— Благодарю, — кивнул доктор. — Тара, не оставишь нас с Тейлор? Можешь пока присмотреть серёжки.
— Есть, сэр!
— Тейлор, прошу за мной.
Ювелир проводил доктора и его спутницу в небольшую комнатку с круглым мраморным столом посередине, где лежали зеркало и увеличительное стекло.
— Желаете взглянуть на приготовленные образцы?
— Будьте так добры, — чопорно, в тон французу ответил Люк и заговорщицки подмигнул Тейлор.
Кивнув, ювелир удалился, но уже через минуту вернулся с тремя замшевыми футлярами и почтительно разложил их перед Тейлор.
— Итак, — начал он, поочерёдно поднимая крышки, — позвольте продемонстрировать экземпляр из нашей классической коллекции. «Звеньевое колье». Всего триста пятьдесят восемь безупречнейших бриллиантов.
— Как красиво! — восхитилась Тейлор, разглядывая колье.
— Может, примеришь? — спросил доктор Люк.
— С удовольствием! — Тейлор приподняла волосы, пока ювелир застёгивал тяжёлое колье. Драгоценный металл приятно холодил кожу. Тейлор посмотрела на себя в овальное зеркальце, любезно пододвинутое французом. Бриллианты сияли и переливались у неё на шее.
— Вау! — только и вымолвила она, касаясь украшения.
— Теперь, пожалуйста, следующее, — попросил Люк.
— Как, ещё? — ахнула Тейлор.
Ювелир кивнул, пододвигая второй футляр.
— Вот, «Венок младенца». Всего сто семнадцать бриллиантов круглой и продолговатой огранки, общим весом в двадцать пять карат. Сама подвеска выполнена из платины.
Второе колье оказалось короче и шире, со звеньями в форме остролиста.
— Нравится? — улыбнулся доктор Люк.
— Конечно!
— И напоследок, — продолжал ювелир, — нечто совершенно особенное. «Сердце ночи», всего шестьдесят бриллиантов круглой и грушевидной огранки, общим весом в тринадцать карат. Подвеска платиновая.
Тейлор не могла оторваться от изящной платиновой подвески, на которой бриллианты разной огранки составляли причудливый узор. От созерцания её отвлек голос доктора Люка:
— Ну, какое тебе больше по душе?
Тейлор не сдержала улыбки.
— Последнее, однозначно, — ответила она, несмело дотронувшись до «Сердца».
Ювелир одобрительно кивнул:
— Прекрасный выбор.
— Мы примерим? — поинтересовался доктор.
Взяв протянутую подвеску, он бережно надел её на Тейлор. Драгоценные камни сверкали на загорелой коже, точно живые капли росы. Тейлор восторженно рассматривала себя в зеркало. Видели бы её сейчас друзья!.. Воспоминание о друзьях омрачило радостный момент. Она страшно скучала по ним и стыдилась, что развлекается.
— Как тебе? — спросил доктор Люк.
— Ничего прекраснее в жизни не видела!
— На сколько тянет безделушка? — обратился доктор к французу.
— Минуту, сэр. — Тот поспешно перевернул ценник. — Цена — сто шестьдесят восемь.
— Сто шестьдесят восемь долларов? — удивилась Тейлор.
Ювелир едва не поперхнулся.
— Нет, — покачал головой Люк, — сто шестьдесят восемь тысяч долларов.
Тейлор неуютно заёрзала в кресле.
— Это всё равно что носить на шее дом!
— К счастью, колье не в пример легче, — пошутил доктор. — А вообще, нравится?
— Конечно! Такая красота.
— Отлично, тогда забирай. Будет подарок по случаю твоего возвращения домой.
Тейлор обомлела.
— Вы шутите?
Доктор Люк положил ей руку на голое плечо.
— Не имею привычки шутить о серьёзных вещах. Мы действительно рады, что отныне ты дома.
Пока он говорил, его мысли потоком хлынули в сознание Тейлор. Зловещие и тёмные, как сама ночь, они до смерти напугали девочку. Она отпрянула, с трудом подавляя тошноту.
— В чём дело? — насторожился Люк.
Тейлор сглотнула.
— Извините. Боюсь, я не привыкла к суши.
— Понимаю, японская кухня очень специфическая.
— Упаковать колье, или мадемуазель наденет его сразу? — вмешался ювелир.
Доктор Люк вопросительно поднял брови.
— Что скажешь, Тейлор?
Она медленно сняла ожерелье.
— Не хочу показаться неблагодарной, но вы и так многое для меня сделали. Такая роскошь не по мне, простите.
— Нет проблем. — Он вернул подвеску ювелиру. — Отложите пока. Юная леди ещё не определилась.
— Конечно, сэр, — не скрывая разочарования, ответил тот, убирая украшение обратно в футляр.
— Можно мне назад, в академию? — попросилась Тейлор.
— Почему нет? Вы приехали на «роллс-ройсе»?
— Да.
Доктор Люк вытащил мобильник и нажал кнопку.
— Подгоните машину к «Гарри Уинстону»! — Он убрал телефон и крикнул: — Тара, закругляйся.
Тара с сожалением вытащила из ушей жемчужные серьги и вручила их продавщице.
— Пардон, в следующий раз.
«Роллс-ройс» уже стоял у входа. Чёрный «эскалэйд» припарковался чуть поодаль. Гриффин распахнул дверцу, и Тейлор первая забралась в салон. Доктор Люк сел рядом, а Тара устроилась рядом с водителем.
— Знаешь, Тейлор, вся семья жаждет познакомиться с тобой, — начал Люк.
