ее колесо перестало проворачиваться. Он попробовал применить силу – что-то мерзко скрипнуло, щелкнуло, и механизм окончательно заклинило.
Одним словом, на его долю выпал крайне неприятный дорожный инцидент, в котором, вопреки сложившемуся стереотипу, не было ни грана романтики, несмотря на бесспорную миловидность девицы.
– Кажется, с ним что-то… все-таки… не совсем в порядке, – осторожно высказалась она.
– Боюсь, что не совсем. – Мистер Крэмптон густо покраснел.
Придерживая велосипед за руль и седло, он задумчиво смотрел на результат своих трудов. Скверная ситуация, а главное – что теперь делать? Разумеется, он не попал бы в такой переплет, если бы не был джентльменом – если бы не его рыцарское отношение к слабому полу. Какой-нибудь велосипедный хам не задумываясь промчался бы мимо и пальцем не шевельнул бы, чтобы помочь даме. Мистеру Крэмптону мучительно хотелось выругаться. Предельно ясно было одно: ему давно пора ехать дальше.
С завидным самообладанием и лучезарной улыбкой он поднял голову и сказал:
– Боюсь, эта машина не сдвинется с места.
Девушка пристально смотрела на него. Внешне она ничем не выразила ни гнева, ни досады, только негромко заметила:
– Не нужно было браться, если не умеете, а вы не умеете – это ясно как день.
Мистер Крэмптон сразу понял, что напрасно считал ее леди.
Тем больше оснований, напомнил он себе, не уронить достоинство джентльмена.
– Мне кажется, что в таком случае я вряд ли могу быть вам полезен.
– И мне так кажется! – ответила она, задетая его нежеланием признать свою вину.
На дороге послышалось мерное клацанье, и с ними поравнялся тот самый краснорожий, взмыленный нахал в серой униформе, которого мистер Крэмптон щелкнул по носу в Банстеде. Он все так же усердно крутил педали – теперь уже в направлении Лондона.
– Ого! – пробормотал он себе под нос и, не останавливаясь, крикнул: – Все в порядке?
Очевидно, девушка ответила ему. Мистер Крэмптон не слышал, потому что смотрел в другую сторону – на злосчастный велосипед. Впрочем, последующее развитие событий подтвердило его догадку.
Велогонщик успел проехать несколько ярдов дальше по дороге, однако тотчас спрыгнул на землю – так проворно, что чуть шею себе не свернул. Небрежно отбросив свой драндулет к живой изгороди, он пешком вернулся к ним.
– Что случилось?
– Ничего, – процедил мистер Крэмптон, пристыженный и оттого злой на весь мир.
– Упали, мисс? – спросил нахал, скосив глаза на погнутое крыло, нимало не смущенный его тоном.
– Спасибо, я сам справлюсь, – сказал мистер Крэмптон.
– Давайте все-таки посмотрим.
Парень приблизился и внезапно узнал надменного пижона в коричневом костюмчике. Он вопросительно взглянул на девушку.
– Прошу вас, пусть джентльмен посмотрит, – тихо сказала юная леди.
После этих слов мистер Крэмптон вышел из себя.
– Как вам будет угодно, – сердито буркнул он. – Только я полагал, что починку своей машины вы доверили мне. Я убил на нее целый час!
– Держите себя в руках, – подчеркнуто спокойно сказал ему парень и нагнулся к неисправному велосипеду.
– Не знал, что вы будете останавливать каждого встречного! – выпалил мистер Крэмптон, срывая на девице свою досаду.
– Держите себя в руках, – повторил парень.
Мистер Крэмптон ответил ему миной ледяного презрения.
– Когда вы сегодня нагрубили мне, – вскинув голову, сказал парень, – я вам спустил. Но если вы посмеете грубить этой юной леди, получите по уху. Все ясно? Я механик-моторист, между прочим. Но не нужно быть механиком, чтобы понять, каких дел вы тут натворили. Чуть не угробили дорогую машину.
Мистер Крэмптон задохнулся от гнева:
– Извольте, я готов заплатить за ущерб!
Никто не удосужился ответить ему, хотя он выждал, наверное, целую минуту. Дрожа от возмущения, мистер Крэмптон схватил свой велосипед, неуклюже на него взгромоздился и погнал во всю мочь, пока не скрылся за поворотом. Пусть видят, как он зол. Еще какое-то время внутри у него все бурлило. Потом он громко, сардонически расхохотался:
– Однако… приключение! Ха-ха-ха! Вот и помогай после этого ближнему!
Сардоническое настроение не покинуло его. Мистер Крэмптон люто ненавидел всех, кто попадался ему на пути – по дороге в Кроули и в самом Кроули, хоть на правой стороне, хоть на левой. Едва ли не каждый встречный, судя по его виду, знал, что мистер Крэмптон оскорблен в своих лучших чувствах. В Кроули мистер Крэмптон часок отдохнул, тихо ненавидя человечество и в сотый раз перебирая в уме все, что мог бы сказать или сделать в эпизоде с велосипедным хамом и юной леди. Когда он двинулся дальше, было шесть часов вечера – солнце садилось. В миле от Кроули дорога начала взбираться на длинный темный холм. Неожиданно сгустились сумерки, и с ними пришло ощущение безумной усталости. Он спешился. Потом снова сел в седло. Трудно было понять, какой способ передвижения утомительнее – на ногах или на колесах. В любом случае – то еще удовольствие! Если вдуматься, вся эта езда на велосипеде – неописуемая вульгарность. Для чего так изнурять себя, страдая от пота и грязи, да еще с риском нарваться на велосипедного хама? Мистер Крэмптон в сердцах топнул ногой, потом еще и еще, употребляя выражения, которые он удивительным образом усвоил вопреки неослабной маменькиной опеке. Впереди лежала темная, нескончаемая, непреодолимая дорога. Он заметил очертания мильного столба и подошел ближе – в душе шевельнулась надежда, что Провидение смилостивилось над ним и сократило его путь миль на десять; но нет, надпись непреклонно извещала: «Брайтон – 20 миль».
