«Вот так люди и умирают, – мрачно заметил про себя Берёзов, – ползут в полной уверенности, что впереди чисто, и вляпываются, так и не успев понять, что их убило. Тем более в противогазе. Обоняние тебе не поможет, да и на слух, в общем-то, надежды немного». Иван вспомнил, что Болт всегда спешил снять противогаз, едва считал опасность миновавшей, и никогда не выжидал установленные инструкцией пять минут времени, отведённого на так называемый «буфер безопасности». Что ж, ему проще…
Берёзов поискал глазами Лемура. Тот замер у самого угла лаборатории, прижавшись к стене, и жестом подзывал к себе. Убедившись, что находится в мёртвой зоне для потенциальных наблюдателей из проломов, Иван поднялся на ноги и тихо скользнул к Лемуру, беря автомат на изготовку.
– Вход сразу за этим углом! – пробубнил Лемур сквозь загерметизированную шлем-сферу. – Похоже, нас не ждут. Выходим!
Они обогнули угол по всем правилам прохождения лабиринта, готовые в любую секунду открыть огонь. Но за углом оказалось пусто, массивная дверь в лабораторию была закрыта. Лемур осмотрел замок и стянул с головы шлем.
– Заперто на электронный ключ, – сообщил он, – но можно открыть. Есть у меня одна хитрость.
– Снова мет? – предположил Иван.
– Точно. – Лемур полез в подсумок. – Но мне потребуется твоя помощь. Одному тут не справиться.
– Что надо сделать? – Берёзов окинул взглядом погружённые в ночной мрак окрестности. «Филин» не показывал даже мелких зверей, похоже, их появления в лаборатории действительно никто не ожидал.
– Снимай шлем. – Лемур достал какой-то предмет и свободной рукой прицепил свою шлем-сферу на пояс. – Потом обопрёшься рукой на стену лабы, надо замкнуть цепь.
Иван снял шлем и с непривычки заморгал глазами – пахнущая сдобой аномалия мгновенно обслюнявила лицо, как будто жизнерадостный пёс орудовал мокрым языком. Пришлось снять перчатку и протереть глаза.
– На что надо опереться? – переспросил он Лемура.
– Вон, – тот указал ему за спину, – отмеченная царапиной плита в стене. Смотри внимательно, её видно не сразу.
– Как ты её разглядел? – озадаченно хмыкнул Иван, разворачиваясь.
Он попытался отыскать царапину на стене строения и в ту же секунду почувствовал сильный удар по затылку. Голова словно раскололась от острой боли, и Берёзов рухнул наземь, теряя сознание.
Мутно-голубой солнечный диск, казалось, светил прямо в зрачки, пробиваясь через сомкнутые веки. Иван попытался открыть глаза, но не смог, ресницы оказались слепленными запёкшейся кровью. Рассечённая кожа на затылке и макушке саднила нудной болью, нагревшись под солнечными лучами. В голове тихо гудело, словно далёкий отзвук колокольного удара, кожи на лбу не чувствовалось. Видимо, он лежит лицом вниз уже много часов.
Берёзов попробовал с силой разлепить веки. Вырванные ресницы отозвались неприятными уколами, но один глаз всё же удалось раскрыть. Первое, что он увидел, была красная резина земли прямо перед глазами, покрытая ржавой пылью, и голубой диск утреннего солнца на горизонте, нависавший над кромкой растительности посреди зелёного неба. Иван попытался подняться, но не смог даже пошевелиться, будто его спеленали по рукам и ногам. Он скосил взгляд вбок, оглядывая ту часть своего тела, что попадала в поле зрения. «Латник», надетый поверх «Мембраны», исчез, но никаких верёвок или наручников на нём не было – он лежал, распластавшись навзничь без каких-либо пут, не в силах сдвинуться с места. Берёзов стиснул зубы и предельно напряг вспыхнувшие болью мышцы шеи. Голова словно весила половину центнера, но приподнять её всё-таки получилось. Он развернул её в другую сторону, и взгляд тут же упёрся в сапоги «Мембраны». Их владелец стоял слишком близко, чтобы можно было разглядеть его лицо, но этого и не потребовалось.
– Не трать зря силы, – прозвучал сверху голос Лемура, – это бесполезно. Ты в Оковах. А из них в одиночку не выбраться. Теоретический курс-то ещё помнишь?
Сапоги перешагнули через голову Берёзова и пропали из виду.
– Помню. – И дышать, и говорить, лежа в Оковах, было тяжело. Даже язык стал весить, словно чугунный. – «Отмычка» нужна. Её ты тоже приберёг для себя ради хорошего дела?
– А то как же! – коротко хохотнул Лемур. – Сам о себе не позаботишься – никто этого не сделает. Мы в этом мире никому, кроме себя, не нужны!
– Разве? – усомнился Иван. – Не скромничай! А как же добренькие заокеанские дяди? Сколько тебе платят за измену Родине, Саша?
– Неплохо, – с иронией ответил тот, – на порядок выше, чем нищенские подачки нашего зажравшегося правительства, издевательства ради называемые «денежным содержанием».
– Твоя зарплата в РАО почти восемьдесят тысяч, – презрительно фыркнул Берёзов, – у тебя вместо денежного содержания, вероятно, денежное недержание.
Лемур коротко ткнул его носком сапога в рёбра.
