— А я этого, ну, который шмотье держал… в стену вмазал, видал?
— Но ты, Лось, даешь! — Тут все единодушны. — С твоей каратой — финиш! Я думал, ты их убьешь!
Постепенно успокаиваются, начинают шутить:
— А герла та, голенькая, будь здоров, не растерялась!
— Ага, трусы в лапки и топ-топ за уголок, корма у нее, как в лучших ресторанах. Я б не отказался…
— Но фрайер-то ее, фрайер, ой не могу! Без штанов, ой умру! как страус…
Смеются. Наконец делают победный вывод:
— Не набежала б ментуха, мы бы их в гроб заколотили и веночек положили.
На том расстались.
Игорь приходит домой, поглощает ожидающий его на столе ужин, набирает номер Наташи, который, как всегда, не отвечает, и, несмотря на ранний час, заваливается спать. Завтра у него техосмотр, придется встать ни свет ни заря.
Засыпая, он представляет, что их «группа самозащиты» наводит на Арбате порядок: люберы, «ждань», «казань», хиппи, хулиганье, воришки, всякая дрянь боятся и нос сунуть. 5-е отделение закрывается — милиционерам на Арбате теперь делать нечего. А люди, что старые, что молодые, спокойно гуляют. Правда, в какой-то момент в сон включается гротескная картина: среди гуляющих изящно фланирует парень в пиджаке и галстуке, но без штанов и совершенно голая девушка. Никто на них не обращает внимания. Постепенно, по мере приближения, Игорь видит, что голая девушка — это Наташа, она виснет на руке беспорточного парня и искательно заглядывает ему в глаза. (Игорь хорошо знает, что означает этот взгляд.) Он скрипит зубами и сжимает кулаки. Сейчас от парня останется мокрое место — он всадит его башку на метр в стену! Сейчас, сейчас… Но в этот момент он засыпает окончательно.
Игорь просыпается от непрекращающегося телефонного звонка. Разлепив один глаз, смотрит на часы: с ума сойти, половина шестого!
Это Олег. Совсем спятил!
Тот с ходу начинает оправдываться.
— Ты сказал, что рано уйдешь, извини, старик, но дело срочное, — он не дает Игорю вставить слово, прекрасно зная, что это будет за слово, — тут всякие слухи, ну, насчет призыва. Понимаешь? Ты обещал насчет ксерокса… Объявленьице маленькое, страничка. А? Между прочим, я узнал: новая серия по энэф будет выпускаться в Челябинске. Сделаю тебе подписку. Железно! — он говорит и говорит…
— Ты что, обалдел, по ночам звонить, — ворчит Игорь для порядка, досада уже покинула его. — Да спрошу я, спрошу про ксерокс! А подписку ты мне зарезервируй, этот звонок тебе дорого обойдется, учти.
— Так постарайся, — озабоченно напоминает Олег, — время подпирает. Насчет «Библиотеки» не беспокойся, железно! — И уже весело добавляет: — И не засни опять, свой техосмотр проспишь. — Он вырубается, не успев услышать те слова, которых опасался в начале разговора и которые Игорь произносит в умолкнувшую трубку.
Черт бы его побрал, этого Олега, с его «ксероксом»! Игорь — человек обязательный. Он уже пытался выяснить в журнале предварительно, так сказать, чтобы знать, с какого бока подступиться к шефу. Ничего утешительного. Нора из канцелярии сказала, что бумаги ксероксной в обрез. Иван Иванович ругается, даже нужные материалы не разрешает печатать.
Как всегда, на помощь пришла Наташа. Она обещала узнать в своем бюро переводов, то есть стала выяснять у Гора. В конце концов, у него корпункт, там наверняка есть всякая множительная техника. Гор спросил, на какой предмет? Узнав, что какое-то там воззвание или сообщение для клуба фантастов, некоторое время хмурил лоб, цокал языком, изображая раздумье перед трудностью задания, наконец сказал, что можно попробовать, но пусть Тутси принесет текст. Обрадованная, она тут же позвонила Игорю, сообщив, что в бюро переводов можно все сделать, даже бесплатно. Ну не будет же Гор требовать денег!
— Неси свою грамоту, — ворчливо сказал Игорь, когда в тот же вечер Олег позвонил ему, чтоб узнать о результатах. — Много там?
— Да один листок всего-то дел — один листок. Экземпляров двадцать, тридцать, если можно, полсотни, а? Кстати, я узнавал насчет подписки, там все о’кей…
— Ладно, ладно, — Игорь изображал бескорыстие, — чего для друга не сделаешь! Так приноси.
И вот тогда Игорь совершил роковую ошибку. То есть почему — роковую? Так уж говорится: роковая ошибка. Просто ошибка, обыкновенная небрежность, которых люди в жизни, да что там в жизни, в день совершают десятки.
Накануне договорились с Наташей поехать к тому самому Андрею, у которого встречали Новый год, в том же составе: они, Серега со своей Иринкой, Танек, ставшая теперь полноправной собственностью Андрея.
Ехали слушать только что сделанные Андреем записи Вилли Токарева. Игорь опаздывал, и, когда Олег, запыхавшись, примчался с конвертом в руке, Игорь только и успел в сжатой, но образной форме сказать Олегу, что о нем думает. Сергей уже нетерпеливо сигналил голосом под окном, изображая автомобильный клаксон, — на машине-то к этим арбатским домам черта с два подъедешь.
В результате, торопливо засунув конверт в сумку, Игорь не удосужился ознакомиться с содержанием.
