{987}. На второй день наступления 1-я армия всего за двадцать четыре часа выдвинула в Арденны 60 тысяч военнослужащих. «Презренная» «Зона коммуникаций» генерала Ли совершила чудеса. Ей также удалось вывезти со складов 85 % боеприпасов, и те не попали в руки немцев. С 17 по 26 декабря 50 тысяч грузовиков и 248 тысяч солдат из интендантских подразделений перевезли 2,8 млн галлонов бензина, и передовые отряды танковых подразделений вермахта не смогли заправиться на захваченных складах.
Хотя Гитлер отказывался признавать реальность, пока не стало слишком поздно, немецкие генералы уже к исходу первой недели поняли, что великое наступление обречено. Возможно, им и удался внезапный удар, но они не смогли сокрушить боевой дух американцев, к чему так стремились. А вот боевой дух немцев сильно пострадал. «Офицеры и солдаты все чаще и чаще демонстрировали потерю доверия к германскому Верховному командованию, – писал генерал-майор фон Герсдорф. – Только осознание непосредственной опасности, грозящей родине и ее рубежам, побуждало войска усилить натиск в бою против беспощадного врага» {988}.
Генерал-лейтенант Байерляйн, командир танковой дивизии «Леер», пришел в отчаяние от упрямства Гитлера и ОКВ после того, как стало очевидно, что немецкие войска не могут добраться до Мааса. «Каждый день, пока войска ждали и продолжали удерживать Арденнский выступ, означал новые потери в людях и технике, которые были совершенно несоразмерны оперативному значению этого участка линии фронта для немецкого командования» {989}. Он утверждал, что самой большой ошибкой в планировании была передача основных сил 6-й танковой армии, ведь именно ей предстояло столкнуться с сильнейшим сопротивлением.
Дойти до Мааса могла только 5-я танковая армия Мантойфеля, но, даже сумей она добиться успеха, в Антверпен она бы уже не попала, учитывая баланс сил на Западном фронте. Байерляйн описал наступление в Арденнах как «последний вздох разваливающегося вермахта и Верховного командования перед самой кончиной».
Кампания в Арденнах, несомненно, стала американским триумфом, а вот англичане потерпели политическое поражение. Катастрофическая пресс-конференция Монти и непродуманный шум лондонской прессы спровоцировали в Соединенных Штатах безудержную англофобию, особенно среди высокопоставленных американских офицеров в Европе. Этот скандал разрушил надежду Черчилля на то, что фельдмаршал Александер сможет стать заместителем Эйзенхауэра и сменить на этом посту главного маршала авиации Теддера. Генерал Маршалл решительно наложил вето на эту идею, поскольку такое назначение могло свидетельствовать о том, что англичане выиграли борьбу за «главный пункт контроля над наземными операциями» {990}. И, как признал Черчилль, последствия оказались гораздо серьезнее. Когда союзники перейдут Рейн и начнут наступление к сердцу Германии, Монтгомери окажется на обочине и на советы англичан уже не будут обращать внимание. Влияние страны на совещаниях союзников было на исходе. На самом деле нельзя исключать и возможность того, что гнев президента Эйзенхауэра в связи с вероломством англичан в дни Суэцкого кризиса спустя одиннадцать с небольшим лет был частично обусловлен тем, как он запомнил январь 1945 года. (Эйзенхауэр затаил ненависть на всю оставшуюся жизнь. Когда Корнелиус Райан через несколько лет после Суэца и долгое время спустя после войны спросил у него о Монтгомери, Эйзенхауэр просто взорвался: «Он психопат, не забывайте об этом. Он такой эгоцентрик… Ну во всем он прав, всю свою жизнь!» {991} Монтгомери пытался «удостовериться, что американцы, и в частности я, не заслуживали доверия и не имели никакого отношения к этой войне. Я просто перестал с ним общаться».)
Потери Германии и союзников в Арденнах за все время боев, шедших с 16 декабря 1944 года по 29 января 1945-го, были примерно равны {992}. Общие потери немцев составили около 80 000 человек погибшими, ранеными и пропавшими без вести, американцев – 75 482 человека, из них 8407 убитыми; англичан – 1408 человек, из которых 200 были убиты. Несчастная 106-я пехотная дивизия потеряла почти всех солдат – 8568, но многие из них попали в плен. В 101-й воздушно-десантной уровень смертности был самым высоким: в бою погибли 535 человек.
В Арденнах впервые в значительном количестве воевали фронтовые части, укомплектованные исключительно афроамериканскими солдатами. Несмотря на опасения и предрассудки многих старших американских офицеров, сражались они хорошо, примером чему была 17-я воздушно-десантная дивизия. Из чернокожих состояли не менее девяти дивизионов полевой артиллерии в 8-м армейском корпусе и четыре из семи подразделений корпусной артиллерии, поддерживавших 106-ю дивизию. Двое из них перебрались в Бастонь и сыграли важную роль в обороне периметра обороны. 969-й дивизион ПА получил звание «Отличившийся отряд» – первое в афроамериканском подразделении за всю Вторую мировую войну. В Арденнах сражались три батальона «истребителей танков» и 761-й танковый батальон, в их составе тоже были чернокожие солдаты. Капитан Джон Лонг, командир роты «B» 761-го танкового батальона, заявил, что сражается «не за Бога и страну, а за себя и свой народ» {993}.
Незаслуженно забытыми жертвами наступления в Арденнах стали американцы, захваченные противником в плен, им выпало провести последние месяцы войны в мрачных лагерях для военнопленных Шталага. Их путешествие в Германию представляло собой череду долгих маршей в холод, бесконечных переездов в товарных поездах под бомбардировками и обстрелами со стороны авиации союзников и пребывания в непрестанной изнуряющей грязи, порожденной дизентерией.
Сержант Джон Клайн из 106-й дивизии описал все, что он пережил, в дневнике. 20 декабря ему и его сотоварищам по плену пришлось маршировать весь день без еды и воды. Они ели снег, зачерпнув его горстью. В маленькой деревушке «немцы заставили нас снять галоши и отдать местным» {994}. Они увидели немецких солдат, сидящих в захваченных джипах и поедающих то, что должно было стать их рождественским ужином. 25 декабря, когда мирные немцы забросали камнями колонну военнопленных, он написал: «Никакого Рождества, разве что в наших сердцах». Через два дня, к вечеру, они добрались до Кобленца; им дали немного супа и хлеба с полевой кухни. Когда они шли группами по 500 человек, на улице мужчина в деловом костюме ударил сержанта портфелем по голове. Немец-конвоир сказал, что этот человек, наверное, вышел из себя из-за недавних бомбардировок.
В апреле 1945 года, когда бои подходили к концу, австралийский военный корреспондент Годфри Бланден столкнулся с группой молодых оголодавших американских пленных – предположительно, также из 106-й пехотной дивизии. Он описал их так: «ребра, как клавиши ксилофона» {995}, впалые щеки, тонкие шеи и «исхудалые, неуклюжие руки». Они были «слегка не в себе» от радости, что встретили других англосаксов. «Несколько американских пленных, которых я встретил сегодня утром, показались мне самыми несчастными из всех, кого я видел в жизни, – писал Бланден. – Они прибыли в Европу только в декабре прошлого года, сразу же вышли на линию фронта и приняли на себя весь удар немецкого контрнаступления в Арденнах. После пленения их непрестанно переводили из одного места в другое. Они рассказывали о товарищах, которых немецкие охранники забили до смерти только за то, что они вышли, чтобы набрать сахарной свеклы с полей. Они были еще более жалкими – призванные в армию мальчики из хороших семей в хорошей стране, – они ничего не знали о Европе, они не были ни такими крепкими, как австралийцы, ни проницательными, как французы, ни столь несокрушимо упрямыми, как англичане. Они просто не знали, что все это значит». Но по крайней мере они были живы. У многих из их товарищей не хватило воли пережить плен. Доведенные до полной апатии, они не двигались, тихо умирали от голода. В их глазах не отражалось ничего, кроме пустоты, они смотрели, как Билли Пилигрим Курта Воннегута, «куда-то далеко за 5000 миль» {996}.
Внезапность и безжалостность наступления Гитлера в Арденнах привели к тому, что ужасающая жестокость Восточного фронта обрушилась на Западный. Но, как и вторжение японцев в Китай в 1937 году или нацистское вторжение в Советский Союз в 1941-м, шок тотальной войны не привел к всеобщей панике и ожидаемому краху. Он вызвал совершенно иное – критическую массу отчаянного сопротивления и решимость даже в окружении биться до последней капли крови. Когда немецкие части шли в атаку с криками и свистом, одинокие роты стояли насмерть, защищая ключевые развязки от превосходящих сил врага. Их самопожертвование позволило выиграть время, необходимое для подхода подкреплений, и это был их жизненно важный вклад в разрушение мечты Адольфа Гитлера. Возможно, самая большая ошибка германских руководителей в дни наступления в Арденнах заключалась в том, что они неверно судили о солдатах армии, которую презирали.
Благодарности
Книга, подобная этому исследованию, никогда бы не появилась на свет, если бы не огромная помощь от друзей и незнакомцев. Прежде всего я глубоко благодарен Рику Аткинсону, щедро передавшему мне все свои исследовательские заметки по данному периоду. Они оказались прекрасным руководством, и благодаря им я провел в архивах гораздо меньше времени, а ведь именно в архивном поиске больше всего путаницы и сомнений.
Я очень многим обязан и другим людям, все они заслужили мою сердечную благодарность. Граф Аделин да Лидеклерк Бофорт, на чьих землях в окрестностях Сель были разбиты передовые отряды 2-й танковой дивизии вермахта, не просто пригласил меня остановиться у него, но еще и познакомил меня с господином Жаном Мишелем Дельво, историком, исследовавшим и описавшим события, случившиеся с гражданским населением в окрестностях Сель и Рошфора. Его выдающаяся работа стала чрезвычайно полезным подспорьем в моей работе. Его светлость герцог д’Аренберг, на землях которого сражалась 116-я танковая дивизия, любезно предоставил мне возможность проехать по всем интересным местам в округе в сопровождении своего дворецкого господина Поля Гобье.