Винные погреба были позже перегорожены. Часть из них попросту замуровали, чтобы преградить путь миграции крыс и избавиться от сырости. Со стороны Старого Арбата был свой отдельный вход. Под домом Гирша вырисовался длинный сухой подвал, тянувшийся почти до Хлебного переулка. Этот маленький экскурс в романтику подземелий объясняется очень просто: судьбе было угодно подставить Игорю Року с Костей подножку — их благодетель и арендосдатель, мент из дома со львами, запил и стал приворовывать книги. Он изрядно пощипал их маленький склад. Нужно было срочно менять дислокацию, и наши герои объединили усилия с Василием Мочалкиным и Осей Финкельштейном в поисках пристанища. Сан Саныч сдал им вполне сухую конуру за сто долларов в месяц. В подвале теснился пестрый люд. Здесь арендовали угол два предсказателя судьбы со Старого Арбата, три колдуна и фокусника, один пожиратель огня и шпагоглотатель, две проститутки, едва достигшие шестнадцати лет — Неля и Оля, — эдакие джинсовые херувимчики, выдававшие себя за продавщиц хот-догов и вечно державшие на виду в наружном кармане на груди медицинские книжки. Скупщик ворованных часов, плейеров, мобильников и даже велосипедов Костя по кличке «Гном». В качестве ночных охранников здесь бесплатно жили два вора — Геша и Арнольд. Надо отдать должное — в подвале ни у кого не пропадало даже спички, и это лишний раз служит иллюстрацией пословицы: «Ворон ворону глаз не выклюет». Эти замечательные по яркости, по изломам судьбы, по колоритному языку персонажи могли бы населить, обжить и окомфортить вполне самостоятельное повествование, триллер, памфлет, оду, эпиталаму в зависимости от фантазии и причуд автора. Были бы персонажи, был бы инкубатор персонажей и идей в голове автора, а Москва представляет такое раздолье… Сегодня Москва — это поистине Клондайк для писателя, только бури шурфы поглубже. Можно занятно написать про некоммерческий благотворительный фонд «Триумф», детище Бориса Абрамовича для отмывания денег, изобразить размашистой кистью всех членов жюри, заседания за рюмкой чая попечительского совета то в Москве, то в Лос-Анджелесе, то в штате Алабама, то в Ванкувере, где у писателя Василия Аксенова есть милый уютный укромный уголок и кровать с балдахином. Показать пересуды о лауреатах… Давно пора написать роман «Мэрия», трилогию «Кремль», повестуху «Управа «Арбат»»… Ведь тоже персонажи хоть куда, сами лезут на страницы, отталкивая друг друга, стараясь перекричать, и разве что не сулят автору взяток, как Городничий или Хлестаков. А спросите их по-трезвому: зачем им это? А так… Русский человек чего только не отдаст, чтобы выпендриться, чтобы показать себя во всем шике, свою яркость, особенность, необычность, особенно ежели он «новый русский». Но и такие персонажи автор должен любить. И что уж говорить про обитателей подвалов, детей русской провинции, обсосков русской провинции, ублажителей Москвы, отрыжки общества, которую столица перемалывает каждый день и сплевывает на обочину жизни, даже если эта обочина именуется Новым Арбатом, президентской трассой, охраняемой сотней фэсэошников Дмитриев Подхлябаевых… Странно все же, господа-товарищи-судари, почему так манит в Москву и именно на Арбат со всей Руси, со всей Украины бомжей? Почему сюда, как магнитом, тянет всех обсосков со Средне-Русской возвышенности и нечерноземной полосы? Ведь не тянет же сюда якутов или евреев из Биробиджана, не тянет чукчей, не тянет эскимосов, не тянет затопленных, обманутых Кремлем жителей славного города Ленска…
…Их ангелы-хранители, воры Геша и Арнольд, оказались заядлыми читателями, Рок разрешили им брать книги на их вкус. Они перечитали все опусы плодовитого популиста-психолога Павла Таранова «Логика хитрости», «Секреты поведения людей», «Мошенничество и трюки»… Прочли Фрома «Быть и иметь», Франкла «Человек в поисках смысла», Гелнера «Слова и вещи»…
Жажду познания такого рода литературы со стороны воров, бандитов, киллеров, рэкетиров, аферистов можно понять: им тоже хочется расширять горизонты и перспективы, создавать имидж, паблик рилейшнз, отшлифовывать конструктивизм и мобильность, но они совершенно равнодушны к так называемой пробандитской литературе, ко всем этим «Бандитским Петербургам», «Бандитской Москве», «Бандитскому Житомиру и Жмеринке»… От триллеров они отмахиваются, как от навозных мух, считая, что это «фуфло» для народа. «Вор в законе», «Я — вор»… Раздутая романтика этого чтива им только на руку, народ должен быть снисходительным к ворам.
Замечено, что в последнее время для нашего деградирующего пестрого населения нет ничего милее книг по психологии, по мистике, по переселению душ, и наши герои снова и снова завозили в подвал пачки книг, выпущенные петербургскими издательствами: «Путешествие души в царство мертвых», «Загробная жизнь в Древнем Египте», «Технология переселения душ», «Жизнь во сне», «Наука о переселении душ в исламе»… Это были самые желанные книги для обитателей подвалов. Проститутки Неля и Оля просто проглатывали это чтиво. Они верили в бессмертие. Нынешнюю свою жизнь они не ставили ни в грош. Их никто не ждал в маленьком городишке Кокоревка на Брянщине, мать Нели спилась, отец погиб на железной дороге в катастрофе… Она никому не была нужна в этом мире, работы в Кокоревке для нее не было, а как учиться, если тебя никто не может прокормить и одеть дома.
