони мне, Анвар… Никогда… Максимум– как муж моей сестры… И то, только чтобы позвать меня на семейный праздник…Хотя какой праздник, о чем я говорю… Не желаю вас обоих больше видеть… Никогда…
– Амаль, я… Я конченный урод… Мне нет оправдания… Прости… Но… Я был неадекватен, когда вступил с ней связь… Все мои мысли были о тебе… Я люблю тебя…– горячо шепчет в телефон, а сам ненавидит себя за то, что идиотские раздолбайство и импульсивность привели его в такой тупик…
– Зачем ты мне это сейчас говоришь, Анвар?– ее голос был спокоен… Удивительно… Ни одной эмоции, ни одного срыва, который бы выдал ее смятение, боль, злость… Мужчина печально усмехнулся про себя, что так контролировать себя, наверное, умеют только прирожденные королевы… А она несомненно будет королевой… Только теперь не его… С силой сжал кулак, как же отчаянно больно было осознавать это… Из– за одной– единственной ошибки… Из– за минутного помутнения… Хотя… Ему ли не знать, что дети нередко появляются как раз от таких вот помутнений… Он ведь был именно таким ребенком… Его отец оприходовал его мать в одиннадцать часов ночи на рабочем столе после очередной ссоры с женой… Быстро, жестко, без прелюдий… Как только кончил в нее, сразу сказал, что это была ошибка и ему нужно было просто выпустить пар… На следующий день Марина узнала, что больше не работает с Каримом Дибом… Анвар был осведомлен об этих гадких подробностях своего зачатия, потому что его мать сама их и рассказала ему в пьяном угаре, когда он семнадцатилетним парнем выставил за дверь ее очередного жигало– любовника, уже понимая к своему возрасту, что Марина тратит на этих бесконечных жеребцов деньги его наследства…
– Я уверен, Мадлен все подстроила… Возможно, она и не беременна вовсе… Просто решила мне так отомстить, сказав Васелю… Ты ведь знаешь ее… Может это шутка злая такая?– он сам понимал, что звучит жалко, но шок от происходившего буквально парализовал все серые клеточки его мозга…
– Не смей так говорить, слышишь?! Мадлен вообще не хотела, чтобы ты знал! И если бы в ее положении была хоть малейшая возможность это скрыть, поверь мне, она бы скрыла! Это я сообщила родителям! Да, Анвар, неожиданно? Что же, это тебе подарочек от меня! Наслаждайся волшебным и емким словом под названием «ответственность», которое тебе чуждо…
– Амаль, выслушай… Это была ошибка… Я не хотел ее… Не хотел быть с ней… Просто так получилось… Я…увидел твои фото с Фахдом после показа, вы целовались… Психанул, заревновал, закинулся какой– то гадостью… И…
– Фото с Фахдом? Откуда у тебя фото? Пресса?– испуганно спросила она, даже, как показалось, забыв об основном предмете их ссоры…
– У меня свои источники,– сказал мужчина, поколебавшись,– и… ты ничего не хочешь мне сказать? Объясниться, раз уж зашел разговор на эту тему?
Она лишь усмехнулась горько… Он еще и объяснений от нее требует теперь…
– Ты мог попросить у меня объяснений до того, как трахнул меня, Анвар… Ты ведь уже знал о фото… Но ты предпочел пойти другим путем… Более быстрым и надежным, да? Как это в твоем стиле! Ты поэтому в детстве ненавидел игру в шахматы, нарды или бильярд… Слишком нудно и долго, да? В любом случае, это более не имеет значения… У меня к тебе одна просьба.. Молчи про то, что было между нами… Заклинаю тебя… Если у тебя хотя бы толика искренности ко мне, молчи…
– Я буду молчать, Амаль, но… что ты будешь делать? Ты ведь понимаешь, что…
Она понимала и без его объяснений… Она теперь порченная невеста… Мадлен что– то говорила про восстановление девственности? А может быть… Нет, категорически нет… Почему– то ей стало так гадко от одной только мысли об этом… Обман на обмане… Все, что произошло с ней в последние недели, было неправильно…
– Это теперь моя проблема, Анвар. Занимайся решением своих. У тебя их тоже предостаточно…– тихо ответила она.
