ствительно благородный риск. И шансов на успех у него неизмеримо больше, чем было у того капитана, что пошёл на верную смерть в Красную Зону.
Рентген аккуратно разложил по папкам многочисленные бумаги, собрал их в увесистую стопку и положил в сейф, а потом бросил взгляд на часы. Пора идти к Белову и делать второй ход. Время для подобных действий как нельзя более подходящее – после недавнего Выброса, потянувшего за собой цепь событий, весь Совет Директоров РАО в полном составе сидит в Ухте, изнывая от безделья. И ничего не поделаешь, Президент негласно взял дело о шпионаже под личный контроль. Как обычно, великая тайна продержалась минут пятнадцать, после чего все заинтересованные лица бросились в поте лица изображать кипучую деятельность, дабы не попасть под неожиданную раздачу приветов и поздравлений. Известия об аресте всех возможных фигурантов дела о шпионаже успокоят Прокопенко, и тем эффективнее будет следующий шаг Рентгена, который контрразведчик тщательно готовил вторую неделю. Да и Совет Директоров расслабится и перестанет вставлять расследованию палки в колеса. Пусть и ненадолго, но появится время полностью сосредоточиться на Меркулове. С ним будет сложнее, резидент на сказку о полном раскрытии дела не клюнет… Эх, людей не хватает, доверенных людей. Сейчас самое время прижать связанную с Меркуловым преступность, но у резидента проплачено сразу несколько чинов местного УВД, и информация иногда уходит «налево». Уголовники стали осторожны и не дают никаких поводов для задержания. Ладно, с этой мелочью он справится. Ворьё от криминала – ничто по сравнению с их коллегами из чиновничьих кабинетов. После предстоящего разговора ему уже никто не станет мешать. Конечно, Белов вскоре поймёт, что что-то не так, но будет поздно. Этого времени Рентгену хватит. Когда на стол Президенту ляжет доклад об аресте Меркулова и полный отчёт обо всех причастных к его шпионской сети лицах, уже никто ничего не сможет замять бесследно. Хотя бы некоторые из виновных ответят за измену Родине.
В дверь постучали, и Рентген разрешил стоящему за ней человеку войти. На пороге показался его помощник.
– Майор Медведь арестован и препровождён в камеру, – доложил он. – Операция по задержанию прошла спокойно. Задержанный не оказывал сопротивления, лишь очень удивился, но довольно спокойно позволил надеть на себя наручники.
– Ясно, – коротко кивнул Рентген. Итак, отсчёт пошёл. – Я к генералу Белову, в ближайшие полчаса на связи меня не будет. Что-нибудь ещё?
– Да, – помощник достал из папки документ и отдал его Рентгену, – вот, только что прислали из Службы по Связям с Общественностью. За учёных из «Губки» хлопочет какой-то юрист. Некто Петров Владислав Петрович, работает в юридическом отделе одной из московских фирм. Мы проверили его по нашим базам, – он протянул своему начальнику вторую бумагу, – он действительно тот, за кого себя выдает. Какой-то знакомый Степанова, одно время они вместе работали. Николаева позвонила ему за полчаса перед задержанием, когда Степанов уже сидел у вас в кабинете. Других контактов у подозреваемых с этим Петровым не было. Сам он после того звонка неоднократно пытался связаться с ними, что, естественно, ему не удалось. С тех пор осаждает московский офис РАО, требуя встречи с учёными. Москвичи говорят, что он уже задолбал и пресс-службу, и общественников, и даже секретариат. Всё рвется в Ухту, добиваться справедливости.
– А мы тут при чём? – пожал плечами Рентген. – Если он не фальшивка, пусть разбираются с ним сами. Их что, надо учить, как это делается?
– Собственно, они и хотят устроить ему небольшой перечень проблем списком на десять страниц, – хмыкнул помощник. – Чтоб не лез, куда не следует, и не мешал людям работать. Но дело Степанова и Николаевой полностью в нашем ведении, и никто не хочет заполнять лишних бумаг. Вот они и запрашивают у нас разрешение на обработку этого юриста.
– Пусть обрабатывают как хотят. Гражданские мне здесь не нужны, и без них забот хватает, – безразлично произнёс контрразведчик, пробегая глазами документ. – Двадцать восемь лет… отец военный летчик-афганец… Московская государственная юридическая академия с красным дипломом… понятно, мальчишка в розовых очках. Ещё не разуверился в том, что с помощью закона можно устроить головную боль всем негодяям, даже тем, кто эти законы сам для себя и пишет. – Рентген равнодушно посмотрел на помощника: – Давайте добро ФСБ, пусть занимаются им сами. Сейчас не до ерунды.
Его взгляд на мгновение зацепился за одну из строк текста, и Рентген слегка поднял брови.
– Что он делал в Свердловске-45? – поинтересовался он. – Это закрытая зона, там производится сборка ядерных боеприпасов. Проверяли?
– Да, – лаконично ответил помощник, – он оканчивал там школу, родители его отца живут в этом городе. Никакого отношения к спецпредприятию никто из них не имел. Это простое совпадение.
Контрразведчик на секунду задумался.
