Угловая, не поднимая лица, кивнула.
- Зараза ты, - выругался Денис, ощущая, что злость как-то сама собой выпарилась. То ли на египетском солнце, то ли при виде безвольно приподнявшихся костлявых плеч. - Зачем вообще украла?
- Я не крала.
- Не крала?! Поври мне ещё, ты, Мата Хари задрипанная! - к ним тут же начали поворачиваться соседи, и Денис сбавил тон. - Не крала она. Будешь упираться, завтра же сюда прилетят менты и увезут из солнечного Наама бей в еще более солнечный Магадан. Или всерьез полагаешь, что в платке и очках тебя не опознали?
Угловая сжалась.
- Я не крала, - едва слышно повторила она. - Мне их Олег Евгеньевич сам отдал.
- На мертвого-то не надо!... Что ты сказала?
- Сам. Накануне того, как... заболел. Да он мне часто передавал то одно, то другое. Когда надо протоколы подчистить, изменения подготовить или там платежки. У самого-то времени не хватало.
- Положим, - Денис озадаченно потеребил подбородок. - Но когда искать-то начали... При тебе же сейф перерывали.
- Боялась Олега Евгеньевича подвести. Думала, раз сам не сказал, значит, не хотел. Под неверящим взглядом она усмехнулась: - Знаю, что дура. Вот и он меня за дуру держал. Только - я ведь любила его. Понимала, что шансов нет. Он такой красивый, грозный. Куда мне? Потому и - чудила. По вечерам поджидала с какой-то чепухой. Видела, что - раздражается, что презирает. А - все равно. Хоть так! - она мотнула шеей, отгоняя донимающие мысли. - А на другой день, когда стало известно, что он погиб, Осипян эта оглашенная по банку носилась, начальства уйма набежала. Все насчет уголовного дела закричали. Испугалась я. Думала даже подбросить. - А теперь, выходит, бояться перестала, - без прежнего напора констатировал Денис.
- Нет, конечно. Но нас ведь, оказывается, на сокращение готовят. Раньше-то надеялась, что Олег Евгеньич, может, к премии представит. А теперь - какая там премия? А мне деньги очень нужны. - О как! - Денис заново зашелся злобой. - Вот это по-нашему. Деньги нужны и - с методами не посчитаемся! И плевать нам на весь мир!
- Я думала, что как только документы вернутся, и с вас обвинение снимут. - Оно и видно, как ты обо мне думала, - отмахнулся Денис. - Ничего. Отсидишь реально, может, божьи заповеди наконец усвоишь!
- Мама! - разнесся по веранде звонкий детский голос. - Что ж ты пропала? Через несколько столов от них виднелась кудрявая девичья головка с недовольно поджатыми губками.
- Иду, доча! - откликнулась поспешно Угловая. - Я тут дядю знакомого встретила. Но сейчас вернусь. Через самую рассекундочку!...
Она уныло повернулась к собеседнику:
- Так как со мной? Если арестовывать станут, надо, чтоб с дочей кто-то остался. Я бы сестре заранее позвонила. Она в Великих Луках. Может, возьмет пока. Хотя...кому она, кроме меня, нужна?
- Документы где?
- А! Это-то. Они у соседки. Я ей в свертке оставила. Записку напишу - отдаст. Или - надо прямо с вами ехать?...Ну что ж ты не дождалась-то, солнышко? - другим, щемяще-нежным голосом произнесла она.
Денис повернулся и - сглотнул ком. В проход, раскручивая колеса инвалидной коляски, выехала десятилетняя девочка. Тонюсенькие прутики ног с вывернутыми в сторону ступнями бессильно покачивались. - Здравствуйте, - личико ее, подернутое первым загаром, приветливо улыбалось незнакомцу. - Пойдемте лучше к нам, а то мне скучно.
Угловая подкатила дочь к себе, придвинула тарелку с тремя лежащими грушами. Девочка ухватила ближайшую. - Доча! - укоризненно произнесла мать.
Девочка отдернула руку, со вздохом подвинула тарелку к Лобанову:
- Угощайтесь, дядя.
Дядя запросто мог слопать все груши в один присест. Потому, заметив, что мать отвлеклась, девочка быстро пригнулась к Лобанову.
- Только одну оставь, ладно? - заговорщически прошептала она.
- Само собой, - Денис повернулся к Угловой. - Деньги - на нее?
- Сказали, операцию можно. Как-то они там раздвигают, - Угловая всхлипнула и тут же закрутила рукой, показывая, что всё будет в порядке. В самом деле, она оправилась.
- Вот что! - объявил Денис. - Давай записку. После чего отдыхайте и ни о чем не думайте.
- А как же?...
- И вообще об этом разговоре знать будем только мы вдвоем. Договорились? Но если подъедут от Онлиевского, - при этих словах Угловая вздрогнула, - во всем признавайся и смело вали на меня. В смысле, что отдала мне. Понятно? Тогда не тронут. Смысла не будет. Он положил перед ней бумажную салфетку, подманил официанта, вытащил из его наружного кармашка авторучку и - протянул смущенной Угловой. Потом забрал исписанную салфетку, поднялся, подмигнул перепачканной грушевым соком девчушке.
- Отдыхайте.
Когда Денис вернулся к рецепшн, гид при виде его вскочил, замахал руками:
- Куда ж делся-то? Я все выяснил. Можем пройти к ней в номер! А потом на индивидуальную экскурсию. Уже договорился. Даже ждать не придется. И катер персональный. Еле уговорил хозяина. Но уж для такого гостя! Съездишь, а к вечеру улетишь.
