Реализация данных стратегических направлений развития национальной и региональной системы здравоохранения, включая её морской кластер, обеспечит сохранение человеческого потенциала морских отраслей России, дальнейшее повышение доступности и качества медицинской помощи населению приморских арктических регионов, устойчивое улучшение демографических показателей в Арктической зоне Российской Федерации.
Литература
— Селин В. С. Экономическая политика в арктических проливах / В. С. Селин, М. В. Иванова, А. С. Козьменко // Морской сборник, 2016. — №12. — С. 54 — 59.
— Румянцев Г. Е. Перспективы развития инфраструктуры арктической морской транспортной системы / Г. Е. Румянцев, Г. В. Лебедев // Морской сборник, 2016. — №8. — С. 36 — 43.
— Селин В. С. Современное оборонно-экономическое позиционирование России в арктических акваториях / В. С. Селин, Козьменко С. Ю. // Морской сборник, 2016. — №7. — С. 38 — 43.
— Красавкин В. К. Штаб Северного флота (1916 — 1998). Историко-документальный очерк / В. К. Красавкин, В. Н. Филоненко / Под общей ред. адмирала И. И. Налётова. — Санкт-Петербург, 1999. — 460 с.
— Сезонная динамика физиологических функций у человека на Севере / Под ред. Е. Р. Бойко. Екатеринбург: УрО РАН, 2009. — 222 с.
— Баротерапия в комплексном лечении и реабилитации раненых, больных и поражённых. Материалы IX Всеармейской научно-практической конференции с международным участием / Под ред. А. А. Мясникова. — СПб.: ВМедА, 2015. — 104 с.
— Горшколепов О. И. Санаторно-курортное дело в Вооружённых Силах Российской Федерации / О. И. Горшколепов / Под ред И. М. Чижа. — Москва: Воениздат, 2002. — 158 с.
— Перспективные технологии медицинского обеспечения Вооружённых Сил Российской Федерации / Материалы научно-практической конференции. — СПб.: ВМедА, 2013. — 192 с.
— Евдокимов Г. Судоходство в Арктике и государственная программа развития судостроения в РФ на 2015—2030 гг. / Г. Евдокимов, Н. Высоцкая // Морской сборник. — №5, 2014. — С. 54 — 59.
— Астахова А. Регион в помощь / А. Астахова // Здравоохранение России, 2016. — №2. — С. 32—33.
— Морозов С. Сергей Бойцов: «Наука может многое, но сохранить своё здоровье может только сам человек» / С. Морозов // Здравоохранение России, 2016. — №2. — С. 52—53.
— Медицинское обеспечение сил флота в условиях Кольского Заполярья / Материалы научно-практической конференции медицинской службы Северного флота. Северодвинск, 2012. — 144 с.
— Медицинское обеспечение сил флота в условиях Кольского Заполярья / Материалы симпозиума по морской медицине Севера России и научно-практической конференции медицинской службы Северного флота. Североморск, 2016. — 160 с.
— Актуальные вопросы охраны здоровья военнослужащих / Материалы II-го Балтийского военно-медицинского форума. — Калининград, 2013. — 86 с.
— Состояние и перспективы развития службы медицины катастроф Министерства обороны Российской Федерации / Материалы Всероссийской научно-практической конференции. — Москва, 2011. — 112 с.
— Солдатов Е. А. Медицинское обеспечение в Арктике: 2015 / Е. А. Солдатов, А. С. Голота, А. А. Корнилова, А. Б. Крассий, К. К. Левандо, М. Л. Чувашев, Р. А. Шалахин // Военно-медицинский журнал, 2016. — Т. 337. — №5. — С. 44 — 51.
— Морская доктрина Российской Федерации на период до 2030 года // Морская политика России. — Москва: «Морское Информационное Агентство», 2014. — №10. — С. 5 — 11.
— Черкашин Д. В. Ингаляционные отравления при пожарах на подводных лодках Военно-морского флота: особенности лечебно-диагностического подхода / Д. В. Черкашин, В. В. Чумаков, А. В. Чумаков, С. Л. Гришаев, А. А. Мясников, А. Е. Зайцев, Р. Г. Макиев, Г. Г. Кутелев, С. В. Ефимов // Вестник Российской Военно-медицинской академии, 2015. — №3 (51). — С. 22 — 27.