– Ты холуй, Берёзов, раз доволен такими деньгами. – Он сплюнул на красную землю. – А меня это не устраивает. Я ничем не хуже тех жирных обрюзгших ублюдков из всевозможных правительств, дум, советов директоров и прочее. Скорее наоборот, я лучше их. Так почему же я не могу ездить на дорогих машинах, жить в пентхаусе и отдыхать в отпуске на собственной вилле в тропических морях? Я кровь проливал ради этой страны все те годы, пока правящее дерьмо выкачивало из неё деньги в свои бездонные карманы. Я заслужил побольше, чем они, и теперь просто беру своё.
– О! – Иван с трудом ворочал тяжёлым языком. – Я смотрю, у тебя под это дело целая фундаментальная база подведена! Долго думал?
– Туман, – мягко ответил Лемур, – я по тебе ночью приложился прикладом всего пару раз. Из уважения к нашему былому товариществу. Но если ты настаиваешь, могу повторить это мероприятие ещё, разиков эдак пять-шесть. Так что не искушай, о’кей?
– Страшно не будет? – вкрадчиво уточнил Берёзов. – Всё-таки я не полностью скован, голова ещё двиг…
Удар прикладом в область почки пронзил тело резкой болью, выбивая воздух из лёгких на полуслове.
– Окажи себе услугу – помолчи, – посоветовал Лемур, вешая на грудь автомат Ивана, – не так больно будет умирать.
– Стоило добираться сюда с таким риском только ради того, чтобы меня убить? – ухмыльнулся он, стараясь не обращать внимания на пылающую болью почку. – Не проще было завести меня в какую-нибудь аномалию?
– Я предлагал, – устало вздохнув, признался Лемур, – но Ферзь считает, что из тебя можно выжать больше толку.
– Вряд ли он хочет предложить мне денег, – язвительно произнёс Берёзов, – наверное, хочет попросить прощения и пообещать, что больше так не будет!
– Хорохоришься даже будучи побеждённым? – раздался голос Салмацкого. – Похвально, Туман, похвально. Только вряд ли это пустозвонство тебе поможет.
– Видимо, правду говорит народ: не поминай дерьмо, не то появится! – Иван попытался повернуть голову в сторону Ферзя, но второй удар прикладом едва не лишил его сознания.
Несколько мгновений он не чувствовал и не понимал ничего, кроме жуткой боли, разрывающей позвоночник. Наконец сдавивший лёгкие спазм болевого шока ослабел, и Ивану удалось сделать вдох.
– …какого хрена надо было? – Помутневшее от боли сознание уловило обрывок фразы. Кто-то, обладающий знакомым голосом, ругался с Лемуром. – Надевайте наручники, и потащили его на базу! Но зачем калечить?
– Виталя! – прохрипел Берёзов. – Ты тоже тут? – Он узнал интонации Ветра. – Вся весёлая компания в сборе или есть ещё кто-то? – Ивану всё-таки удалось развернуть голову и увидеть пришедших.
Оказалось, что лежит он недалеко от здания лаборатории, с той её стороны, которую Ферзь с холма показывал контрразведчику. Салмацкий и Ветер стояли порознь, ближе к лабе, Лемур находился рядом. В руках он держал автомат Берёзова, забросив свою «Грозу-4» за спину.
– Больше никого нет, – скривился Ветер, – здесь только свои. Не хотели выносить сор из избы. Знаешь, Ваня, а ведь я до последнего не верил, что ты скурвился. Думал, что это невозможно. И когда ты успел? Всего полгода в Ареале!
– Не такой уж малый срок, – Берёзов поперхнулся кровью. Видимо, удар задел не только почку, – да и работаете вы грубо, наследили. Ашота убрали криво, любой дурак бы догадался. Странно, что весь Отряд молчит. Вы их как, запугали или всех взяли в долю?
– Что ты несёшь? – нахмурился Ветер, подходя ближе. – Ашот в аномалию попал, с ним Ферзь был, он лично видел. Ты лучше скажи, как дверь в лабу открыть. Этим ты поможешь не только нам, но и себе, сам знаешь, зачтётся как сотрудничество со следствием.
– Так вы хотите ещё и шпионаж на меня повесить? – почти весело хохотнул Иван, кривясь от боли. – А сотрудничество мне зачтётся посмертно? Слушай, Виталя, тебе что, ключи от лабы не выдали вместе с ключами от машины? Ещё не заслужил нужную степень доверия?
– Какие ключи? Какая машина? – Ветер непонимающе посмотрел на Лемура: – Саня, ты что, по голове его бил?!
– Напомнить? – слабеющим голосом предложил Берёзов. – «БМВ», что тебе помог купить Ферзь на деньги ваших заграничных хозяев. А ключ от лабы вон, у Лемура спроси. Только сразу советую: спиной к нему не поворачивайся.
– Что он несёт? – с досадой поморщился Ветер. – «БМВ», хозяева… он что, не в себе? – Боец переводил взгляд с Берёзова на Лемура и обратно. – Саня, ты забрал у него ключ?
– Виталя, заканчивай комедию ломать. – Иван с трудом откашлялся кровью. – Мне говорить тяжело. Да и нечего нам обсуждать. Иди, получи у Ферзя свои тридцать сребреников, или сколько там за меня полагается. Не так дорого, как за продажу Родины, но на бензин хватит, я думаю.
– Его надо к доктору, потом на допрос, – махнул рукой Ветер, – что-то у него в голове повредилось. Саня, ты, наверное, его слишком сильно ударил.
Он достал из подсумка наручники и сделал шаг к Ивану. Сквозь мутную пелену боли сознание Берёзова прорезала внезапная мысль.
– Виталя! Это ловушка! – прохрипел он. – Это их лаборатория! Берегись!
Ветер нахмурился и обернулся к Ферзю: