дававшаяся внутри негромкими отзвуками флейты. Она звала меня к себе, наполняла отчаянием, и я спешил.
Однако многое мешало мне, осложняло жизнь – боль и кровь из ран, изорванная одежда и косящиеся на меня с удивлением и страхом прохожие, которых приходилось постоянно гнать прочь струнным воздействием.
Так я далеко не уйду, а снова нырять на Изнанку – благодарю покорно: гигантская членистоногая тварь там только того и ждет.
Маленькая аптека подвернулась удивительно вовремя, и я заскочил туда. В очереди стояли двое покупателей, но касания их темно-серых струн хватило, чтобы они спешно оттуда вымелись. Что же, опять придется прибегать к запрещенным приемам. Слишком часто последнее время, да куда тут денешься – как-нибудь отмолю потом этот грех… если жив останусь.
Коснулся струн чувств и желаний фармацевта за прилавком, и у нее внезапно пробудились чуть ли не материнские инстинкты: она закрыла аптеку, повесив табличку «технический перерыв», и повела меня в подсобные помещения – обрабатывать раны. Там мне пришлось аналогично воздействовать на ошалевшую администраторшу, и хлопотать вокруг меня принялись уже они обе. Последняя, узнав мои размеры, умчалась в магазин за новой одеждой, а первая вколола мне на всякий случай противостолбнячное и занялась моими ранами. Вот черт – так ведь и привыкнуть можно! Но нет, только в экстремальных обстоятельствах, а в обычной жизни – ни-ни, понял, арфист? На все про все ушло примерно полчаса – когда администраторша вернулась с рубахой и брюками, раны мои были уже продезинфицированы и перевязаны.
Флейта продолжала тоскливо и отчаянно звать меня на запад, но я терпел, сжав зубы: до вечера двоедушники ничего не сделают ни с Ладой, ни со Спириной – ведьма же сказала, что ритуал требует очень высокой хронометрической точности. А стало быть, время есть – не на катере же они ее увезут, в самом деле. Секретное убежище «Благодати тишины» наверняка находится в Питере, отчего-то я в этом совершенно не сомневался.
После всего я наличными рассчитался с добрыми самаритянками поневоле, накинув еще и сверху за моральный ущерб, забрал в полиэтиленовом пакете свои порванные и окровавленные тряпки и ушел, на прощание слегка прижав их синие струны, чтобы они через несколько минут напрочь забыли о моем визите.
Вперед, вперед, на запад! Боль и тоска внутри становились все сильнее, а флейта рвала душу. По ощущениям, похитители больше не удалялись – похоже, достигли пункта назначения. И что это за пункт, я понял, на полном ходу вылетев на Театральную площадь. Ребушки-воробушки, Мариинка!
Хотя все логично. Кто будет искать двоедушников в театре оперы и балета? А между тем лучшего укрытия не придумаешь. Театры не шикуют, лишние деньги им не помешают, а помещений много. Арендовать несколько комнат? Да без проблем – любой каприз за ваши деньги. Тем более эти арендаторы наверняка тоже умеют по-своему на людей воздействовать, чтобы лишних вопросов не задавали. А когда надо, могут к себе и через Изнанку пройти – чего еще желать?
Справившись с первой растерянностью, я отступил за угол – не стоит светить на площади перед тайным убежищем врага своей физиономией, известной, наверное, всем двоедушникам Питера, а может, и не только. Сам я вряд ли справлюсь, надо звать кавалерию.
Набрал Александру… Долгие гудки… Нет ответа… Так вашу в пень, куда это она запропала?! Телефон где-то оставила? Это вряд ли – моя кураторша человек очень организованный. Ответить не может? Случилось что? Вот это возможно… Тревога усилилась – неужели враг начал действовать раньше и нанес упреждающий удар? Тогда Александра стала бы его первой целью. После меня, разумеется… Ладно, делать-то что? Есть у меня еще один телефон – ее начальника, полковника Сурганова. Это на крайний случай, конечно, но кто скажет, что сейчас – не крайний? Может, этой ночью вообще конец света наступит!
Я набрал номер и, услышав знакомое хриплое «На связи!», произнес:
– Виктор Григорьевич, здравствуйте, это Музыкант. У меня для вас новый концерт «Благодати»…
Мобильный зазвонил очень не вовремя. Вернее, не зазвонил, а завибрировал у меня в кармане – ожидая прибытия кавалерии в баре на Декабристов, я поставил его на вибровызов. Напряжение почти достигло апогея. Я ждал каких-то действий со стороны врага, ждал сигнала от Спириной, того самого, что «в момент высокого эмоционального напряжения», ждал и боялся пропустить, готовый в любой момент, если что, кинуться на приступ хоть в одиночку, и только звонков мне сейчас не хватало до кучи. Я даже хотел не глядя сбросить, но спохватился, что группе захвата из «конторы» может понадобиться какое-то уточнение, и принял звонок.
К моему невыразимому изумлению, звонила Александра.
– Денис, от тебя пропущенный. Чего ты хотел?
– Ты куда пропала?! Тебя все потеряли, включая шефа. Я уж подумал, что-то случилось.
– Случилось. – Ее голос разве что не звенел от напряжения. – Мне тут дико некогда, поэтому говори быстрее!
– Некогда?! Вы там впустую шаритесь по явкам «Благодати тишины»! Они все свалили на запасную штаб-квартиру, и я ее нашел!
В трубке повисло напряженное молчание, а потом тихо, словно выдох с усилием, прозвучало:
– Где?
– Мариинка, новое здание, за Крюковым каналом.
Снова напряженная пауза. Три секунды всего, но я ощутил.
– Ты еще кому-то сообщил?
– Да, Сурганову. Они едут.
И опять выдох (да что там с ней?!):
– Хорошо. Жди, я еду! Без меня ничего не предпринимайте!
– Постараемся. Ты далеко? Просто если…
Но я говорил уже с пустотой – Александра нажала отбой. Так вашу в пень, ну что за манера?! Или у нее там какие-то очень серьезные проблемы, или… Додумать я не успел – перед баром затормозили два «лендкрузера» и «чероки». А вот и кавалерия! Я поспешил выйти им навстречу.
«Захватчики» выскочили оперативно. Двенадцать человек. И это, думаю, еще не все – где-то по соседству наверняка занимают огневые позиции снайперы. Прибывшие, кстати, все, судя по звучанию, – профи высочайшего класса. И с ними группа магической поддержки – три завербованных ведьмы ковена. Без них никак – не на простых людей идем.
Короткостриженый шатен с квадратным подбородком кивнул мне. Зеленая струна воли выдавала в нем лидера этой команды. Я сделал шаг и замер: перед глазами больше не было ни улицы, ни машин, ни оперативников с ведьмами – все это пропало. Взамен моему взгляду предстало сумрачное помещение. Вокруг кто-то суетится, а какая-то женщина просто стоит спиной ко мне. То есть не ко мне, а к той, чьими глазами я смотрю. Вот он – момент высокого эмоционального напряжения! Постойте, но я ощущаю плоть! Неужели они уже… Словно в ответ на мои мысли Спирина поднимает правую руку… изящную тонкую руку с длинными пальцами. Ох, ребушки-воробушки, Лада! У нас меньше времени, чем я думал.
– Куда вы меня? – тихо лепечет ведьма.
– Догадайся с трех раз, – отвечает женщина, стоящая спиной.
И от звуков этого голоса у меня внутри все леденеет. Я знаю ее. Очень хорошо знаю. И еще она «тихая».
Женщина поворачивается, и улыбка на знакомом застывшем лице кажется приклеенной.
– Готова нырнуть на второй слой? – спрашивает Александра.
Глава 23Владимир. Смертельный аккорд
Санкт-Петербург. 9 августа 2016 года
Ненавижу! Боже, как я ее ненавижу! Ведьму-убийцу. Найду! Разотру в кровавую кашу, размажу тонким слоем по асфальту! Тварь, тварь, тварь!!!
