Водила, белый от бешенства, выскочил из машины, потрясая монтировкой. В адрес тяжеловоза вообще и того мудака, что сидел за рулем, в частности, понесся поток ругательств. Мат не отличался художественностью, зато был наполнен искренними чувствами.
Лигов вполголоса пробормотал что-то очень грубое, хотя и на непонятном языке. Его руки нырнули в сумку — она была ничуть не менее тяжелой, чем у Трошина, видимо, Дан «зарядил» свой багаж еще на базе. Саша понял, что они, вполне вероятно, влипли.
Внезапно таксист сделал шаг назад. Монтировка выпала из его руки, он как-то обиженно хрюкнул и начал медленно, как будто нехотя, опускаться на мокрый асфальт.
— Быстро! В лес! — рявкнул Трошин, одним быстрым движением выхватывая «калашникова» из сумки, выпуская короткую, всего на три патрона, очередь прямо сквозь стекло «Волги» и распахивая дверцу.
Лесом это, конечно, назвать было сложно. Искусственная посадка — так, пожалуй, было бы точнее. Ни за одним деревом по-хорошему нельзя было толком укрыться, но это была все же какая-никакая защита. И шанс уйти от преследования. Только дело в том, что именно сейчас Трошину совсем не хотелось уходить от этого преследования. Сейчас роли охотников и зайцев вполне могли поменяться — только вот нападающие об этом еще не знали.
Из кабины «КамАЗа» выскочили две уже знакомые фигуры. Черные куртки, почему-то белые штаны. Саше бросилось в глаза, что там, на жарком юге, белая одежда нападавших смотрелась более или менее естественно, здесь же, среди грязного снега, это казалось просто несуразным. И это было плохо — несуразность вызывает презрительную ухмылку, а эти двое были определенно опасны. Как и те, что сейчас лезли из распахнувшихся створок стоящего на платформе контейнера. Уж чего-чего, а расслабляться не следовало бы. Тем более что «комитет по встрече» был довольно многочисленным.
Саша бухнулся в сугроб — тяжелая сумка нещадно колотила по спине, сковывая движения. Над головой секли воздух пули. Он дал еще одну короткую очередь, с удовлетворением отметив, что один из противников отлетел на пару шагов назад и упал навзничь. И тут же чертыхнулся — клон снова встал, чуть пошатываясь, — может быть, пули и нанесли ему травму, но она явно не была смертельной.
Краем глаза он заметил, как Дан, не слишком уверенно держа пистолет в руке, посылает пулю за пулей в рассыпавшихся цепью убийц. Теперь угрозу можно было оценить по достоинству — их было более десятка, и они приближались. Лигов был как на ладони — даже странно, что в него до сих пор не попали. Или попали? Саша уже видел, как тот реагировал на незначительные раны. Сам он сместился в сторону и теперь лежал за поваленным деревом — не слишком толстым, но обеспечивающим кое-какое прикрытие.
— Дан, отступай в лес! — крикнул Саша, швыряя гранату и снова прячась за спасительный ствол. Грохнул взрыв, дерево вздрогнуло под ударом осколков.
Ударная волна сбила с ног двоих клонов, третьему повезло меньше — осколок ударил прямо в лицо, и из-под ничком упавшего на снег тела стало расползаться красно-оранжевое пятно. Трошин выпустил длинную — на весь оставшийся запас патронов — очередь в ближайшего противника, стараясь попасть в голову. Не попал. Одним движением вставил новый рожок и снова высунулся из-под укрытия. Клон-саарт поднимался из сугроба, куда его зашвырнули удары пуль. Плавно, как будто он находился в тире, а не под огнем, Саша поднял автомат и нажал на спуск. АКСУ коротко рявкнул, лицо саарта превратилось в кровавую маску, и он снова упал — на то же место, где лежал еще мгновение тому назад.
На шоссе раздался визг тормозов — возле «Волги» остановилась другая машина — джип. Из нее выскочило несколько мужчин. До них было довольно далеко, и с такого расстояния было сложно понять, чего им, собственно, надо, но, похоже, они не намеревались проявить мудрость и рвать когти — напротив, все трое двинулись в сторону леса, откуда гремели скупые автоматные очереди и резкие хлопки пистолетных выстрелов.
Дерево, столь хорошо прикрывавшее Трошина еще несколько мгновений назад, уже перестало быть достойным убежищем — клоны подошли слишком близко. Саша отступил, отчаянно сожалея, что на базе Службы не было бронежилета. Хотя бы плохонького — все какая-то защита. К сожалению, ему приходилось рассчитывать только на себя. И на Дана. Хотя нет… на Дана рассчитывать не стоило.
Лигов нажал на спуск и услышал лишь глухой щелчок — в пистолете кончились патроны. Он пробормотал что-то нелицеприятное и метнулся назад, в глубь леса — но резкая боль обожгла ногу, она подломилась, и коротышка тяжело упал в снег. Рядом, сквозь удаляющийся грохот автомата, послышался скрип снега под тяжелыми шагами.
