-Ты дорог ему.
-Как и он мне. Мы братья по крови. Я очень дорожу его дружбой. Он спас мне жизнь.
-Значит, мне стоит сказать ему спасибо за то, что я смогла тебя встретить на своем пути, – подняла голову девушка. Изумрудные глаза напротив таинственно мерцали в опасной близости, кружа голову и путая мысли.
-Не стоит, - улыбнулся Шут. – Он не любит вспоминать то время своей жизни.
Некоторое время они так простояли молча. Шут обнимал девушку, склонившись к ее виску. Она так приятно пахла. Чем именно, он не знал и гадать не собирался. Что-то чуть теплое, едва сладкое, но немного кислое. Какие-то фрукты из тех, что они привезли с собой. Наверное.
-Иш эш аэраз, тейтиа, - пробормотал Шут тихо.
-Что это? – так же тихо спросила девушка, у которой от теплого дыхания возле виска по телу стайкой пробежали мурашки.
-Древний язык моих краев. На нем уже давно не разговаривают, но вспоминают всякий раз, когда обращаются к тому, что над нами, - пояснил Джохар. – Наш народ почитает небо и звезды на нем. Считается, что с их помощью на землю приходит благодать. Потому и исполняются желания, загаданные при падении звезды.
-И что ты им сказал?
-Поблагодарил их за то, что ты есть, - Шут прикоснулся к губам Мышки своими.
Ему ответили. Робко и трепетно, чем напомнили птаху, запутавшуюся в сетях. Но нет, он не хотел, чтобы его боялись, чтобы рядом с ним эта малышка чувствовала себя пленницей, лишенной свободы. Отдал бы все богатства мира, лишь бы ей было хорошо от его близости. К несчастью или к радости, после бегства с юга, у него совсем ничего не осталось. Лишь друзья, как самое большое сокровище в жизни. И вот теперь это чудо с пушистыми иголками волос, что мягко касались его плеча.
Никто не тревожил покой двух влюбленных. Сами они и думать забыли о том, что не так далеко веселятся их пьяные друзья, хотя громкие крики доносились отголосками к корням дерева, в которых уютно на мягкой траве приютились два тела. Их не интересовал никто и ничто, они были опьянены друг другом, чтобы думать о чем-то постороннем.
Внимательный взгляд смущал. Мышка отвела взгляд, чувствуя шестым чувством некое недовольство со стороны мужчины рядом. Наверное, ей стоило предупредить его, что у нее еще не было никого до него. И что с Сэрезом была договоренность, что ни-ни до помолвки. Наверное. Но она не хотела говорить об этом, не смогла.
-Прости, - не выдержало сердце неизвестности.
-Мне не за что прощать тебя, ты ни в чем не виновата, - отозвался Шут задумчиво. Они лежали у подножия дерева на его плаще, укрываясь его концом. Разгоряченные тела приятно освежал легкий ветерок, гуляющий в корнях. – Получается, он не твой любовник?
-Папа настоял на том, чтобы ничего не было между нами до помолвки. Сказал, что я еще не доросла принимать такие решения.
-Он был прав.
-Ты ничего не должен и не обязан, - сочла своим долгом предупредить Мышка. – Это было мое решение.
-Конечно, твое, - согласился Шут, поднял голову девушки к себе за подбородок. – Однако тебе следовало бы сказать мне, как обстоят дела.
-Ты бы не тронул меня, - возразила Мышка. Взгляд непроизвольно опустился к ключице Шута, она уткнулась носом в теплое плечо.
-Не тронул бы, - согласился Джохар, не зная, что ему делать с этим комком призрачного счастья в его руках. Разожмешь руки, и оно растает подобно утренней дымке. – На моей родине мужчин, позарившихся на честь несовершеннолетней девы, лишали достоинства. Не самые веселые перспективы, правда? У вас за это тоже по головке не гладят, хоть мера чуть иная.
-Я хотела, чтобы это был ты, - просто ответила Мышка, которая и в самом деле ни о чем не жалела. Ей было хорошо рядом с этим мужчиной. Если бы все могло остаться, как сейчас. Но что и как ей сказать отцу? А Сэрезу? Нет, она не сможет расстроить папу. Он и так корит себя в том, что дочь занимается такой неблагодарной работой, избрав его путь и для себя. - Хотя бы, пока моя жизнь принадлежит мне одной.
-Ты все равно хочешь стать его? Несмотря ни на что? – подобное отношение чем-то задевало.
-Похоже, это моя судьба. Шут, давай, мы не будем трогать эту тему? Или я уйду сейчас.
-Ты можешь звать меня так, как тебе нравится, - девушку лишь крепче прижали к себе.
Расстаться? Нет уж. А с Саем он поговорит позже. Так просто он ему эту кроху не отдаст, даже если придется драться насмерть. Ничто в жизни не дается легко, к этому Джохар привык за время своих скитаний и потерь.
-Мне нравится твое имя, - подняли на него карие глаза, совсем темные в ночи. – Оно красивое и такое рычащее: Джохар.
-Не стоит будить во мне зверя, - пробормотал Шут, едва совладав с собой. Тихий голос, с рыком прошептавший его имя, затронул до глубины души. Никто и никогда не звал его так. Игриво и пылко, но с такой нежностью. – Спи. Завтра решу, что с тобой делать за обман.
-Поцеловать, может? – зажмурив один глаз, подняла Мышка голову к нему. Получила целомудренный поцелуй в лоб, на что вопросительно подняла бровь. – И все?
Шут вздохнул и прильнул к мягким губам, наслаждаясь их теплом и вкусом. Чтобы оторваться от лакомого кусочка, пришлось проявить недюжинную силу воли. Чтобы его и дальше не искушали, девушку закутали в кончик плаща и притянули к себе.
-Ты замерзнешь, - заметила она на это.
-Здесь тепло. Спи, - на этот раз голос звучал непреклонно.
Шут прикрыл глаза, отчаянно пытаясь выкинуть все мысли из головы. Такой подвиг оказался ему не по силам. Поэтому засыпал он долго, а потом остаток ночи во снах видел озорные карие глаза, пока в ушах звучало его имя, произнесенное таким непередаваемым голосом.
Глава 13
С утра на самопровозглашенной стройке не досчитались двоих. Пока Ари изъявляла беспокойство по поводу отсутствия Мышки, Катарис спокойно дожевывал свой завтрак. Он-то знал, что эти двое еще с утра ушли гулять по острову. Кажется, Шут каким-то образом сумел найти с девушкой общий язык, несмотря на все свое воспитание, полученное дома. Дураку понятно, что девчонке еще и девятнадцати нет. Такую бы кроху Шут никогда не тронул. С другой стороны, она любовница Сая, это очевидно. Так что опасаться за совращение малолетних не стоит. Зато стоит порадоваться за друга, который наконец-то после стольких лет скитаний вдали от дома сумел найти то, что его поглотило полностью и без остатка. Таких горящих глаз у Шута Катарис не видел никогда прежде.
Строительство будущего замка или тюрьмы, с какой стороны на это посмотреть, продвигалось весьма печальными темпами. В основном потому, что среди присутствующих не оказалось ни одного строителя или на худой конец инженера. Ризо пытался, как мог, помочь с теоретической базой, с расчетами, но все это терпело крах, когда за дело брались чемпионы с до конца не открывшимися способностями. В итоге что доски, что камень – все ломалось, крошилось или падало на ноги. Хорошо, что среди них была Саросса, которая умела лечить. И все же это не сильно спасало ситуацию.
К концу первого месяца жизни на острове чемпионы стали злыми и раздражительными. Все чаще стали вспыхивать мелкие конфликты, стычки. Дерущихся удавалось разнимать, но делать это становилось все сложнее. Да и некому в целом, так как жажда крови обуяла практически всех.
В один из безоблачных и летних вечеров, когда небосвод начал окрашиваться в алые тона, а рабочий день горе-строителей подходил к концу, в котловане, с трудом вырытом под будущую постройку, вспыхнула очередная ссора. Ривена в сотый раз сцепилась с Мунто, вспоминая свой поломанный меч, с которым и не думала расставаться. Темноволосый паренек ответил язвительной колкостью в ответ, что незачем таскаться с зубочистками, если не умеешь делать из них оружие. За что получил в нос. Силой девушка обделена не была и на то, что перед ней самое непосредственное воплощение демона, чихать хотела. Мунто это вывело из себя.
Вокруг юноши вспыхнуло жаркое пламя. Оно сильно жгло всех, кто оказывался возле него, но и самого парня изрядно припекало, кожа под пламенем покраснела. Когда в руках возник изогнутый топор, никто бы сказать не смог, как не смог бы сказать, откуда он там вообще взялся. Словно появился из воздуха. Опасное оружие улетело в сторону девушки. Та воспользовалась навыком щита, который лишил топор лезвия, так что по ногам прошлось лишь палка от него. На некоторое время Ривена потеряла способность передвигаться с привычной скоростью, но решила восстановить справедливость, вновь прибегла к своим навыкам. В три прыжка оказалась возле подростка, поморщилась от жара пламени, и врезала тому рукоятью сломанного меча по лицу.
Саросса в тот момент была далеко. Они с Тешем ушли сегодня пораньше со стройки, чтобы приготовить ужин. Когда вернулись на поляну, поняли, что здесь творится настоящий ад. Катариса пришлось вытаскивать буквально с того света, ему крепко досталось от Кайзера, в руках у которого неизвестно откуда взялась огромная шипастая булава. Такой можно одним ударом на тот свет к праотцам отправить. Катарис каким-то чудом умудрился задержаться на этом.
Сразу после лечения, он сумел подняться на ноги и вновь исчез в стороне дерущихся. Тогда и удалось разглядеть в глазах чемпионов Ксонуса не злобу, не ненависть, а азарт и жажду сражений. Им хотелось драться, хотелось использовать свои способности, которые для мирной жизни практически не подходили, и потому их так редко применяли. Но так долго продолжаться не могло. Силы никуда не деваются. Когда их запирают, они все равно остаются с теми, кому принадлежат волею судеб. И ждут, жаждут вырваться на волю.
Стоило поблагодарить Ксонус за то, что чемпионы его имели повышенную болевую чувствительность и не так сильно страдали от собственных навыков и умений. Там, где любому другому снесли бы голову, здесь жертва не только умудрялась задержаться в сознании, но и каким-то образом давала сдачи.
Все, что оставалось Сароссе с Тешем, это пытаться, как могут, облегчить последствия масштабной баталии, в которой приняли участие все чемпионы без исключения. Эдакая каша. Саросса только и успевала лечить самых пострадавших. Теша навешивал щиты от самых страшных ударов, снижая вред. Для этого он кидал под ноги нужному чемпиону небольшой диковинный фонарь, сияющий не алым, а изумрудным пламенем с примесью голубого. Краски не смешивались, так что назвать это цветом морской волны не получалось. Откуда он взял фонарь, мальчишка и сам не знал. Как и то, куда он пропадал потом. Одно знал четко. Эта открывшаяся способность ему нравится!