А дальше – тайна, покрытая мраком. Через полтора часа мистер Крэмптон подрулил к знаменитому брайтонскому отелю для избранных. В деревне под названием Три Моста[101] имеется железнодорожная станция, но я твердо стою на том, что автор обязан уважать секреты своих персонажей. На железном коне мистера Крэмптона не было компрометирующего багажного билета, и сам он никогда и никому не давал ни малейших оснований заподозрить, будто на каком-либо отрезке пути воспользовался иным транспортом, кроме своего велосипеда. Когда он явился, шляпа у него съехала набок, одежда была перепачкана, рубашка помялась, а руки, лицо и галстук почернели от соприкосновения с велосипедной цепью юной леди.
Мать на радостях кинулась к нему. С наступлением темноты она не находила себе места от беспокойства.
– Наконец-то, Сесил, мальчик мой! – воскликнула она. – Но какой же ты бледный, измученный! А грязный… как трубочист! – Она ласково приобняла его за плечи пухлыми ручками.
– Отстань! – резко осадил ее мистер Крэмптон и рухнул в кресло, мрачно насупившись. – Нет бы догадаться налить человеку рюмку с дороги, чем стоять без дела.
Но после ужина он воспрянул духом и разговорился. Среди прочего подтвердил, что Мэдж ему нравится, и робкие мамашины надежды принял благосклонно.
– Только лучше бы она не ездила на велосипеде, – ворчливо заметил он, – это не вполне… комильфо.
На следующий день обедали у Фентонов. Мистер Крэмптон ждал удобного случая, чтобы произвести впечатление на Мэдж, заранее решив как бы невзначай обмолвиться о своем подвиге, и случай представился только под вечер. Миссис Крэмптон давно бы похвасталась перед Мэдж выдающимся успехом сына – шутка ли, проехать зараз весь путь от Лондона! – если бы не его строжайший приказ помалкивать. Наконец, отвечая на чей-то вопрос, он сдержанно возразил:
– Нет, не на поезде. На велосипеде.
Мэдж поразилась:
– Пятьдесят две мили!
– Не знаю, не уточнял, – равнодушно ответил мистер Крэмптон. – Мне показалось, что путь не такой уж длинный.
Он мгновенно вырос в ее глазах, это было очевидно.
– Сколько же времени вы ехали?
– Часов шесть… нет, семь. Выехал около полудня. Но я не гнал как угорелый. Да еще остановился на полчаса – надо было помочь одной девушке отремонтировать проколотую шину. – Он изо всех сил пытался делать вид, будто не видел в своем поступке ничего особенного.
– Этель, какими судьбами! – воскликнула миссис Фентон, поднимаясь с кресла. – Дорогая!
Мистер Крэмптон вскинул голову. В дверях стояла героиня саги о проколотой шине… Мэдж тоже вскочила, приветствуя подругу, и потому не заметила выражения его лица.
– А это кузен Сесил, – представила она мистера Крэмптона.
Вновь прибывшая с улыбкой приблизилась, потом в изумлении воззрилась на него, слегка замешкалась и холодно кивнула.
Миссис Крэмптон так и не поняла, что, собственно, тогда приключилось. От сына ничего нельзя было добиться, ее расспросы вызывали у него лишь крайнее раздражение. Несомненно, он встречал эту девушку раньше, и отношения у них не сложились. В свете последующих событий миссис Крэмптон пришла к мысли, что Этель, должно быть, порядочная интриганка: настроила Мэдж против Сесила, поскольку сама имела на него виды. Если так, то своей цели она не достигла. Как бы там ни было, брайтонская встреча не принесла желанного результата, и мистер Крэмптон до сих пор не помолвлен. Учитывая его положение, очень странно, что ни одна девица не прибрала его к рукам. Мэдж (глупышка!) три месяца назад обвенчалась с молодым доктором.
Человек, который мог творить чудесаПантум[102] в прозе
Перевод С. Антонова.
Трудно сказать, был ли его дар врожденным. Лично я склонен думать, что он обрел эту способность внезапно. Во всяком случае, до тридцати лет он оставался убежденным скептиком и не верил ни в какие чудесные силы. И здесь самое время заметить, что это был приземистый человек с темно-карими глазами, пышной рыжей шевелюрой, закрученными кверху усами и с веснушками на лице. Звали его Джордж Макуиртер Фотерингей (имя, никоим образом не обещающее чудес), и он служил клерком у Гомшотта. Весьма охочий до споров, он всегда высказывал свои мнения в категорической форме. И как раз посреди очередного диспута, когда он исполненным непреклонной уверенности тоном утверждал, что чудес не бывает, его необыкновенный дар и проявился впервые. Этот знаменательный диспут происходил в баре трактира «Длинный дракон», а главным оппонентом мистера Фотерингея был Тодди Бимиш, который в ответ на все его тирады бросал однообразную, но вескую реплику: «Это