– Из этого можно извлечь определённую выгоду. Как известно, если несколько дней тщательно следить за ни в чём не повинным человеком, обязательно обнаружится состав преступления. Пусть летит, – неожиданно разрешил он. – Организуйте ему быстрое прохождение необходимых формальностей, временный пропуск и возьмите билет на ближайший рейс. И позаботьтесь о том, чтобы он узнал об этом не раньше, чем за пять часов до вылета, вместе с предупреждением, что это единственная возможность для него попасть на территорию РАО. Никаких отлагательств, или он летит немедленно, или будет добиваться разрешения ещё год. Свяжитесь с Управлением, как только этот Петров узнает о полёте, пусть глаз с него не спускают. И самое главное: ничего конкретно не объясняйте, но представьте всё так, чтобы в Москве решили, что он нас всерьёз заинтересовал. Эта информация должна случайно дойти до людей Белова. Вопросы?
– Никак нет, – ответил тот, – разрешите выполнять?
– Выполняйте. – Рентген кивнул, отпуская помощника, и вышел в коридор. Он мгновение постоял у порога, размышляя, после чего набрал на электронном табло дверного замка код, запер кабинет и направился к лестнице.
8
– Можете снять противогаз, молодой человек, – разрешил сидящий в кресле, – в этом помещении он вам не пригодится, я об этом уже позаботился.
Берёзов бросил взгляд назад, но прохода в стене уже не было. Что ж, сквозь стены он ходить не умеет, так что торопиться некуда. Да и противогаз, прямо скажем, надоел до чёртиков. Капитан стянул с головы шлем-маску и устало вдохнул полной грудью. Неожиданно чистый и свежий воздух приятно охладил пылающие от перенапряжения лёгкие, и бешено колотящееся сердце начало успокаиваться. Иван отёр рукавом покрытое потом лицо, чувствуя, как утихает бьющее в виски давление.
– Содержание химических элементов в атмосфере шлюза оптимально для вашего вида, – продолжил седой человек, – вскоре вы почувствуете себя лучше.
– Уже почувствовал, – безразлично сообщил Берёзов, внимательно оглядывая помещение. Взгляду зацепиться было не за что, пустой мешок из неизвестного минерала, с неизвестно откуда берущейся красной подсветкой. Кроме этого, странного нет ничего. Лишь «Ариадна» в забинтованном кулаке не остывает, словно намекая на присутствие чего-то, не видимого глазу. – Что это за шлюз? Точнее, куда?
– Я предлагаю построить нашу беседу более конструктивно, – возразил сидящий, – дабы вы смогли структурированно усвоить информацию, сделать верные выводы и адекватно рассмотреть моё предложение.
– Насчёт последнего я не удивлён, – хмыкнул Иван, – и не сомневался в том, что у кого-нибудь появится какое-то предложение. Иначе зачем вы позволили мне добраться досюда? Вот только не ожидал увидеть здесь именно вас, академик.
– Особь, которую вы видите перед собой, не является моей физической оболочкой, – сидящий в кресле покачал головой совсем по-человечески, – я использую её в качестве элемента коммуникации, чтобы вы имели возможность вести со мной диалог.
– То есть вы – не академик Лаврентьев, – заключил Берёзов, – я правильно понял? Вы просто говорите его языком, так?
– Совершенно верно, – подтвердил сидящий.
Неподвижно стоящая у стены Лаванда повернула голову в сторону Ивана и бесцветным голосом произнесла:
– Но, если хотите, я могу общаться посредством этой особи, учитывая небольшой промежуток времени, требующийся для нашей беседы, это никак не скажется на структуре её головного мозга.
– Иными словами, если вы будете сидеть в её мозгах долго, они от этого пострадают? – Берёзов посмотрел на сильно помолодевшую Лаванду. Она глядела на него, но глаза её по-прежнему оставались пусты. – В таком случае лучше не стоит.
– Разумное решение, – прокомментировала девушка и вернулась в прежнюю позу, – хотя, как я уже сообщил, это не влечёт за собой опасности. Только нерациональное использование функции времени.
– Данная особь была целенаправленно подготовлена к осуществлению коммуникации, – продолжил за неё сидящий в кресле, – и потому более эффективна в процессе эксплуатации. К тому же аспект личной заинтересованности в этом случае не будет оказывать на вас отрицательного влияния.
– Пусть так, – коротко кивнул Иван. «Всё-то ты знаешь, – подумал он. – Ладно, давай послушаем, что ты скажешь. А к „аспекту личной заинтересованности“ мы ещё вернемся». – С чего начнём? Так, чтобы более конструктивно?
– С юстировки коммуникационного процесса, разумеется, – сидящий наставительно поднял вверх палец. – Согласно накопленным мною данным, подвид, к которому принадлежите вы, имеет несколько разных полос обмена информацией. Пожалуйста, выберите тот тип, что наиболее близок и понятен лично вам. Тип номер один.
Седой человек сделал строгое лицо и произнёс:
– Сообщаю о необходимости поставить вас в известность по существу вопроса, касающегося событий исключительной важности, требующих тщательного анализа и системного подхода к поиску наиболее оптимального выхода из сложившейся ситуации.
Сидящий сделал небольшую паузу и продолжил: