– Да ты, я смотрю, не просто философша… Ты еще у нас и психологиня..– усмехается криво.
– Удивишься, но да… По образованию клинический психолог… Только… много я заработаю в этой твоей психологии… Как– то владимирские, как ты говоришь, братки не очень охотно готовы платить за душеизлияния… Зато… Знаешь, как интересно с профессиональным подходом следить за всеми вами, примитивными самцами… Вы ведь нас ни во что не ставите, мы так, соски на шесте… При нас все можно… И делать , и говорить… Была б я поумнее, давно бы уже книгу написала… А слова мои послушай, не помешает, раз в твоем окружении все либо очень заняты своими делами, либо задницу тебе лижут и молчат в тряпочку… Тебе помощь нужна, Микаэл… Хочешь Оксану удержать и не сломать, постарайся в себе разобраться… А потом уже возьмешься за нее и ее тараканы…
– Заботу о подруге вдруг проявила? Ты ж пять минут назад мне в штаны лезла…
Виталина снова усмехнулась. Выдохнула густой клуб дыма.
– Специально лезла… Чтоб повод тебе дать меня выдворить из ее жизни… Это тоже ведь классический паттерн абьюзера– ты постепенно избавишься от всего того, что не даст иметь тебе над ней полный контроль, прежде всего, от ее былого окружения… Слежка, ревность бесконтрольная, эмоциональные качели. Микаэл, она рассказывала мне о ваших отношениях, а я просто ужасалась, насколько картинка очевидна…
– И что, накапала ей в уши, что надо от меня бежать?– снова кривая усмешка на губах.
– Удивишься, но нет… Уговаривала, что все это нормально… А знаешь, почему? Потому что верю, что ты мог бы исправиться, стать тем идеалом, которого бы она мечтала видеть в тебе… Но для этого ты должен сам себя принять… И ее принять… Такой, какая она есть, а не такой, какой ты ее хочешь видеть…
– Оксана не так легка и проста, как ты пытаешься сейчас нарисовать… Она сложная девушка… Сильная… Думаешь, легко такую сломать, даже если бы я хотел… Мы просто… Она боится признать это, но ей нравится моя авторитарность в наших отношениях..
– Ты не слышишь меня… Не путай понятия… Трахать девушку со связанными руками– это одно дело, а трахать ее мозг круглые сутки– другое… Ты занимаешься именно вторым… Это не игры в постели, это психологическое насилие… И знаешь, ужаснее всего то, что ты как игрок даже в этом проявлении своего абьюза видишь азарт– одно дело, ломать простую и покладистую, другое– такую, как Оксану… Тебе мало было поиметь ее материально и физически… Ты ведь почти сразу покусился на ее душу… Ты думаешь, прогнешь ее под себя– и будет тебе счастье, но нет, увы… Она не ивовый прут, она личность… И личность сильная… Ее невозможно прогнуть под себя, только сломать… Сделаешь это– сам пострадаешь…. сам окажешься заложником созданной собой же ситуации… Ты будешь чувствовать горький пепел поражения во рту, смотря на ту, которой больше нет, разочарованный и обозленный, за то, что боролся и бился за иллюзию… Но будет слишком поздно… Если ты подонок, ты бросишь ее и она погибнет, потому что к тому моменту порвет не только с собой прежней, но и со всеми путями отступления назад… Если нет– будешь нести этот крест разочарования всю жизнь… Это будет порочный круг… Появится еще больше насилия с твоей стороны, другие женщины, с которыми ты будешь реализовывать все то, что не дадут тебе ее потухшие краски, угрызения совести, разбитые надежды… Вот что вас будет ждать, если ты не изменишься… Ее мужчина– тот, кто полюбит в ней звезду, приму, диву… Кто полюбит не только ее тело, но и ее выбор, ее желания, ее суть… А ты полюбил не ее, ты полюбил себя с ней… Вот тебе и ответ, Микаэл… – последняя затяжка, кидает окурок небрежно в окно, он молчит, не говорит ничего… Неужели, думает над ее словами… – И вправду, пора мне идти на регистрацию… Наверное, мы больше не увидимся с тобой… Но… я все равно желаю тебе разобраться в себе… Где– то там, в твоей красивой сексуальной голове,– показала пальцем на его лоб,– какой– то сбой… Возможно, с детства… Иди к специалистам, они помогут… Если и правда любишь ее и хочешь хэппи энда, иди…
Этот проклятый разговор теперь все чаще и чаще всплывал на поверхность его сознания, опаляя ядовитыми всполохами пророчества… Микаэл все еще отказывался верить завистливой, глупой, уязвленной женщине, которая, в его версии, не желала счастья подруге, все еще искал в ее словах не правду, а желание уколоть, уязвить… И в то же время, не мог не видеть пугающие трансформации в Оксане сам… Нет, она была вежлива и приветлива, но словно совершенно безучастна в обычной жизни… Только секс разбавлял эту безнадегу, да и то, самым ярким он был все равно после ссор… Им, наверное, стоит поговорить… Но о чем? Как начать этот проклятый разговор… Его съедало изнутри это постоянное ощущение недосказанности, опустошенности с ее стороны… Микаэл вдруг понял, что уже забыл, как с вожделением и слепым обожанием могут на него смотреть женщины. Когда– то он подпитывался от этих взглядов и далеко не только взглядов, как энергетический вампир… А сейчас, казалось, словно только отдавал… Всего каких– то пару месяцев назад его жизнь была легка и необременительна– постоянные женщины, легкие связи, веселые приключения… А теперь все стало сложным, тяжелым…
Пошел за ней, нашел только через пятнадцать минут на веранде… Сидит, смотрит вдаль, сложив руки на груди… Бабочка, снова такая ранимая на вид… Потерянная… Губы бледные, глаза печальные… Что, сука, происходит? Почему эта женщина такая непонятная? Сложная… Неоднозначная… И дико желанная, несмотря ни на что…
Подошел, встал рядом, смотрит, как и она, на линию горизонта.