Она опять сглотнула, но нашла в себе силы ответить, что тоже с нетерпением ждёт этой встречи.
— Собственно, на такую реакцию я и рассчитывал, поэтому заранее распорядился приготовить на обед нечто особенное — говядину по-веллингтонски. Кстати, моё любимое блюдо. Устроим небольшой праздник в твою честь.
— Спасибо, но мне больше по вкусу овощная запеканка и пицца. Словом, я обыкновенная среднестатистическая американка.
Доктор Люк нахмурился.
— Нет, Тейлор, не говори так. Кто-кто, а ты — уникальная личность. — Его лицо посветлело. — Не переживай, мы не всегда едим из фарфоровых тарелок. Гамбургеры и пиццу очень даже уважаем. Просто сегодня есть что отметить. Блудная дочь вернулась! — закончил он с улыбкой.
27. Уговор
Джек жил в бедном районе, в двенадцати кварталах от меня. Разыскав его адрес в школьном справочнике, я сразу направился туда.
Дом Фрайнсов стоял на отшибе крохотной тупиковой улочки Лесли-стрит и выглядел откровенно не ахти. Стены из покорёженного алюминиевого сайдинга, выцветший навес над крыльцом, окно без стёкол закрыто куском картона. Газон сплошь зарос сорняками и колючками. На дороге перед домом — как минимум шесть машин, большинство насквозь проржавевшие, со спущенными покрышками. Только две смотрелись более-менее на ходу.
Я поднялся на крыльцо, обитое зелёным ковролином. Над звонком жёлтым скотчем была приклеена бумажка с надписью «Звонок не работает». Потянув на себя ржавую проволочную сетку, я стал барабанить в дверь. Через минуту на пороге появился Джек, одетый в футболку без рукавов, открывающую внушительные бицепсы и татуировку на плече.
— Чего надо? — хмуро спросил Джек.
— Поговорить, — ответил я, стараясь не моргать.
— Валяй.
В глубине дома надрывался телевизор. Похоже, Джек был не один.
— Не здесь, — покачал я головой. — Не хочу, чтобы нас слышали.
— С чего вдруг?
— А вот так.
Поколебавшись, Джек шагнул на крыльцо, плотно прикрыв за собой дверь.
— Всё, теперь мой старик точно не услышит.
— Мне надо кое-куда съездить.
— Я тебе в шофёры не нанимался, — фыркнул Джек.
— Конкретно — в Пасадену, — продолжал я, оставив без внимания его выпад.
Джек явно растерялся.
— Это куда, в Калифорнию?
— Именно.
— Чувак, не борзей. Я признался во всём Дэллстрому, как ты и велел. Хватит. Если рассчитываешь меня терроризировать постоянно, зря. Завтра же расскажу всем учителям, что ты сделал.
— Расслабься, никто тебя не терроризирует. Просто мне больше не к кому обратиться.
— А твой старик чего?
— У меня нет отца.
— А мать?
— Ты вообще новости смотришь?
— Нет.
— Мою маму похитили и скорее всего держат в Пасадене, поэтому мне срочно нужно туда съездить.
— Не проще позвонить в полицию?
— Нет, в этом деле они не помогут.
— Извини, чувак, но в Калифорнию не повезу всё равно.
— У меня есть деньги! — Я вытащил пачку купюр, позаимствованных из маминой заначки. — Вот, триста долларов. Всё тебе.
Джек начал колебаться.
— Откуда баксы?
— Мама откладывала на чёрный день.
— Значит, три сотни, да? И когда ехать?
— Чем раньше, тем лучше.
— Больше никаких пассажиров?
— Ещё мой друг Осьтин.
— Тогда и я захвачу приятеля, на смену за рулём.
— Кого?
— Уэйда.
Уэйда я ненавидел больше, чем Митчелла, но возражать не стал. С двумя водителями и впрямь получится быстрее.
— Идёт.
— И что мы будем делать в Пасадене?
— Вы — ничего. Высаживаете нас и свободны.
— Обратно везти не надо?
— Нет. Неизвестно ещё, сколько мы там пробудем.
Джек покосился на свой автомобиль — тёмно-синий «шевроле-камаро» восьмидесятого года с жёлтой гоночной полосой вдоль капота.
— Оправляемся сегодня?
— Чем раньше, тем лучше, — повторил я. — Только возьму вещи и Осьтина.
Джек почесал живот и тяжело вздохнул.
— Ладно. Сейчас звякну Уэйду. Ты где живёшь?
— Совсем рядом. Тринадцатая Ист-стрит, там ещё рядом супермаркет «Семь-Одиннадцать». Встречаемся на парковке через час. Договорились? — Я протянул руку.
Джек опасливо отпрянул.
— Не бойся, не шарахну.
— Договорились, — произнёс он, пожимая мне руку.
Я помчался к Осьтину и с порога объявил:
— Выезжаем через час.
Он непонимающе уставился на меня.
— Выезжаем? Куда?
— В Калифорнию. Или ты думал, я пошутил?
— С Джеком?
— Да, — кивнул я, намеренно умолчав про Уэйда. Осьтин и так жутко нервничал из-за грядущей поездки. Перспектива провести пару дней в компании заклятого врага его просто-напросто убила бы.
Осьтин бросил настороженный взгляд через плечо.
— Мама будет в ярости. Посадит меня под домашний арест лет до пятидесяти.
— Кошмар, — хмыкнул я с учётом, что Осьтин практически безвылазно торчал дома. — Ещё скажи, заставят всё время делать уроки и перестанут пускать на чечётку.
— С тобой общаться точно запретят, — насупился он.