– Если бы только…– начал он шептать в трубку отчаянно.
– Замолчи,– резко перебила его,– Ты ведь понимаешь, что бы теперь ни произошло, мы не сможем быть вместе… Никогда… Прощай, Анвар…– в ее голосе уже не было ни ярости, ни обиды. Только обреченность. И от этого ему стало еще более грустно… Горько и пусто на душе…– И ещё… Постарайся сделать мою сестру счастливой… Она этого заслуживает…
– Амаль… Я правда сожалею… Я бы никогда не втянул тебя во все это, не будь я уверен, что…
Она не дала ему договорить. На другом конце послышались короткие гудки. Анвар потерянно посмотрел на потухший экран телефона– аллегорию его собственной жизни… Сумбурной, нелогичной, неправильной… Потому что она изначально была бракованной, он был бракованным… Случайный ребенок случайного секса… Все считали его поверхностным и инфантильным, но никто, даже самые близкие, не знали, что творилось у него в душе… Анвар был вечно окружен людьми, вечный участник шумных компаний, веселых вечеринок, мальчишеских забав, все думали– он повеса, «парти– энимал», тусовщик, а он просто– напросто панически боялся оставаться один на один со своими мыслями… Потому что как только тишина накрывала его сознание, в голове нон– стопом крутились слова его матери… «Ты ублюдок», «нежеланный», «ошибка», «ненужный», «неполноценный»… Она била по нему не один раз, много… Сначала он думал, что это ненависть, что это специально, потом, с годами и опытом пришло осознание, что это от ее собственной внутренней надломленности, от незаживающей раны в сердце… Ей было слишком больно, и она перекидывала свою боль на него… вечного напоминания ей об источнике этой самой боли… У него до сих пор кровь в венах стыла от воспоминания о том, как протрезвев и отойдя, она тихо пробиралась к нему спящему в комнату, садилась на край кровати и тихо плакала, нежно гладя его по голове и шепча «как ты на него похож… Как похож»… Он тоже плакал, но не показывал никогда своих слез на виду. Даже в тот день, когда ему стукнуло двадцать три и ранним звонком в студенческий кампус, где он жил во время учебы в магистратуре в Лондоне, ему сообщили, что матери больше нет… Передоз– знали все близкие, сердце не выдержало– версия для остальных… Он равнодушно и потерянно стоял у помпезного гроба, словно злой насмешке всей жизни Марины, которая, несмотря на свалившиеся миллионы, так и не приобрела ни лоска, ни шика, так и осталась в своей голове скромной, зажатой секретаршей с кучей комплексов… Рыдания скрутили его уже дома, наедине с самим собой, в огромной дубайской квартире, где они формально жили с матерью и где он никогда не чувствовал себя окруженным домашним теплом и уютом. А в тот момент вдруг накатило такое одиночество, такое сожаление, такая боль… Она отдаляла его от себя, но и он никогда не стремился сближаться… Наоборот, подсознательно даже стеснялся ее… А теперь вдруг отчетливо понял, что не осталось больше в этом мире по– настоящему близкого по крови ему человека…
Марина любила отца Анвара… До одержимости любила… Влюбилась в него с первого взгляда, как только робко пересекла порог его офиса, придя на собеседование по соисканию должности секретаря…Да, для нее его гибель не стала ударом и трагедией, как возможно, для Влады, его законной жены на тот момент… Это Влада в тот день потеряла мужчину. Марина же никого не теряла, потому что Карим никогда ей и не принадлежал… Но осознание этого факта всю жизнь убивало ее, как вялотекущая смертельная болезнь– сильнее, чем шок и боль от пережитой один раз потери любимого… Так уж устроена человеческая психика– человек теряет родного, испытывает страшную боль– и в этот момент включаются все наши защитные функции организма. Те же слезы, обмороки, нервные срывы во время похорон– выхлоп, катарсис, позволяющий перенести свои страдания на открытые эмоции… Это своего рода обезболивающее… Оно с нами до тех пор, пока острая боль от потери не притупляется… В ее случае не было ни обезболивающего, ни лекарства…