- Срочно возвращаемся в аэропорт, - Денис, не останавливаясь, прошел к микроавтобусу. - А как же госпожа Угловая? Вы ведь к ней прилетели? - Передумал.
Обескураженный гид лишь головой мотнул: положительно, это не просто русский миллионер. Это - сумасшедший русский миллионер.
Автобус уже готовился тронуться, когда к окошку, у которого сидел Денис, подбежал, запыхавшись, всё тот же продавец.
- Чьерт с тобой, - решительно объявил он. - Давай два долларс.
Засмеявшись, Денис вытащил деньги, забрал статуэтку, повертел.
- Кто этот мэн? - на всякий случай уточнил он. - Фараон? Мыслитель?
- Ноу. Это есть Нефертити.
Под хохот обескураженного Дениса автобус тронулся к аэропорту.
Похоже, для гида отпустить туриста, не раскрутив хотя бы на одну экскурсию, значило потерю самоуважения. Отбился от его назойливых уговоров Денис лишь самым экстремальным способом. Насупив брови и доверительно подманив египтянина к себе, он шепнул, что в страну вот-вот прибудут русские мафиози, с целью совершения взрыва в развлекательном центре. И теперь ему необходимо как можно быстрее вернуться в Россию, чтобы предупредить об этом власти.
Это ли подействовало или сто дополнительных долларов, но в аэропорту гид забрал у Дениса паспорт и, оставив ждать посреди зала, сноровисто бросился к стойке, возле которой заканчивалась регистрация рейса на Москву.
Аэропорт Sharm el Sheikh, пустынный ранним утром, теперь гудел от человеческого многоголосья.
Слева от Дениса послышалась бодрая матерщина. К выходу с чемоданами и пакетами, полными зимней одежды, устремилась новая партия отдыхающих из России.
- Ба! Какая нечаянная встреча! - послышался знакомый голос, от которого у Лобанова свело скулы.
Он неспешно повернулся, надеясь, что ошибся. Увы! В компании двух крутоплечих парней на него, прищурившись, смотрел Вячеслав Подлесный. В отличие от прочих туристов, и Подлесный, и его спутники были в костюмах и - совершенно без вещей.
- Так какими судьбами? Тоже отдыхать?
- Наотдыхался. Возвращаюсь в Москву.
Подлесный с сомнением оглядел бледную физиономию отъезжающего:
- Что так быстро?
- Климат не подошел, - Денис небрежно провел по впалым щекам. - Говорят, солнечная радиация как-то не так действует.
- Да. Запаршивел ты, - с удовольствием подтвердил Подлесный, что-то про себя прикидывая. - Как там наше "Возрождение" возрождается?
При упоминании "Возрождения" спутники Подлесного "сделали стойку".
- Не по адресу вопрос, - огрызнулся Денис. - Будто не знаешь, что меня оттуда вышибли.
- Да, да, да. Что-то связанное с кражей документов, - особым, задумчивым голосом произнес Подлесный. Задумчивость его Денису решительно не понравилась: так ведь и догадается.
- Мы, кстати, в отель, - Подлесный сверился с запиской, - Seti sharm. Не из него, часом? - Это как будто где-то за Наомо бей, - безразлично отреагировал Денис. - В общем, счастливо отдохнуть, а мне еще в сортир надо успеть. Что-то пробило с местной жратвы. Так что вы там не усугубляйте. И одежонки, какой полегче, прикупите. А то вид у вас больно не туристский. Да и сопреете. Он нагнулся поднять пакет с зимней одеждой.
- Одежды-то, как погляжу, и у тебя не густо...Стоять! - другим, отрывистым голосом хлестанул Подлесный. - С нами поедешь.
- Это с какой еще такой радости?
- Так за компанию. Да и задержка небольшая. Мы сами быстренько управимся и назад. Вместе и вернемся. А мне спокойней будет. - С чего бы такая трепетная нежность?
- Да есть у меня подозрение, что ты, мил человек, дорожку нам перебежал. А дорожка наша лежит к госпоже Угловой....Понимаешь, как вижу, о чем речь. В общем пока мы все вопросы не порешаем, можешь считать себя военнопленным.
- У меня другие планы. Да и билет на утреннюю лошадь. Так что предлагаю разбежаться по добру - по здорову...А то это ведь не Москва. Живо схомутают, - Денис рыскнул по аэропорту взглядом, выискивая полицейских.
Подлесный сделал движение бровью, и Денис почувствовал, как что-то кольнуло под ребро.
- Это "выкидушка", - задушевно пояснил Подлесный. - Друг мой Паша, что тебе ее приставил, - большой мастер владения пером. Дернешься - он тебя чуть кольнет. Посадим на скамеечку и - уйдем. А ты улетишь уже в цинковом гробу.
- Точно, - тот, кого представили Пашей, интимно склонился над ухом Дениса. - А то вы ведь, возрожденческие, непонятливые. Один такой борзой аж под колеса бросился. И где он теперь?
Денис почувствовал, как кровь прилила к голове.
- Пасть-то отодвинь. Я тебе не девочка, чтоб тереться. Да и воняет! - он откровенно напрашивался на драку, надеясь привлечь внимание окружающих.
Но шум не входил в планы Подлесного.
- Обыщи! - бросил он второму подручному. - Паспорт, билет, деньги, блокноты, письма, все остальное.
Он перехватил обеспокоенный взгляд Лобанова. По-своему расшифровал его: