Неясное ощущение посетило тогда разум Теоса, а именно, что все чувства Сах-Лумы к Лизии были ясным отражением его собственных первоначальных страстных порывов, но теперь он более не держал злости на своего прославленного соперника, равно как и не питал ревности в любви. «Лучше любовь, которая убивает, чем не любить совсем!» – думал он. И тогда он отдался в добровольную власть собственных страстей, решив наслаждаться сегодняшним днем, несмотря на то, что могло ему принести с собой будущее.
В продолжение того вечера гостей развлекали невероятно искусные танцовщицы, вино продолжало литься рекой, так что Сах-Лума окончательно напился и уснул прямо у подножия трона жрицы. Тогда Лизия незаметно поманила к себе Теоса и попыталась соблазнить его, обещая сладострастные объятия и неземные блаженства, назвав, однако, одно страшное условие, поразившее его до самой глубины души:
– Убей Сах-Луму! – прошипела Лизия Теосу, словно змея. – Убей, я и сама предложила бы ему серебряный нектар, но тогда весь город восстал бы против меня из-за его смерти, ведь он всеобщий любимчик, поэтому он не должен погибнуть так.
Однако Теос в ужасе отшатнулся от неё, глядя на своего несчастного беспомощного друга, распростёртого у трона своей обожаемой Лизии, и твёрдо отвечал коварной соблазнительнице:
– Нет, я скорее отдал бы свою жизнь за него! И я буду молить Высшего Бога о том, чтобы Он помог ему освободиться от тебя навеки!
После своей провалившейся попытки Лизия незаметно покинула банкет, одарив Теоса ненавидящим взглядом, и тогда Теос осознал, что настало самое удачное время для побега из этого кошмарного места, и бросился тормошить друга.
– Поднимайся, Сах-Лума! Скорее, уйдём из этого ужасного места, – расталкивал он его.
Сах-Лума был совершенно пьян и требовал ещё вина и веселья, однако Теосу удалось наконец увести его через боковой проход, который вёл прочь из банкетного зала, в прохладный, влажный сад, где, ощутив некое облегчение от освежающего дыхания ночи, Сах-Лума выпрямился и спросил с удивлением:
– Куда ты меня тащишь?
– Подальше от опасности и смерти! – решительно отвечал Теос.
И он ускорил шаг, таща за собою друга по широкой дорожке, которая, как казалось, вела их прямо вперёд, но на самом деле петляла и извивалась между хитросплетёнными углами и поворотами. Неожиданно через арку переплетённых ветвей магнолии Теос уловил блеск подсвеченного бассейна с мраморной нимфой в центре, которую он уже видел в первый раз, когда они только пришли. И он нетерпеливо рванулся вперёд, зная, что теперь они уже были недалеко от входных ворот. Неожиданно фигура мужчины в полном вооружении показалась впереди и затем стремительно исчезла, однако не раньше, чем Теос успел узнать в нём жесткие и строгие черты самого короля.
– Сах-Лума, – прошептал он, – ты не заметил короля?
– Короля? Не может быть!
Теос молча указал в тенистый кустарник, и Сах-Лума оправился и с интересом и страхом уставился в указанном направлении.
– Король? – бормотал он. – В таком случае Хосрула был прав! Впрочем, нет, друг мой! Ты ошибся! Иди скорее домой, а я тебя догоню!
И, прежде чем Теос успел сказать хоть слово, он исчез среди густой листвы вслед за только что показавшимся королём.
– Сах-Лума! – в страхе позвал его Теос. – Вернись!
Но лишь тишина и шелест листвы были ему ответом и, так и не дождавшись друга, он направился к выходу один. Однако вскоре он понял, что заблудился, и увидел железные ворота, распахнутые перед ним. За ними оказались ступени, которые вели вниз, в некое пустынное убежище, тёмное в эту беззвёздную ночь. С сомнением глядя на сумрачный склеп, ему показалось, что слабое голубое пламя заколыхалось впереди и в порыве внезапного интереса он начал спускаться вниз.
Пройдя сотню ступеней в полнейшем мраке, он вытянул руки и коснулся чего-то острого и ледяного. Содрогнувшись, он вновь заметил свет, который позволил ему осмотреться и осознать весь ужас своего положения: он был в огромном могильнике! В холодном мраке Теоса окружали сотни скелетов выбеленной кости, блестевших влагой, как жемчуг. Плечом к плечу стояли они плотными рядами, занимая каждый угол подземелья. Тысячи пустых глазниц, казалось, устремили свои взгляды на него в слепом удивлении; тысячи насмешливых улыбок горели на их черепах, так что ему казалось, будто он даже слышал их смех, отдававшийся эхом от сводов. Эти образы обступили его со всех сторон, тьма объяла, и он уже начал было падать в обморок от ужаса, когда вдруг сильная рука схватила его за плечо и крепко удержала на ногах.
– Сын мой! – промолвил серьёзный мелодичный голос. – Что ты здесь делаешь? Ты приговорён? Или ты бежишь от смерти?
С трудом сбросив оцепенение, Теос различил в свете яркой лампы, что теперь слепила его глаза, тёмные очертания высокого, одетого в чёрное старика, чей строгий и величавый вид сначала напомнил ему Хосрулу, но лицо стоявшего перед ним выражало такое спокойствие и бесстрастие, что делало его похожим на оживший труп.
– Бежать от смерти? – пробормотал Теос, дико оглядываясь на окружавших его повсюду скелетов. – Старик, ты тоже грезишь о несбыточном? Бежать от смерти невозможно! Она ждёт каждого из нас!
– Успокойся! Не богохульствуй, сын мой! – мягко проговорил старик. – Идём, я выведу тебя отсюда! Это место известно как подземная дорога смерти, оно сообщается с внутренним двором Священного Храма; если ты немедленно не спрячешься от Лизии, то тебя вскоре схватят её слуги и убьют. Идём, я покажу тебе тайный лабиринт, который выведет тебя к набережной реки.
Внезапно старик насторожился:
– Тише! Молчи! Скорее за мной и не шуми, тут рядом есть укрытие, где они нас не заметят.
Он схватил Теоса за руку и потащил в какую-то огромную каменную дыру, очень холодную и тёмную. Здесь они молча ждали. Вскоре послышался отдалённый топот ног, и появилось мелькание факелов, затем показались полуголые стражники, которые тащили с собой двоих измученных пленников в изодранных одеждах – мужчину и женщину. Их тела кровоточили от многочисленных ран, они едва шли от усталости и измождения. Остановившись посреди огромного зала со скелетами, они осветили ранее незамеченную Теосом стальную дверь в полу, накрепко запертую. Стражники отворили её с оглушительным лязгом, и тогда страшные крики ужаса сорвались с губ двоих пленников, взывая о пощаде.
Очевидно, пленники были влюблёнными, поскольку при виде ямы мужчина начал умолять спасти женщину, а женщина – мужчину, но в итоге оба они умерли в объятиях друг друга от ран и нервного перевозбуждения, так и не дождавшись своей участи.
– Печальное недоразумение! – прокомментировал этот факт один из стражников.
– Лизия будет недовольна!
Ещё посоветовавшись, как умерить будущий гнев своей хозяйки, стражники безжалостно побросали трупы за открытый прежде люк, при этом внизу послышалось какое-то движение, словно огромный зверь задвигался внутри, затем они заперли люк и ушли.
– О Боже! Возможно ли это! – обезумев от ужаса, закричал тогда Теос. – И это Аль-Кирис великолепный?! Неужели во всём городе некому остановить эти страшные злодеяния? Где же справедливость!
– Некому! – отвечал старик. – Я, человек по имени Зуриел, Хранитель Тайны, потому что известен своей неуёмной тягой к познанию вещей таинственных и неисследованных, знаю, что нет справедливости в этом городе! Всё здесь в руках Лизии, и весь город боится её, ибо религия в сегодняшнем Аль-Кирисе – это пустая насмешка над Богом! И поэтому вскоре всех нас ждёт катастрофа и тотальное разрушение!
Позже Хранитель привел его в низкий, светлый коридор, и здесь, подойдя ближе к своему проводнику, Теос увидел нечто любопытное у него на шее, что блестело в лучах света. Резко остановившись, Теос вспомнил этот символ – это был Крест! И тогда он пал на колени перед стариком и воскликнул:
– Мой спаситель! Ты служишь единственной истине! Благослови меня, отче!
– Да благословит тебя Бог! Ты просишь благословения религии, которая была предсказана, но не явится человечеству ещё на протяжении пяти тысяч лет!
Глава 18. Кровавая река
При этих неожиданных словах Теос вскочил на ноги, и смертная тьма, казалось, сомкнулась над ним; буря беспорядочных воспоминаний вскружила ему голову подобно морскому урагану. Престарелый, мрачного вида Зуриел стоял неподвижно, глядя на него с сожалением.
– Пять тысяч лет! – хрипло выдавил Теос. – Не будет явлена ещё пять тысяч лет?!
– Увы, сын мой! Ты не в себе! – с состраданием в голосе промолвил старик. – Ты, конечно, не мог бы узнать этого серебряного символа, поскольку это есть не что иное, как Талисман8 или символ мистической братии Аль-Кириса, который не имеет смысла ни для кого, кроме избранных. Он был введён примерно двадцать лет назад вдохновенным наставником нашего ордена, Хосрулой, и его верные последователи продолжают носить его в качестве вечного напоминания о великом пророке.
Теос слушал, и тяжёлая апатия овладела им, его недавнее воодушевление умерло в волнах горького разочарования.
– А пророчество? – спросил он. – В чём его смысл и для кого оно?
– Поистине, это удивительно! Хосрула говорил, что слышал ангелов в небесах и его слух уловил эхо их отдалённых речей. Таким образом он точно предсказал спасение человеческого рода и напророчил, что через пять тысяч лет истинный Бог сам снизойдёт с небес, движимый милосердием и любовью, вочеловечится и научит людей праведной жизни. В последствие он будет поруган и распят на кресте, а затем воскреснет.
Он вздохнул и продолжил неспешное восхождение по коридору вверх; Теос следовал за ним как во сне и думал о том, что же всё это могло значить.
– А что касается этого прекрасного города Аль-Кириса, он очень древний? – спросил Теос.
– Исторические свидетельства о нём уходят в древность на двенадцать тысяч лет, – отвечал Зуриел, – но нынче считают время от даты Обожествления Нагая или Змея, и по этому счёту сейчас идёт 989 год так называемой эры Благодати и Познания, а скорее – бесчестия и греха! Ибо не было ещё на земле религии более мерзкой, чем наша! – Тут он повернулся к Теосу: – Ты ведь сейчас направишься прямиком во дворец Сах-Лумы?