Александра и ее команда стараются меня не трогать. И правильно делают: как бы чего не вышло – я в таком состоянии, что… Довольны?! Довольны, да?! Вот она, ваша подозреваемая, лежит тут мертвая, а настоящая убийца где-то там, на свободе. Но ей недолго гулять уже, найду и… Хотя как найду? Никаких следов. Ну да, взбаламученное недавним вторжением звучание квартиры, но это практически ничто. Даже отзвука тех, кто сюда вломился, обнаружить не удается. Дарью убили явно не здесь. Труп мне подбросили. Зачем? Или это намек типа «ты следующий», или попытка подставить. Впрочем, эфэсбэшники меня, кажется, не подозревают, но уверенным быть нельзя: Александру я не слышу, а остальные… толку-то их слушать?
Оперативник и пара экспертов отвечают лишь за свой локальный участок работы, а решения тут принимают не они.
Я смотрю на тело Дарьи и думаю. И мысли мои таковы, что если бы кто-то мог их подслушать, тут же отравился бы переполнявшей их ненавистью и умер. Как Дарья…
– Что собираешься делать?
Когда Александра все же обращается ко мне, я даже вздрагиваю: думал, так и не заговорит. А чего говорить, на самом-то деле? Та, кого они подозревали и кого я не хотел сдавать, лежит здесь бездыханная. А это значит – они ошибались, а я был прав. По моему убитому лицу видно, что я тут ни при чем. Да, иногда я умею делать физиономию кирпичом, но не сейчас, не в такие моменты. В такие моменты актер из меня никудышный. И еще это значит, что они понятия не имеют, как и где искать настоящего убийцу. А я? Я имею?
Что я собираюсь делать? Глупый вопрос, и первое мое желание – огрызнуться. Но я сдерживаюсь. Не потому, что здравый смысл восстает против конфликта с офицером ФСБ при исполнении. А потому, что мы на одной стороне и в ее голосе звучит надежда. Надежда на то, что я смогу преуспеть там, где они облажались. Потому что я – арфист.
– Я найду ее, где бы она ни скрывалась, – произношу глухо, без угрозы. Просто констатирую. Ненависть на угрозы тратить не стоит. Лучше приберечь ее для их объекта.
– Убийцу? – зачем-то переспрашивает Александра.
Опять хочу огрызнуться, но вместо этого просто молча киваю.
– Знаешь как? – вот в этом вопросе надежды еще больше.
На мгновение задумываюсь, а потом киваю снова. Потому что в этот момент до меня доходит, что и впрямь знаю. След не здесь, тут все стерильно – убийца позаботилась, знала, кому подбрасывает тело. Он в другом месте. И в другом времени. Там, где я в последний раз видел Светлану. Именно оттуда я распутаю этот проклятый клубок из паутины, на кончике которой застыла эта тварь. Почему-то она ассоциируется у меня с тем пауком, которого я видел на Изнанке во втором слое. Не пауком. Паучихой. А в самом деле, кто сказал, что Несущий Тишину не может быть женщиной? Очень даже может быть – в плане коварства они нам еще сто очков форы дадут. Но одного эта тварь не учла: что я начну распутывать не с того конца, что она мне оставила – он-то оборван, а выхвачу другой, настоящий, из середины. Воскрешу тот день, когда я привел несчастную Светлану на Марсово поле и думал, что оставил ее на пороге новой жизни. А оказалось, что почти на пороге небытия. Смогу ли? Теперь я почти уверен, что смогу, – знание опять свалилось на меня с непонятно какого неба. Ох уж эти дозированные озарения, ох уж эта память предков! Впрочем, я больше не ругаюсь: все правильно, оно именно так и должно быть. Постепенно, чтобы я сразу не рехнулся, как и говорила Дарья. Если школьнику сразу впихнуть в голову всю программу за десять лет, его тут же увезут в желтый дом – мозг не выдержит. А у меня не десять, у меня гораздо круче.