— Материалы Всеармейской научно-практической конференции «Совершенствование организации медицинского обеспечения личного состава Военно-Морского Флота в условиях дальнейшего строительства и развития ВС РФ» // Вестник Российской Военно-медицинской академии, 2013. — №4 (44). — Приложение. — 44 с.
— Мясников А. Ан. Определение устойчивости водолазов к декомпрессионному газообразованию / А. Ан. Мясников, А. Ю. Шитов, В. И. Чернов, И. И. Жильцова, А. Ю. Юрьев, А. Ал. Мясников // Военно-медицинский журнал, 2013. — №2. — С. 45—50.
— Руководство по гипербарической медицине // Под ред. С. А. Байдина, А. Б. Граменицкого, Б. А. Рубинчика. — М.: ОАО «Изд-во Медицина», 2008. — 560 с.
— Семко В. В. Экспериментальные водолазные погружения на глубины до 500 м / В. В. Семко // Индифферентные газы в водолазной практике, биологии и медицине: Материалы Всерос. конф. — М., 15—16 ноября 1999 г. — М.: Слово, 2000. — С. 128—132.
— Чумаков А. В. Метод длительного пребывания под повышенным давлением: история развития, направления исследований, перспективы применения / А. В. Чумаков // Экология человека, 2010. — №18. — С. 17—21.
— Гришин В. И. Кислородно-гелиевые дыхательные смеси / В. И. Гришин, А. Т. Логунов, Н. Б. Павлов, Е. А. Ильинская, И. А. Берзин, А. Б. Белова. — М.: «Нептун XXI век», 136 с.
— Куроедов В. И. Национальные интересы России в Мировом океане / В. И. Куроедов, М. В. Московенко // Морской сборник. — №1, 2015. — С. 42—47.
— Боякова С. И. Северный морской путь: исторический опыт, современное состояние и проблемы / Современная Арктика: опыт изучения и проблемы / С. И. Боякова. — Якутск, 2005. — С. 34—53.
— Ивченко Б. П. Обеспечение национальной безопасности при освоении минерально-сырьевой базы шельфовых месторождений Арктики / Б. П. Ивченко, В. Л. Михеев, Б. А. Смыслов и др. — СПб.: ИД «Петрополис», 2011.
— Козьменко С. Ю. Национальные интересы России и экономика морских коммуникаций в Арктике / С. Ю. Козьменко, В. С. Селин, А. А. Щеголькова // Морской сборник, 2014. — №8. — С. 45 — 50.
— Козьменко С. Ю. Северный морской путь: развитие арктических морских коммуникаций / С. Ю. Козьменко, В. С. Селин, А. Н. Савельев, А. А. Щеголькова // Морской сборник, 2015. — №8. — С. 40—46.
— Нефть и газ Арктики//http://pro-arctic.ru/28/05/2013/resources/3516.
— Румянцев Г. Перспективы развития инфраструктуры арктической морской транспортной системы / Г. Румянцев, Г. Лебедев // Морской сборник, 2016. — №8. — С. 36 — 43.
— Тихонов Д. Г. Арктическая медицина / Д. Г. Тихонов. — Якутск: Изд-во ЯНЦ СО РАН, 2010. — 317с.
— Благинин А. А. Актуальные вопросы медицинского обеспечения авиационных специалистов в арктическом регионе / А. А. Благинин, А. В. Вислов, И. Н. Лизогуб // Военно-медицинский журнал, 2015. — №1. — С. 50—54.
— Мельник С. Г. Основные концептуальные подходы к профилактике заболеваемости летного состава корабельной авиации палубного базирования / С. Г. Мельник, А. О. Чулаевский // Военно-медицинский журнал, 2013. — №8. — С. 35—43.
Андреевский крест корабельные священники Русского флота
книга-исследование написана по Благословению отца Николая — настоятеля храма поселка Ульяновка (Саблино) Ленинградской области
«Перед лицом смерти всякое сомнение и неверие отходят совсем и все поголовно обращаются к Богу».
(Иеромонах отец Петр — корабельный священник крейсера Балтийского флота
«Дмитрий Донской» перед Цусимским боем. Май 1905 года.)
