етланы исчезает, сменяясь лицом того паранорма, за которым мы сегодня бежали с Дарьей… А следом появляется еще одно – его я вижу впервые…
Дальше лица начинают меняться, словно в калейдоскопе. В основном незнакомые, но среди них изредка мелькают образы, вызывающие отклик в памяти. Одно за другим, с возрастающей частотой. И выражения самые разные. От страсти в глазах призрачной Оли до безумия неизвестной старухи. Хохот, боль, ненависть, агрессия, любовь, презрение, насмешка… Все это в полнейшей тишине и оттого еще более страшно. Накатывает волна образов, как тогда, во время ритуала пробуждения. Только Дарьи рядом уже нет, и поддержать меня некому. Нарастающая волна безумия захлестывает меня, и я не могу с ней справиться.
Судорожно пытаюсь отгородиться от этого, закрыть свое сознание, отвернуться, лишь бы не видеть дикой пляски хаоса, судорог сходящей с ума реальности, но не могу сделать этого, что-то не позволяет мне, словно рука, которая давит на затылок и не дает выдернуть голову из-под воды, чтобы сделать вдох. Еще чуть-чуть – и мое сознание захлебнется под натиском чудовищной лавины образов.
Инстинктивно делаю то, что делает любой человек, защищаясь от чего-то страшного – закрываю лицо рукой. Правой. А в ней все еще зажата другая рука – пытавшейся меня задушить восковой фигуры надзирателя с Трубецкого бастиона с Изнанки… С Изнанки! Да это же предмет-катализатор! Сосредоточиться на нем и попытаться перейти, вырваться отсюда. Что там говорила Пробуждающая? Визуализировать зеркало в сознании? Надо пробовать, иначе – смерть или безумие.
Попытка отчаянная, мое сознание – в шаге от коллапса. Но восковая рука все же помогает – она резко нагревается, почти обжигая меня, и это позволяет мне хоть немного отрешиться от бешеной атаки на мой разум. Мгла вокруг немного рассеивается, я вижу мост, и на мгновение во мне вспыхивает безумная надежда, что вот сейчас удастся вырваться… Но только на мгновение. Прояснение исчезает, мгла сгущается, и вдруг ослепительная вспышка бьет по глазам. Меня отбрасывает так, словно током ударило, и я падаю в туман, больно ударившись ребрами о мост. Восковая рука частично оплавляется, лишившись трех пальцев. По странному совпадению остается оттопыренный средний. При других обстоятельствах это было бы даже смешно. Сейчас главное – что лавина образов, атаковавшая мой мозг, прервалась. И то хлеб. Надолго ли? Я не знаю и, подгоняемый страхом, бегу прочь от моста в сторону крепости.
В густом серо-лиловом киселе, окутывающем меня, видимость по-прежнему нулевая. Скольжу сначала по дереву, потом по булыжникам, каким-то чудом не падая. Но ни одно чудо не длится вечно. Нога вдруг проваливается во что-то мягкое и зыбкое, а в следующий момент я ощущаю, как оно начинает засасывать меня. Отчаянно машу руками, пытаясь уцепиться хоть за что-то твердое и материальное, но ни до чего не могу дотянуться. Булыжная мостовая просто раскиселилась подо мной в радиусе нескольких метров, превратившись в трясину.
Нет! Ужас и паника накрывают меня, отнимая последние силы, но не волю к борьбе. Сознанием что есть мочи стремлюсь прочь отсюда, мысленно представляю перед собой большое зеркало, а по ту сторону – Изнанку. Обычную сумрачную Изнанку, которая кажется чуть ли не родной по сравнению с этим.
Картина мира разбивается передо мной, словно стекло от попадания увесистого камня… Нет, словно зеркало… Что я натворил своими судорожными трепыханиями? Или не я? Или оно само? Серая хмарь сменяется почти пещерным непроглядным мраком, и я лечу куда-то в бездну, без верха, низа и сторон света. Крик замерзает в горле, а ужас даже как-то тускнеет. Просто я устал уже бояться.
Удар! Что ж вы меня все время роняете? И опять на ребра. Они ноют, просят пощады. Впрочем, чего там ребра, когда вопрос выживания висит непонятно на чем? Подо мной что-то мелкозернистое. Внезапно обнаруживаю, что глаза мои закрыты. Осторожно поднимаю веки, готовый уже к чему угодно.
Пляж, песок… только с морем, солнцем и пальмами не задалось. Тот же самый холодный, подызнаночный Питер. То есть я даже на Изнанку выбраться не смог. Даже хмарь серая никуда не делась, разве что расступилась немного, очистив вокруг меня небольшое пространство. Позади – Нева, в которой течет все та же мгла, а впереди – Петропавловка кутается в серо-лиловую шубу мерзкого непроглядного тумана. Даже шпиль собора из него не торчит, только смутно виднеется.
Осторожно поднимаюсь на ноги, слегка кривясь от боли в ребрах. Хорошо, если не трещина, а всего лишь сильный ушиб. Ну? И что дальше? Опять картинки показывать будете?
Это место словно мысли мои читает, потому что реагирует сразу. Песок впереди начинает закручиваться несколькими мелкими вихрями. Я внутренне сжимаюсь, ожидая, что они сольются в какое-то подобие того черного смерча, который забросил меня сюда. Но у них, похоже, другие планы. Выдав этакий зажигательный танец, они внезапно успокаиваются, исчезают, а на песке остается надпись крупными буквами:
«ТЫ ГОТОВ ПРИГЛАСИТЬ ТИШИНУ?»