— После смерти моя душа должна переселиться в молодого, высокого, красивого парня, — мечтательно и чуть смущенно поведала Однажды Оля, прочитав «Загробную жизнь в Древнем Египте». — Но я бы не хотела, чтобы он жил сегодня, завтра, здесь, в Москве… Чтобы он вообще не жил в ближайшие десять лет в России, в ближайшие пятьдесят даже лет… Да и вообще чтобы он никогда не жил здесь… Пусть моя душа перенесется в Австралию!
— Но почему в Австралию? — спросил Рок.
— А я читала в журнале «Семь дней», что там очень приветливые и добрые люди, все тебе улыбаются на улице, в пабах… И если видят, что человек в беде, что человек слаб, что он прогнулся… ему помогут, его поддержат. Я влюблена в австралийцев. Даром бы им давала…
— А ты когда-нибудь их видела?
— Видела. Туристов… Они группкой шастали. Был там один отпадный мужик, молодой, с бородкой. Я ему глазки строила, подмигнула… Ну он клюв развесил, а не сечет…
— И как ты вычислила, что они австралийцы?
— А у двоих на майках было написано по-английски «Привет из Австралии», «Фриендли фром Австралия»…
Не надо быть Фрейдом, чтобы сказать — почти каждый купивший книгу о переселении душ испытывает дискомфорт в этом мире, на него обрушились маленькие или большие беды, душа его дала трещинку и сквозь нее астральное тело уже нацелилось в небытие, выпустило щупальцы и шарит ими окрест, примериваясь, за что бы ухватиться. Страдания выживают его из рабской страдающей плоти, съежившейся под ударами судьбы, инфляции, повышения цен на коммунальные услуги, распоряжениями мэра, скачками доллара вверх, гипершоковой терапией Германа Грефа, указом президента о повышении таможенных пошлин… Маленькие Душонки, большие души, распахнутые души, продажные Души постоянно готовятся к отлету. К отлету готовятся даже люди без души. Бомжи, воры, честные чиновники, не умеющие брать взяток, молоденькие проститутки… Осень перелетов… Миграция стаек душ… Но наступит ли весенний прилет? Осуществится ли приземление? Или прилунение? Великий, страшный обман нужен человеку как спасательный круг. Почему этот спасательный круг придумали мудрые египтяне? А русские, как всегда, оказались неизобретательны. Мудрец Гурджиев был лекарем живых душ, но не утешителем, нет. Он не был певцом блаженного отлета. Отдадим должное замечательному его ученику, профессору Петру Демьяновичу Успенскому, автору «Тертум Органум» и «Новой модели вселенной»… Он распахнул перед усталыми душами неустроенных космос, он сделал его уютным и как бы обжитым, он позволил прикоснуться к нему уже здесь, на земле, введя в четырехмерное пространство без головоломных формул теории относительности Эйнштейна.
…Каждый московский бомж, каждый безработный, каждый пациент двухсот московских больниц с немытыми окнами, прозрачными супами и позавчерашним бледным чаем втайне мечтает о переселении души. Они не читали наших книг, у них нет денег, они просто перелетные странники, временно задержавшиеся на уютной планете с фонтанами — «Москва», где, увы, не умели свить гнезда или выпали из гнезда… И все же не все московские бомжи мечтают о переселении душ. Есть бомжи, сумевшие поймать за хвост жар-птицу. Таким был бригадир всех арбатских книжных лоточников, в том числе и «арбатской гвардии», человек по кличке Сюсявый. Никто никогда его на этот пост не назначал, он появился здесь лет семь назад, брюки его пестрели латками, на худых плечах моталась ветровка, выстиранная, аккуратно заштопанная. В молодых, смеющихся глазах светился ум и задор, от глаз радиусом разбегались веселые морщинки, смеялось постоянно все его лицо, большой сильный рот был растянут в улыбке, немножко нервной, немного деланной, слегка артистичной, чуть-чуть смущенной. Поговорив с ним минут десять, вы начинали понимать, что это своего рода маска, проявление защитного рефлекса неуверенного в себе человека, стремящегося понравиться и даже угодить. Вот верное слово — этот человек стремился всегда всем угодить, он был «угождатель» с большой буквы, заискивающий «угождатель», но не противный до слащавости и самоуничижения. Эта «угождавость» граничила с предупредительностью лощеного приказчика богатой купеческой лавки. За этой «угождавостью» всегда чувствовалась легкая ирония к собеседнику и едва уловимая демонстрация собственного достоинства. Вот такой набор оттенков, такая палитра гримас. Ему было тридцать лет, он был рослым, сильным парнем с правильными чертами лица и среди сегодняшних персонажей Арбата мог сойти за одного из пришлых, залетных покорителей Москвы, ловца удачи в мутном рыночном море. Этот тип гибких, увертливых, сметливых ловкачей, умевших в нужную минуту вызвать к себе сострадание и жалость, уважение за оказанную услугу, благодарность за подсказку и передачу нужной информации, покорял в свое время Париж, Монте-Карло и Нью-Йорк. Этот тип был описан Мольером, Расином, Диккенсом и Олдосом Хаксли, этот тип не имел национальности, он был космополитичен, он скользил по времени, как по стеклу, отражаясь в нем то в живописных лохмотьях, то в цилиндре и фраке, то в джинсовой куртке или лосинах, он врастал, как сорное семя, выработавшее стойкий ген, в феодализм, в капитализм, в социализм… Кроме всего прочего, он блестяще играл в шахматы и на спор за ничтожную сумму, за сто-двести рублей, предлагал любому прохожему сразиться с ним. Одно время такие блиц-турниры процветали на Новом Арбате у дома номер два, где толпились шахматисты-прохожие, играли с шахматистами-книжниками, с шахматистами-бомжами…