Воскресный день провели отлично. Снега оказалось маловато, зато солнца в изобилии. Ходили раздетые, даже загорали. После обеда, пока домовитая Иринка мыла посуду, а Наташа и Танек углубились в обсуждение глобальных мировых проблем, «джигиты» уселись на террасе болтать.
— Ну как твой культуризм? — поинтересовался Андрей, тайно мечтавший заиметь фигуру Аполлона. Танек как-то в минуты интимной близости, глядя на него в упор своими завораживающими очами, сказала: «Ты б хоть бицепсы заимел, уж про остальное не говорю, вот Серега…» Она вовремя замолчала, а Андрей чуть не растерял свои скромные возможности, на которые с обезоруживающей откровенностью намекала Танек.
— Пришел бы да посмотрел, — лениво предложил Игорь. Он снял с себя свитер и по пояс обнаженный сидел на ступеньках крыльца, обратив к солнцу крепко зажмуренные глаза. Его могучие мышцы блестели и тело было так прекрасно, что Андрей и Серега изнывали от зависти.
— Ты можешь хоть два, хоть один раз в неделю часа по два-три качаться? — продолжал Игорь. — Атлетизм дело серьезное. Вон Серега, здоровый парень, красавец, по нему чувихи как мухи дохнут. Что Иринка, что Танек, что еще несколько тысяч, не запомню никак. А мышцы дряблые, как у девчонок…
— Прямо! — возмутился Серега, напрягая весьма внушительные бицепсы, те самые, о которых вспоминала Танек в разговоре с Андреем.
— Да нет, я так, — Игорь сделал примирительный жест рукой, — для чувих ты вполне за Геркулеса сойдешь, так что не дергайся. А вот если с настоящими кулаками схватиться — тут все посерьезней. — Помолчали. Потом он продолжал: — А вы б могли, мужики, повоевать за правое дело? А? Побить козлам морды?
— В смысле? — спросил Серега.
— В смысле? — переспросил Игорь. И вдруг взял да и выдал за здорово живешь свою тщательно оберегаемую тайну. Что, мол, полно на свете сволочей и некому им носы утирать. А пока ментухи дождешься да всех этих судей-прокуроров с их талмудами и параграфами… Так чего церемонии разводить? Если знаешь, что козел, так и отвинчивай ему рога. И финиш! Мне доказательств хватает, я и делаю свое доброе дело…
Некоторое время Андрей и Сергей обдумывали услышанное.
— А как же презумпция невиновности? — неуверенно хихикнул Андрей.
— У тебя задница есть? — неожиданно грубо сказал Игорь. — Вот ты и засунь туда свою презумпцию.
— Ты что это? — улыбнулся Серега, пытаясь выровнять обстановку.
— Ничего! — зло заговорил Игорь. — Здоровые бугаи! Кто будет всех их давить, если мы не возьмемся? Словом, так, мужики, есть надежная компашка, хотим порядки в стране наводить. Начнем с Арбата. Будете с нами?
— А что, — воскликнул Сергей, — я готов! Только почему с Арбата? Вот у нас на комбинате есть один хмырь — все тащит. У меня увел тогда монтировку. Я уверен, некому больше. Так что, я на него капать пойду? Чем докажу? Но я-то знаю. А дать по мозгам следует. Нет, я готов.
— Ну, в общем, конечно, можно, — с куда меньшим энтузиазмом согласился Андрей, — слушай, Игорь, а не получится самосуд? А?
— Ну какой самосуд, башка еловая! Какой? Мы-то знаем, что они преступники, мы и наказываем.
— Ну, ошибка какая… — гнул свое Андрей.
— Да какая ошибка! — Игорь чуть не кричал. — Мы же проверяем. Получаем доказательства. Просто наши доказательства не всегда соответствуют всяким там статьям. Но мы-то знаем!
— Конечно, конечно, — сдался Андрей.
— Короче, записываю в «группу самозащиты». И если есть у вас надежные кореша, приобщайте. Осторожненько, конечно, с проверочкой. Лучше одного верного, чем десять трепачей, учтите. И не болтать. Ясно?
Потом пошли слушать музыку. Солнце село, стало холодно. А в комнате было тепло, жарко топился камин. Для настроения зажгли свечи. Включили кассетофон. «Поручик Голицын, корнет Оболенский, налейте вина…» — надрывался хрипловатый голос Токарева. За «поручиком» последовали полублатные эмигрантские песни про Одессу, про Брайтон-Бич, про тетю Хаю, которой привезли привет от Морду-хая…
Слушали, иногда тихо подпевали… «Лучше быть богатым, но здоровым, лучше водку пить, чем воевать…» — вещал певец.
— Это точно, — серьезно сказал Андрей. Он встал, налил себе и Таньку, примостился рядом с ней, попытался просунуть руку под излишне длинную юбку своей дамы. Но Танек возмущенно оттолкнула его, обожгла гневным взглядом: нашел, мол, время, когда такая музыка! Андрей смущенно ретировался. Пойми ее! Смотрит на тебя своими глазищами, как гипнотизер, вдвоем останутся — все позволит, а тут, видите ли, не тронь ее! Небось Серега полез бы — не оттолкнула. Андрей молча пил свою водку. Переживал обиду.
«…Я проститутка, я фея из бара, я черная моль, я летучая мышь…» — в голосе певца слышалась горькая тоска.
Раздался щелчок, песня оборвалась.
Андрей (небось назло) включил свет.
— Парижи, рестораны, — упрекнула Иринка. — проститутка и есть проститутка. А теперь и у нас полно. Стрелять бы их всех!