– Осуждаешь меня, да?– нарушила молчание,– знаю, что осуждаешь… Ты никогда не простишь мне, что я танцевала…
– Нет, не осуждаю,– признается искренне,– не зная твоих обстоятельств, второй жизни, наверное, бы осуждал… Даже бы презирал… Решил, что красотка пошла самым простым путем– продавать свое тело– не важно, сексом, танцами… Все это продажа… Бизнес… Но ты, Оксан… Я ведь знаю твою историю… Понимаю, что по доброй воле ты бы не стала этого делать… Поэтому просто хочу, чтобы мы забыли об этих страницах твоей жизни… Начали жить счастливо новыми радостями и ценностями…
– Я люблю танцы, Микаэл… И не считаю их позором… Да, в моих мечтах, в моем идеале я должна была танцевать на сценах театров, а не кабаре, но… От этого смысл не меняется… Знаешь, в древние времена в арабском мире существовали танцовщицы– альмии, от арабского слова «знать», насколько я читала… Так вот, они были столь искусны, образованны, обольстительны, что стояли вне классового разделения общества… Они не были проститутками, не были шлюхами, не были женами и не были праведницами… Но их искусство позволяло им стать особенной, удивительной общностью…
– Оксана, к чему этот разговор? В нашем обществе нет для танцовщиц особенной, удивительной общности,– устало и раздраженно потер глаза,– Существовала хотя бы одна альмия, у которой была бы семья?
Оксана молчала. Она понимала, к чему он клонит…
– Не знаю… Наверное, нет… Я понимаю, почему ты спрашиваешь… Ты намекаешь на то, что танцы и семейная жизнь несовместимы. Я поняла это и приняла, Мика… Я выбрала тебя… Я сделала этот выбор, но ты… Ты уверен, что не ошибаешься, выбрав меня? Я ведь вижу, как ты до сих пор нервничаешь, когда находишь мои видео в интернете? Сколько десятков тысяч долларов ты заплатил, чтобы вычистить все страницы от записей с моими выступлениями… Ты пытаешься стереть эти страницы моего прошлого, но удастся ли? Ты забудешь, я забуду, а другие ведь могут не забыть…– поднимает на него полные боли глаза,– они и не забудут… Я слишком лакомый кусочек у них оторвала… Такого женишка… Мне по жизни будут припоминать все то, что я даже не делала, что уж говорить про реальный компромат…
– Я сделаю так, что забудут, Оксана… Доверься мне… И просто стань мне в этом союзником, а не как сейчас,– смотрит на нее искренне,– ну что такого ужасного в том, чтобы покрыть себя? Не провоцировать, не давать повод… Миллионы женщин считают хиджаб, наоборот, спасением, освобождением от мужского излишнего внимания… К тому же… Я всегда буду знать, что там,– пододвигается к ней ближе, поднимает рукой юбку, медленно скользя по ноге,– будет самое провокационное на свете белье… Для меня…– шепчет искушающе и проникает рукой под резинку трусов…
– Хорошо, я сделаю, как ты хочешь…– смотрит на него, не мигая…,– если ты, наконец, обратишься к специалисту и займешься этими своими эмоциональным качелями… Ты часто ведешь себя слишком агрессивно, ненормально, Мика… Мне бывает страшно с тобой…
Микаэл словно даже и не меняется в лице, слушая ее, гладит все так же по ноге, нежно ласкает кожу подушечками пальцев, но этот ее равнодушно– потухший взгляд все перебивает. Его сейчас словно ведром холодной воды окатили. Раздраженно выдыхает, наконец.
– Оксана, чего ты хочешь? Чего тебе не хватает?
– Все хорошо, всего хватает… Ничего не хочу… Хочу только, чтобы ты был счастлив и спокоен…
– Если хочешь моего спокойствия, то хватит вести себя, как сука! Хватит этой лирики и трагедии во взгляде, хватит этих намеков на то, что я псих! Я не псих, а просто нормальный восточный мужчина, который не потерпит рядом с собой женщину с поведением шлюхи! Я устал уже от этого твоего состояния вечного страдания и затравленности, понимаешь? Ты как привидение! Чего ты добиваешься?! Если я завтра скажу: да, дорогая! Занимайся танцами, как хочешь, сразу станешь веселой и счастливой?! Это жизнь достойной нормальной женщины тебе так претит?! Дело все– таки в танцах твоих сраных, да? Признайся! Говоришь, что приняла свой выбор, а сама каждый день словно в трауре… Они тебе нужны?! Если нужны, прямо сейчас уходи! Забирай все и уходи! Потому что я не буду тебя ни с кем делить… Ты либо моя, либо не со мной… Либо по моим правилам, либо в свободном полете… Это все, что я могу тебе сказать…
Резко разворачивается, уходит в свой кабинет…
Проходит минут двадцать. Он курит сигарету за сигаретой, раздраженно таращась в компьютер на счета от прибыли, а в глазах все равно все расплывается… Ничего не соображает…