[189]; килик из Афин с изображением Менелая и Протея (?) (Ил. 60, не ранее 530 г.); килик из Лувра с изображением симпосия (Ил. 61) (дата неясна, вероятно, ок. 565 г.); килик из коллекции Виллы Джулия с изображением Геракла, сражающегося с амазонками (Ил. 62, около 560 г.); килик из Гамбурга с изображением Геракла, убивающего Гиппокоона (?) (Ил. 63, дата неясна)[190]; гидрия из Лондона с изображением горгонейона и двух сфинксов (Ил. 64, около 540—535 гг.); два килика — один из коллекции Виллы Джулия, другой с о-ва Самоса, с изображением Ахилла, подстерегающего Троила (около 560 г.); килик из Лувра с изображением той же сцены или, может быть, Кадма или Аполлона, сражающегося с Пифоном (550—540 гг.); килик из Касселя с изображением Зевса и Гермеса (530—520 гг.); килик из святилища Орфии (ок. 565 г.) с изображением демонов (ветров?) или комастов; килик из Капуи с изображением героя (?) и двух крылатых коней (после 550 г.); динос из Лувра (Ил. 65) с изображением сцены кентавромахии и Ахилла, подстерегающего Троила (545—535 гг.); килик из Нью Йорка (Ил. 66) с изображением Геракла с критским быком (550—540 гг.); килик из коллекции Моретти с изображением охоты на вепря (Ил. 67, около 540-520 гг.).
Ил. 59. Мастер Охоты. Килик Трофония (Сизифа) с острова Самоса. Ок. 565-550 гг.
Ил. 60. Менелай и Протей (?). Не ранее 530 г. Афины. Национальный музей
Ил. 61. Симпосий. Килик из коллекции Кампана. Ок. 565 г. Париж. Лувр
Ил. 62. Геракл, сражающийся с амазонками. Килик из Черветери (?). Ок. 560 г. Рим. Национальный музей Вилла Джулия
Ил. 63. Геракл, убивающий Гиппокоона (?). Ок. 560—550 гг. Гамбург. Музей искусства и ремесла
Ил. 64. Горгонейон и сфинксы. Роспись гидрии из Вульчи. Ок. 540—535 гг. Лондон. Британский музей
Ил. 65. Кентавромахия. Динос из Черветери. Ок. 545—535 гг. Париж. Лувр
Ил. 66. Геракл с критским быком. Ок. 550—540 гг. Нью Йорк. Метрополитэн музей
Ил. 67. Охота на вепря. Килик из коллекции Моретти. Ок. 540—520 гг. Базель. Музей древностей
3 класс. Килик из коллекции Эрскина (Ил. 68) с изображением Кербера (560— 550 гг.); килик из Малибу с изображением Беллерофонта, Пегаса и Химеры (ок. 570—565 гг.); килик из Гейдельберга с изображением Химеры (Ил. 69, около 530 г.); килик из Афин с изображением Геракла (?), сражающегося с немейским львом (Ил. 70, около 540 г.); килик из Нью Йорка с изображением Геракла, вводимого Афиной на Олимп (Ил. 71, около 570—565 гг.); килик из Парижа с изображением ослепления Полифема (около 565—560 гг.); килик из Мюнхена с изображением Зевса, беседующего с Герой (Ил. 72, 550—530 гг.); килик из Таранто с изображением Аполлона, Диониса и сцены комоса (Ил. 73, 545— 535 гг.).
Ил. 68. Кербер. Килик из коллекции Эркскина. Ок. 560—550 гг. Лондон
Ил. 69. Химера. Килик из Беотии. Ок. 530 г. Гейдельберг. Археологический институт Университета
Ил. 70. Геракл (?), сражающийся с немейским львом. Килик из Сорренто. Ок. 540 г. Афины. Национальный музей
Ил. 71. Геракл, вводимый Афиной на Олимп. Килик из Италии. Ок. 570—565 гг. Нью Йорк. Метрополитэн музей
Ил. 72. Беседующие Зевс и Гера. Килик из Вульчи. Ок. 550—530 гг. Мюнхен. Государственные античные собрания
Ил. 73. Килик из Тарента с изображением Аполлона, Диониса и сцены комоса. Ок. 545—535 гг. Таранто. Национальный музей
Infra classem можно было бы, пожалуй, поставить фрагментированный килик из Спарты со сценой «оргии» на его наружной стенке, если бы не вполне добротно выполненная роспись тонда этого же сосуда, изображающая кур и петухов. Между прочим, по времени, если принять датировку Пипили (580— 575 гг.) это — самая ранняя из всех лаконских ваз, украшенных изображениями человеческих фигур (см. Ил. 35).
