Она чувствовала себя никем… Ничтожной, ненужной… Их секс был нелепостью, ошибкой, даже не результатом сильного сексуального влечения… Прямолинейный Карим никогда этого от своей стеснительной греческой секретарши и не скрывал… Весь он целиком и полностью принадлежал своей жене, про которую Марина говорила только с ненавистью… презрительно, завистливо, злобно, источая желчь…
Первое время, когда отца, изредка мелькавшего в жизни Анвара до гибели, не стало и красивая незнакомка с медовыми глазами и волосами вдруг стала забирать его на выходные в их огромный дом с Васелем, он тоже ненавидел ее… Потому что мать говорила, что нужно ненавидеть… Но с радостью отдавала ребенка, потому что никогда им заниматься и не хотела, предпочитая посвящать время мимолетным интрижкам. Тогда Анвар смотрел на Владу, как маленький озлобленный волчок, даже пакостничал… Но в ответ– только забота, теплота, любовь… Внимание, которого ранее он и не знал вовсе… А потом… Потом вдруг понял, почему отец отдал себя целиком и полностью этой женщине… Было в ней что– то сказочное, одновременно трогательное и притягательное…
Анвар часто задумывался о своей неестественной тяге к Владе. Иногда ему казалось, что дело в безграничной доброте и тепле, которую она источала… Иногда– что просто он пытается смотреть на нее глазами отца, тем самым ощущая с ним связь… Но с годами понял истинную причину… Эта причина читалась лишь в их глазах, когда они смотрели друг на друга… Это был их маленький секрет, который навсегда так и останется их секретом… Дело было не в желании стать Каримом и не в доброте этой красавицы, кажущейся Анвару богиней, сошедшей с Олимпа… Дело было в том, как Она смотрела на него, Анвара… В этом взгляде была целая история, целая жизнь, целый мир… В нем была любовь… Та любовь, которая связывала Карима и Владу в свое время… В этом и был секрет. Влада видела в Анваре часть Карима… Его продолжение, его душу… С каждым годом эта связь становилась только сильнее… Сейчас, когда он вырос и избавился от детской наивности и юношеского максимализма, она переросла в особую любовь, какую может испытывать сын к матери… А тогда… Тогда в его душе бушевали совершенно разные эмоции…
Анвар помнил себя восемнадцатилетним парнем… Возмужавшим, уже познавшим женское тело, вкусившим порок и желание… Влада невольно ловила в его взгляде, обращенном на нее, помимо прочих ноток восторженной детской влюбленности, какие были раньше, что– то более темное, мужское… Он отчаянно скрывал свою слабость, коей считал это чувство, но однажды оно невольно вырвалось наружу… Это было очередное лето, он гостил, как обычно, у Увейдатов дома. Спустился в спортзал, где, как оказалось, уже была Влада… Она лишь кивнула ему, продолжая свои интенсивные занятия, а он не мог оторвать своего жадного взгляда от ее фантастической для любого возраста фигуры, обтянутой в обычные серые леггинсы и укороченный топ. Сам не помнил и не понял, как ноги потащили его к ней. Он буквально сорвал ее с беговой дорожки, схватив за талию, и резко прижал к стене. Опустил руки по обе стороны ее головы, заключив тем самым в плен, придвинулся неприлично близко к ее губам, так, что они ощущали дыхание друг друга. Она отчаянно пыталась вырваться, но совершенно бесшумно, видимо, опасаясь привлечь чье– то внимание в свете пикантности ситуации…
– Перестань сопротивляться… Я ничего не сделаю против твоей воли… Просто поговорим…– зашептал жарко на ухо. Она дернулась в последний раз, но послушно обмякла, затаив дыхание… Он чувствовал как колотится ее сердце где– то в районе шеи… Как пульсирует на ней синяя венка… Он хотел впиться в эту вену, пить ее, как вампир… Обладать… Он был так голоден в том возрасте до обладания… А рядом с ней, с желанной, теперь после того, как он познал, как может быть, это чувство буквально разъедало его, как кислота, изнутри…
– Если бы я мог поменяться с отцом местами, я бы сделал это, не думая, Влада… Я с ума схожу по тебе… Я люблю тебя… Всегда буду любить…
– Замолчи…– тихо и отчаянно зашептала она в ответ…– ты мальчик еще… Это все просто глупости… Возраст…
– Я не мальчик…– прорычал он ей в ответ, закрывая большой рукой рот,– я мужчина, который дико тебя хочет.. Не просто хочет, любит…– снова близко– близко, снова его дыхание на ее лице,– Давай убежим… Оставь его… Он деспот… Он пьет твою кровь… Не достоин твоей любви… Я буду любить тебя, словно богиню… Преклоняться тебе… Каждый день…
– Перестань, Анвар! Хватит! Я гожусь тебе в матери! Это твоя мальчишеская дурость играет! Гормоны! И не смей так говорить о Васеле! Будь ему благодарен!
– Я благодарен… Но я готов убить его… за тебя…
– Замолчи… прошу…– в ее голосе была отчаянная мольба… Она не смотрела на него, взгляд только в пол, словно стесняется, словно боится.… А потом… Потом подняла глаза на него… И… заплакала… он навсегда запомнил то, как из ее глаз потекли слезы… Одна за другой… кап– кап… Он помнил, как они нанизываясь бусинами на длинные ресницы, а потом капали на щеки, стекая по ним бесцветным блестящими полосками…
Анвар оторопел и немного отстранился… Тогда еще он не был привычен к женским слезам… А Она вдруг протянула руки к его лицу, нежно погладила за скулы…
– Вы так похожи… Как же я хотела от него сына… Я так молила Бога… И он послал мне… Тебя… Мой мальчик… Я так мечтаю, чтобы ты был счастлив… Счастливее него… Я так и не смогла сделать его счастливым, хоть он так этого заслуживал… Заклинаю, будь счастлив…
Она отстранилась от него и убежала наверх, а Анвар так и остался ошарашенным посреди спортзала… В тот день в душе все перевернулось… С этого дня он больше не смотрел на Владу как на женщину… Он отпустил ее… Сделал то, что в свое время так и не смог сделать его отец, всю жизнь втайне страдая от этого… Анвар теперь был готов двигаться дальше, был готов к своей собственной истории, к своей собственной любви, хотя в его сердце и осталась безграничная привязанность к Владе и безмерное почитание…
Снова вернулся к настоящему… Горло болезненно ободрало разочарование. Из сложившейся западни, если бы даже он и хотел разорвать весь этот фарс с Мадлен, у него действительно был только один путь– в пустоту, забвение… Семья Увейдатов была для него всем, он попросту не мог их потерять… Да, он дружил и общался с Дибами, но те все равно держали почтительную дистанцию, особенно до тех пор, пока наследство не сделало его президентом семейного холдинга. Матери больше не было… Только они, Увейдаты, были его домом, его жизнью, его семьей и родиной… Васель заменял отца, от Влады исходила материнская забота, а их дети были и друзьями, и сверстниками, и родственниками одновременно… И он не мог лишиться этого… Ни за что… Никогда…
Мадлен
Анвар так и сидит, смотрит в одну точку. Видит боковым зрением, как по аллее идет одинокая женская фигура, резко поворачивает голову и встречается глазами с Мадлен.
Девушка дергается, отскакивает в сторону, желая скрыться за кустарниками, но он не дает. Окликает ее.
– Маду, выходи. Я тебя видел. Не к чему этот цирк… Уже и так отгастролировали с тобой по полной…
Мадлен медленно снова выныривает из– за живой изгороди. Подходят с Анваром друг к другу. Она отводит глаза, не смотрит на него…
– Сначала решил, что это ты меня так «отблагодарить» захотела. В ярости был нечеловеческой. А потом узнал, что это Амаль… Да, сестренки, поздравляю вас… Вы отомстили мне за все разбитые сердца прекрасных девиц… Я в полной заднице…– мрачно усмехается.
– Ты в полной заднице?– кривит чуть дрожащие губы, а потом бьет его по груди, что есть мочи, – да пошел ты, Диб! Эгоист чертов! А про меня не подумал? Это я блюю каждое утро из– за ребенка, которого ты мне заделал!
Анвар выдыхает грустно.
– Ты права, прости… Мы оба в заднице… Что будем делать, Маду?– спрашивает тихо.
Она молчит, смотрит вдаль…
– Хара (араб.– дерьмо), как закурить хочется… Поживем немного, пусть родится малыш, а потом разбежимся…– говорит она, присаживаясь на лавку.
Он падает рядом. Печально качает головой.
– Не проканает… Твой отец не разрешит нам развестись…– тихо отвечает он, а Мадлен сардонически усмехается.
– Не сомневаюсь… Будет продолжать удушать меня своей мнимой заботой, а сам просто рад, что одел на меня поводок, наконец.
– Нет, Мадлен… Он желает тебе счастья…– возражает Анвар, смотря перед собой. Они оба старались избегать зрительного контакта друг с другом.
– А разве мы можем быть счастливы? – тихо бросает она, поворачивая голову на него… Если бы он тоже повернулся на полсекунды раньше, увидел бы в черных вишнях ее огромных глаз, где– то там, глубоко, притаившиеся искорки надежды, но к тому моменту, как их глаза, наконец, пересеклись, там уже была привычная непроницаемая стена…
– У нас нет ни малейшего шанса на это, детка…– отвечает он честно, громко выдыхая и пронзая ее такой сильной болью в своих глазах, что и ей теперь хочется задохнуться…
Сидят в полной тишине некоторое время… Слушают шум листвы. Сегодня ветренно. И как– то пронзительно… Вроде бы и не холодно, но ощущение промозглости. Он молча накидывает свою ветровку на ее плечи, видя, как она подрагивает.
– Не простынь, Маду. Только этого не хватало…
– Псевдозабота… Для отца… Спасибо…– хмыкает себе под нос…
Он снова смотрит на нее. Укоризненно.
– Я буду заботиться о тебе… Любить не обещаю… Но ты ведь мать моего ребенка… А он должен быть счастливым… У него… должна быть своя семья полная… Один отец, одна мать…– она молча кивает. Ей, как никому другому, знать, как это важно… Да и ему ведь тоже… Только сейчас ловит себя на мысли, что они отчасти похожи с ним… Может быть, в этом и был секрет ее дикого притяжения к нему… Они оба были белыми воронами в идеальной вселенной семейки Увейдатов… Оба нежеланные дети в тени великой любви… Сопутствующий ущерб испепеляющей все вокруг кроме их самих страсти Влады и Васеля… Их непростой истории…
– Ребенок еще не родился, Анвар. И неизвестно, родится ли… Так что… Все еще может вернуться на свои прежние места… Пока можешь не притворяться… Я сама о себе позабочусь…– встает и направляется к дому молча.