АВТОРСКОЕ ВСТУПЛЕНИЕ
В море атеистов нет. Когда над палубой корабля нависает волна с высотой в небоскреб, или скорлупку твоей субмарины сверху давит такой же «небоскреб глубины» — тут уж самый идейный политработник или сноб-атеист начинает молить Всевышнего о спасении. Даже сейчас, в начале ХХ1 века, при сверхсовременных системах навигации и связи, при всевидящих спутниках и оперативных службах спасения гибнут в море надводные суда и подлодки. А то и пропадают бесследно со всем экипажем. И только Господь знает, что с ними в действительности приключилось. Это в мирное время. А в военное, к непредсказуемому буйству стихии, присоединялись клинок или пуля от абордажной партии неприятеля, ядро или снаряд, выпущенный по твоему кораблю с чужого борта, минное заграждение, бомба, сброшенная с вражеского самолета. Словом, молись моряк о спасении души и в мирное время и в военное. Во все времена и на всех флотах мира. Вот только о тех, кому в такие дни исповедовался и причащался русский моряк — кто и когда вспоминал из историков?
В начале Х1Х века русский флот направил более 10 кругосветных экспедиций под началом командиров и почти всех будущих адмиралов: Беллинсгаузена, Лазарева, Крузенштерна, Лисянского, Головнина, Коцебу, Врангеля, Литке, Путятина, Сарычева… Кто-нибудь может сказать были ли в составе экипажей священники и какими они были? Оставили ли после себя воспоминания о необычайных плаваниях?
Кто из священников Александро-Невской Лавры и всей русской церкви совершил первое в ее истории кругосветное плавание? Как его звали? Как сложилась его судьба потом? Кто из русских священников отслужил первый в истории человечества и всех конфессий мира молебен у открытых берегов Антарктиды в январе 1820 года? Ведь это не только географическое, но и религиозное открытие, но оно осталось без внимания со стороны православных идеологов, писателей, журналистов. А разве часто вспоминали священников, погибших на русских броненосцах в Цусимском сражении? Или служивших свою священную службу на кораблях Порт-Артурской эскадры?
Похоже, эти вопросы никогда не интересовали не только светских историков флота, причем даже до-революционной эпохи, но и историков русской церкви. Интеллектуалов с флотскими эполетами, очарованных таинствами масонства или пораженных бациллами нигилизма, «корабельные попы» интересовали лишь как средство поддержания дисциплины матросов — нижних чинов. Словом, «поп» — служит только холопам, мужикам. А историки церкви — почти все люди штатские, сухопутные и далекие от флотской службы.
Впрочем, удалось найти одно исключение: в 1914 году в Петрограде была издана исследовательская работа профессора Духовной академии Александра Васильевича Смирнова «История флотского духовенства». Увы, он мне ни с какого боку не родственник, могу только мечтать о состоявшейся реинкарнации (хотя это и не совсем по-христиански). В той работе была исследована и описана лишь исторический период корабельного духовенства в годы царствования Петра 1. И все. Уже после 1992 года были опубликованы небольшие статьи о корабельных священниках русско-японской войны.
Священник любой церкви, а корабельный в особенности — это и живое, ходячее доказательство для моряков бессмертия души. Если совсем просто — доказательство гарантии для каждого служивого загробной жизни. Это в мирном уюте, без ежедневного риска, кабинетный умник разглагольствует о высших материях. А когда смерть вот рядом — хохочет в реве надвигающейся штормовой волны, не до теорий. Ведь ежели Бога нет, то нет и церкви и священники зачем?
А то, что это «живое свидетельство» блюет при качке, в картишки режется с офицерами и любит не только кагор и не только по святым праздникам — так это мелочи жизни. Особенно когда по тебе сейчас даст залп всем бортом вражеский флагман. И матросская жизнь, на этом, может и кончиться.
Служба священнослужителя на боевом корабле русского флота, особенна не только риском в бою, дискомфортом в шторм, но и сложностью его поведения при исполнении различных флотских традиций на борту. Вот пересекает парусный шлюп или броненосный крейсер экватор, и моряки празднуют «День Нептуна». Праздник всеобщий и веселый! Но явно и не христианский. Как тут быть корабельному иеромонаху? Если он умен, то примет участие и не будет отрекаться от всеобщего церемониального омовения. Перекрестив перед этим и ряженного «Нептуна» и «русалок», понимая, что этот «языческий» праздник — лишь веселое представление, не более. А если Бог умом великим не наградил?
В январе 1916 года броненосец «Пересвет» в Тихом океане пересекал экватор, возвращаясь из Японии в Россию. Матросов очень развеселила картина: молодые мичмана тащили, отчаянно вырывавшегося дородного корабельного иеромонаха к искусственному бассейну, «на суд» бога морей Нептуна с русалками… И при этом молодые офицеры кричали — «Покрестим, покрестим «попа!» Батюшку в чем был: в рясе, с наперсным крестом, швырнули в воду под гогот команды и он, с мокрой бородой, как кот из лужи, отряхивался на палубе. После чего потребовал, что бы его списали с корабля. Ясно, что обмоченный священник не вызывал у свидетелей унизившего его конфуза, религиозного почтения. И командир корабля, и старший офицер не пресекли буйства своих молодых подчиненных — флотская традиция, что поделаешь… И это не единственный нюанс корабельной церковной службы.
Смысл этой книги, для современных священников, моряков российского флота еще и осознание того, что русский флот ЕДИНСТВЕННЫЙ в мире и в истории который трижды сражался за православных единоверцев. При Императоре Павле 1 эскадра адмирала Ушакова освобождала от французского владычества греческие острова населенные православными. При Николае 1 в русско-турецкую войну 1828—1829 гг. Черноморский флот вступился за православных угнетаемых турками-мусульманами. При Императоре Александре II-м в 1877—1878 гг. русские моряки-черноморцы освобождали от мусульманского ига православных болгар.
Что православный корабельный священник — не только собеседник в офицерской кают-компании, утешитель раненых и больных матросов, отпевающий убитых и умерших, исполнитель церковных обрядов…. Но и равный участник морских сражений, великих географических открытий, вершитель военно-морской политики державы.
Глава 1. Православие до-петровского ВМФ Московской Руси
Читателям убежденным, что до Петра 1 у русского государства, имевшего естественный выход к Белому, Каспийскому морю, не было своего регулярного морского флота — совет — эту главу не читать и сразу перейти к следующей. Для тех же, кто решил читать дальше…
Флот и русское государство — ровесники. Естественно, что как и любой флот мира русский имел свой корабельный флаг. С конца XV-го по конец XVII-го века над мачтами русских кораблей поднимали по-сути икону Святого Николая Угодника — православного Святого, покровителя путешествующих и моряков. Только икона сия была сделана не из дерева или металлов, а из полотнища. Возможно, что из этого и пошел обычай освящать каждый спускаемый на воду корабль — освящать плавучее сооружение из дерева и металла несколько странновато, а вот икону, пусть и на ткани — понятное дело. В доказательство вероятности этого предположения можно привести многочисленные изображения и описания хоругвей древнерусских князей, — которые сплачивали русские дружины на поле брани.
Кстати, тогда становится ясно, почему белое знамя над черноморскими «чайками» запорожских казаков называли «Морским Миколой» — малороссийский вариант именования православного Святого. Великороссы вышивали лик небесного покровителя на ткани красного или синего цветов. Так было и во времена царствования Царей Ивана III-го, Ивана Грозного, первых Романовых…
Более того, в первом русском Морском Уставе — «О корабельной ратной науке», изданном в Москве Корабельным Приказом в 1667 году, среди 34-х статей артикульных одна — 25-я была открыто религиозной. Краткая была статья, но строгая, как боевой приказ: «Никто ж да дерзнет кляститься, или имя Божье втуне именовати.» (Запрет на богохульство прописан, а вот меры наказания нет). Видимо, если не автор, то редактор русского Морского Устава 1667 года глава Корабельного Приказа боярин А. Л. Ордин-Нащокин был столь искренне верующим человеком, что допускал нарушения данной статьи Устава русскими моряками, лишь в виде исключения. А как в Уставе прописать исключения?
Любопытно и то, что прославляемый всеми историками «петровский» морской Устав темы православной веры не касается ни словом.
Кстати, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин — глава Корабельного Приказа был первым и последним морским министром России, за все историю существования флота, который закончил свои дни смиренным иноком Крыпецкого Иоанно-Богословского монастыря на родной псковской земле.