Люди говорят, что за мгновения до смерти перед глазами проносится вся прошедшая жизнь. Он успел лишь подумать о том, как же все получилось глупо. Он, рядовой эксперт Службы, далекий от войны и насилия — зачем он полез в это дело? Когда-то, еще лет двадцать назад, он искренне верил, что непыльная работенка, доставшаяся ему, невыносимо скучна. День за днем, год за годом — нудная рутинная работа, анализ донесений следящих устройств и немногочисленной агентуры, систематизация, подготовка отчетов… Его ни разу не приглашали принять участие в каких-нибудь масштабных операциях. Он был клерком — просто клерком, работающим исключительно с информацией. Более того, это его вполне устраивало. И вот теперь он, специалист по компьютерам, мастер анализа, эксперт по прогнозам, лежит в снегу, чувствуя, как пульсирует боль в пробитой навылет ноге, и лихорадочно пытается воткнуть в пистолет новую обойму. И понимает, что не успеть…
Руки еще пытались заниматься делом, а глаза уже неотрывно смотрели в лицо саарта. Клон был олицетворением равнодушия. Ничто не могло сбросить с его лица эту маску — ни трупы спутников, ни собственные травмы. Он не испытывал ненависти к тому, кого сейчас собирался добить — ни капли, и это было особенно страшно. Для клона это было всего лишь работой… работа будет выполнена и его, клона, тоже ликвидируют за ненадобностью. Это его нисколько не волновало.
В треск автомата вплелся еще один звук, резкий и незнакомый. Саарт, уже почти готовый произвести контрольный выстрел, рухнул на одно колено. Он был жив и, наверное, даже цел — пуля, выпущенная почти в упор, с десяти шагов, не смогла пробить бронекостюм. Но она сделала другое — может быть, гораздо более важное дело. От удара саарт выпустил из рук винтовку, и она моментально скрылась в рыхлом снегу.
Как будто бы по волшебству обойма, еще мгновение назад такая непослушная, скользнула в рукоять пистолета. Щелкнул затвор, досылая патрон в патронник. Лигов вскинул руку. Он был плохим стрелком, с этим мастерством не рождаются, а он впервые взял в руки оружие всего лишь пару дней назад. Это было не то умение, которым стоило бы гордиться цивилизованному существу, полноправному гражданину Ассамблеи, — но сейчас с нескольких шагов он не мог промахнуться. И он не промахнулся — саарт так уже и не поднялся с колена, кулём свалившись на бок и разбрызгивая вокруг что-то неприятно оранжевого цвета.
Среднего роста человек склонился над Даном. Его лицо, не слишком симпатичное, не выражало угрозы.
— Ранен? — спросил он коротко.
— Царапина, — скрипнув зубами, выдохнул Дан. — Ты кто?
— Твой ангел-хранитель, — усмехнулся тот. — Ладно, я пошел. Дела, брат…
— В голову… — крикнул ему вслед Лигов. — Стреляй им в голову.
Сейчас его не интересовала личность этого ангела-хранителя, как и то, какими судьбами он оказался здесь в такое время. Важно было другое — теперь у них появлялся шанс. Пусть призрачный. Три ангелочка, да они вдвоем с Трошиным… ну, пусть его, Дана, можно считать только за половинку — все равно это уже достаточная сила. Значит, появлялся шанс снова утереть нос клонам. А разобраться в деталях можно будет и позже. Убедившись, что все саарты плотно увязли в перестрелке, Дан принялся, морщась от боли, затягивать рваную рану на бедре.
Саше удалось перекинуться с Михаилом не более чем парой слов. Потом стало не до болтовни — дела их становились все хуже и хуже.
Теперь все пятеро заняли круговую оборону на холме. Там, внизу, у его подножия, было еще не менее десятка саартов — на контейнеровозе их оказалось больше, чем предполагал Александр. И еще примерно столько же тел — неподвижных и безжизненных. Хотя страха клоны и не ведали, но когда они пошли в атаку и тут же потеряли чуть не половину своих — это их немного вразумило. Тут уже не страх диктовал правила поведения, а вбитое им в головы стремление выполнить приказ. Если клоны дадут себя ухлопать, приказ останется невыполненным, а это было неприемлемо.
Поэтому обе стороны заняли выжидательную позицию, обмениваясь редкими выстрелами больше для порядка, чем с целью реально склонить чашу весов на ту или другую сторону. Стратегически позиция людей была более выгодной — холм, пусть и невысокий, давал кое-какой обзор, да и деревья здесь росли не так густо, следовательно, клонам было сложно подобраться вплотную незамеченными. С другой стороны, клонов было вдвое больше, их оружие было достаточно серьезным, уступая лишь автомату Трошина.
Пятеро… вернее, четверо. Одинцов лежал пластом на снегу, тяжело, с хрипом, втягивая в легкие воздух. На губах пузырилась кровь — рана была тяжелой, вполне возможно, что и смертельной. Тем более когда нет никакого шанса доставить раненого к врачу. Пулю он поймал уже здесь, наверху — похоже, клоны постепенно осваивали обращение со снайперским оружием. Все остальные тоже были так или иначе оцарапаны, но их ссадины не шли ни в какое сравнение с дырой в груди Геннадия.
— Дан, ты можешь ему помочь?
Лигов замялся, отводя глаза в сторону.
— Это… Александр, я не имею права. Невмешательство…
Саша почувствовал, что белеет от бешенства. Взяв Лигова, насколько позволяло укрытие, за грудки, он тихо прошипел:
— Слушай, ты… мне глубоко насрать на ваши правила, на всю вашу траханую Службу, ты понял? Хороший человек концы отдать может, ясно? Давай, лечи, если можешь. А то я сам тебя…