Итак, подводя итог этой суммарной и, конечно, весьма приблизительной классификации лаконских ваз, мы можем теперь констатировать, что самые лучшие из них (вазы 1-го класса) группируются в основном (всего 14 экз.) в рамках сравнительно короткого хронологического промежутка с 575 по 540 гг., хотя некоторые из них, возможно, относятся к более позднему времени вплоть до последних десятилетий VI в. (килик с изображением Кирены и, может быть, килик с траурной процессией). Вазы среднего качества в основном попадают в этот же временной отрезок, хотя некоторые, причем в несколько большем числе, чем вазы первого класса, датируются временем после 540 г. (всего 5 экземпляров из 16-ти). Наконец, из ваз третьего класса 4 экземпляра определенно датируются временем с 570 до 540 гг., 2 экземпляра могут относиться к этому периоду, но могут и к более позднему и только один килик с изображением Химеры более или менее точно датируется 530 г. К этому можно добавить, что вообще наибольшее число ваз всех трех классов было создано в период с 575 по 540 гг. и лишь небольшое их число относится к периоду после 540 г.
Таким образом, есть основания для того, чтобы говорить скорее о сокращении производства лаконской расписной керамики в последние десятилетия VI в. (в основном уже в промежутке с 540 по 530 гг.), чем о постепенном ухудшении ее качества. Вазы низкого и среднего качества более или менее равномерно распределяются в пределах периода расцвета (с 575 по 540 гг.) так же, как и вазы высокого качества.
2. Общая оценка лаконской вазовой живописи и вопрос о ее отношении к другим греческим школам
Оценки специалистов-искусствоведов колеблются в очень широких пределах от признания лаконской школы вазописи одной из ведущих в Греции до зачисления ее в категорию второстепенных или даже третьестепенных (провинциальных) школ, не оказавшей сколько-нибудь заметного влияния на общий процесс развития искусства вазовой живописи в Греции. Так, по мнению Хомана-Ведекинга, только лаконские мастерские в VI в. по качеству выпускаемой ими продукции не уступали афинским[191]. Более трезво оценивает лаконские вазы Кук. Он признает оригинальность лаконской вазописи (ее самобытный характер), особенно ярко проявляющуюся в сравнении с росписями коринфской керамики, хотя лаконские мастера были многим обязаны коринфскому влиянию. Говоря далее о изображениях человеческих фигур в композициях лаконских мастеров, он замечает: «Долг по отношению к Коринфу очевиден, но они заимствовали из коринфского искусства ровно столько, сколько способны были усвоить, и, таким образом, их собственное искусство, несмотря на всю его неуклюжесть, обладает однородностью, которая подняла его на третье место среди современных греческих школ» (т. е. после Афин и Коринфа). В изображении животных и растительного орнамента лаконские художники уступали и коринфянам, и представителям других греческих школ вазописи: «Животные и монстры коринфского происхождения, но по большей части демонстрируют грубый рисунок и неуклюжую манеру группировки... Лаконяне рано пресытились растительным орнаментом, и он становится монотонно безжизненным по сравнению с тем, как это делали другие архаические греки»[192].
Зависимость лаконской вазописи от коринфских образцов с самого начала периода расцвета подчеркивает Лэйн[193]. Он же прямо связывает ее упадок с abrupt end коринфского чернофигурного стиля[194].
Ролле отмечает оригинальность форм лаконских ваз и даже говорит о их обратном влиянии на керамику других центров. «Силуэт чаш,—пишет он,— вначале отличен от силуэта коринфских чаш, затем аттических; это скорее лаконские чаши повлияли на аттические чаши „мастеров малых форм". Лакайана (которая должна была называться кофон) — это лаконская форма. Лаконские чернолаковые кратеры с колонками отличаются от коринфских и аттических ваз. Техника напоминает технику греческих ваз Востока. Наконец, уже с самого начала основной декор чаш располагается на внутренней стороне, что противоречит коринфскому и аттическому обыкновению (но может быть, это влияние восточных ваз различной формы»)[195].
Клаус также упоминает некоторые стилистические новшества в росписях лаконских мастеров: «Так, при росписи ваз мастера вступали на новую почву, как, например, мастер Навкратиса, когда он всю внутреннюю поверхность килика украсил петухами, а мастер Бореадов, изобрел трехфризовую систему декора внутренней стороны вазы. Эти нововведения заставляют признать конкурентную борьбу не только за рынки в самой Лаконии»[196].
Стилистические погрешности в работах лаконских вазописцев отмечает Виллар. В частности, он указывает на несовершенство в передаче анатомии человеческого тела, например, в фигурах Прометея и Атласа на Ватиканском килике («анатомия титанов не поддается описанию, и это в то время, когда аттические мастера все больше и больше ориентировались на натуру»). Этим, по его мнению, и объясняется быстрое исчезновение лаконской вазописи после середины VI в.[197]
Хоман-Ведекинг подчеркивает стилистическую сдержанность росписей больших лаконских ваз в сравнении с афинскими, господство в ней принципа подчинения части целому (как пример приводится кратер с росписью в виде больших пальметок — автор сравнивает ее с гравюрой на металле). Он же приписывает лаконским гончарам изобретение новой формы килика на высокой ножке («можно без сомнения утверждать, что в истории греческой керамики никакая морфологическая мутация не должна была придать сосуду аспект, настолько измененный в структуре и технике, как эта лаконская новация»)[198]