Какую тишину, куда пригласить? Что, вообще, происходит?!
Снова возникают мини-смерчи и лихо начинают отплясывать на пляже. Я смотрю на них с нарастающим нетерпением. Это уже не попытка свести меня с ума лавиной образов, а что-то похожее на осмысленный контакт. Только с кем? Или с чем? Неужели… Нет, этого не может быть! Такой кошмар не может быть порожден Соборной душой, эгрегором Питера! Я ведь ему верно служу и никак не заслужил подобного! Тогда кто? И зачем?!
Впиваюсь глазами в песок, надеясь, что новая надпись будет более понятной и не придется ломать голову над разгадкой очередного словесного ребуса… Ага, размечтался! Когда смерчи успокаиваются во второй раз, глазам моим открывается более длинная надпись:
«ТЫ ВСЕ ВРЕМЯ БЕЖИШЬ, НО КОГДА ОСТАНОВИШЬСЯ И ОТКРОЕШЬ ДВЕРЬ, ТИШИНА БУДЕТ ЖДАТЬ ТЕБЯ ЗА НЕЙ!»
Конечно, так стало намного понятнее! Да какая, к черту, тишина?! Смерть, что ли? Чья? Моя? Объясните толком, наконец!
Чужая тупость бесит. По себе знаю. Если это нечто пытается донести какую-то мысль, сначала потоком образов, а потом словами, которые, возможно, ему самому кажутся вполне понятными, а до меня все равно не доходит, это может вывести из себя. И мне, кажется, удалось взбесить безликую Силу, властвующую в этом месте.
Снова закручивается смерч, только уже один и большой. Я начинаю пятиться, догадываясь, что разговоры закончились. Но пятиться особо некуда. За моей спиной – подызнаночная Нева, полная мглы, из которой время от времени вырываются туманные щупальца и тянутся ко мне. Что будет, если дотянутся, думать не хочется. А впереди большой вихрь вдруг оседает, а на его месте песок взбухает здоровенным нарывом. Нарыв этот растет и расширяется. Наконец настает момент, когда он предсказуемо лопается, и становится ясно, что это – тело гигантского паука, все состоящее из песка. Вот появляются членистые конечности, оформляются фасеточные глаза, взгляд которых впивается в меня, не суля ничего хорошего. Почему-то нисколько не сомневаюсь: на сей раз это не иллюзия, и если членистоногая тварь доберется до меня, то сожрет только так. Выходит, меня зажали в угол.
Беззвучные мелкие смерчи продолжают отплясывать между мной и пауком, выводя на песке одну и ту же повторяющуюся надпись:
«ТИШИНА ИДЕТ. ТИШИНА ИДЕТ. ТИШИНА ИДЕТ. ТИШИНАИДЕТ ТИШИНАИДЕТ ТИШИНАТИШИНАТИШИНА…»
Новый виток безумия… или подсказка? Тишина… Отсутствие звучания… Принести, затащить звучание города сюда, в этот сумеречный ад. Может, в этом выход? Только как? Как мне, неопытному арфисту, проделать подобное? Паук надвигается ожившим кошмаром. А я – между ним и мглой, текущей в реке… Мглой! Да ведь она показывала мне картинки из прошлого, моего и чужого. Что это, если не память предков? Да, там, на Иоанновском мосту, я чуть рассудком не повредился от этого, но может, я просто действовал неправильно? Ведь память предков теперь, когда я пробудился, должна помогать мне… в теории. Впрочем, что я теряю? Еще немного – и песчаный паук просто сожрет меня, и вся недолга!
Делаю шаг навстречу текущей в реке мгле. Еще и еще, и еще… Там словно скрывается туманный осьминог, который, увидев мое приближение, алчно тянет ко мне щупальца. Но в этот раз, несмотря на весь свой страх, я не отскакиваю, не пытаюсь увернуться, а даже делаю еще один шаг. И серо-лиловая хмарь ловит меня в свои отнюдь не ласковые объятия.
Раньше я думал, что мне холодно? Ха! То было еще нормально. Тело почти мгновенно коченеет, а всю кожу колет, словно электрическими разрядами. Перед глазами возникает серый полог, ставший преградой на пути паука, тянущего ко мне свои громадные членистые лапы. Они врезаются в полог, тот прогибается, но не уступает, а когти на конце лап паука рассыпаются мелкими песчинками. Звуков по-прежнему нет, будто все происходит в вакууме. Паук чуть отступает, трясет поврежденными лапами, и я вижу, что когти его восстанавливаются. Надолго ли задержит серая преграда это кошмарное создание? Ой, не уверен! Надо что-то делать.
И тут, словно в ответ на последнюю мысль, в мозг снова начинают течь образы прошлого. Моего и не моего. Безумная мешанина картинок, слайдов и движущихся изображений. Но на сей раз я не пытаюсь воспринимать это целиком. Напротив – отстраиваюсь от основного потока, в котором сознание мое запросто может утонуть, а мысленно ставлю себе задачу поиска тех фрагментов, что способны помочь мне в главном – призвать сюда, в это царство тишины, звучание Питера. И образы откликаются. Сначала бабушка, потом отец, дед, еще какие-то люди, которых я никогда раньше не видел.
И меня будто становится больше. Я делаюсь этакой мультиличностью, средоточием множества сознаний. Думаю, при обычных обстоятельствах мой собственный разум мог бы такого и не выдержать, свалиться в пропасть безумия, но сейчас все эти личности работают на одну-единственную задачу – разорвать гнетущую тишину.