И совсем неожиданная страница в истории: связь финансов РПЦ и строительства русского регулярного флота при царе Алексее Михайловиче. Клятвенные Запреты церковных Соборов направленные против старообрядцев датированы 1656-м и 1667 годами. Как раз в эти годы начиналась судостроительная программа для войны со Швецией за балтийское побережье. Патриарх Никон призывал казаков и московитов — «Идти на Стокгольм морем!» Но война стоит денег. Откуда их было взять, если царская казна была истощена? А из церковных закромов. К началу раскола «старая» РПЦ была «государством в государстве». В ее хозяйственном обороте находилось 37 000 дворов и 44 000 мужиков (не считая детей и жен), которые не платили налогов в царскую казну. Это не считая недополученных налогов от «церковных» рыболовецких флотилий и рыбообрабатывающих предприятий, магазинов и лавок, мыловарней и солеварней… Банк наличности у последнего старообрядческого Патриарха Иосифа составлял 28 400 рублей — по тем временам сумма астрономическая! Вот в схватке за эти капиталы и грянул раскол, а не вовсе из-за споров в разночтении богослужебных книг (почти в поголовно неграмотной стране это никого массово не волновало) и о том, сколькими пальцами креститься — двумя или тремя?
Большая часть «церковных рублей» и была направлена Царем и Патриархом Никоном на строительство кораблей на государственных судоверфях. Наконец в Славяно-Греко-Римской академии — в учебном заведении далеко не светском, учили и кораблестроению и мореплаванию, откуда и были приняты преподаватели в Морскую академию Петром 1.
В эпоху оккупации древнерусских архивов лютеранами — выходцами из немецких земель — а это практически весь XVIII-й век, было украдена или уничтожена масса исторических документов. Мы теперь вряд ли узнаем, были ли священники при балтийской эскадре времен Ивана Грозного на балтийском острове Борнхольм? При учрежденной его Указом Каспийской флотилии «правительственных стругов»? На кораблях времен царя Алексея Михайловича «Фредерик» и «Орел» — находились ли священнослужители? Мы об этом не только не знаем. До этого времени этот вопрос открыто и громко не задавали не только историки русского флота, но и историки русской церкви. И можно бесконечно стенать вопросом — почему?
Глава 2. Корабельная церковь при Царе-антихристе
Когда церковные иерархи пришли к «помазаннику Божьему» Государю Петру 1 Алексеевичу с просьбой разрешить им избрать нового Патриарха, взамен умершего, то «плотник на троне» выхватил из ножен свой морской кортик и вонзил в столешницу. И крикнул: «Вот вам Патриарх!»
Даже если это одна из легенд о Петре 1, то она очень характеризует его отношение к вере своих предков и своего народа. А чего стоят «Всепьянейшие и Всешутейшие Соборы» с циничной пародией на таинства православной церкви — это уже не историческая байка, а исторический факт. Есть вещи, которыми не шутят. Тем более Цари.
Лично мне очень импонирует версия о подмене сына царя Алексея Михайловича в Европе во время Великого посольства, выдвинутая учеными Фоменко и Носовским. Их оппонентам никак не доказать того, что этого не может быть! Фотографий в те времена на удостоверения не клеили, ТВ и интернета не было, и массовых портретов вождей в те годы по Красной площади демонстрации не носили. Да и их ретушировали художники. Людей лично общавшихся с юным наследником престола до его отъезда в Европу и сотни не набиралось… Заменить их — не велика проблема. А сговор родовой аристократии: Ромодановского, Голицына — с воротилами Амстердамской и Лондонской Торгово-финансовыми компаниями (прабабушек современных ТНК) очень и очень вероятен. Вот и нашли в странах «Евразийского Союза» конца XVII-го века отдаленно внешне похожую фигуру. И начались «великие преобразования»…. Сначала родовая русская аристократия, предав страну, думала, что обхитрила британских и голландских джентльменов… А когда им начали стричь бороды и вотчины — уже было поздно. Процесс пошел и стал уже необратим.
Но кем бы ни был человек, вошедший в историю под именем Петр 1 — первый Император Всероссийский: сумашедшим и психопатом, двойником из Голландии, спившимся Петей Романовым — все это предположения. Факта два: адмирал российского флота и бомбардир Петр Михайлов — был принят в Англии (по другим данным в Голландии) в масонскую ложу с градусом посвящения Первого мастера ложи «Нептун». И второе, был, как минимум — вероотступником.
Его предки на царском троне свято оберегали «территорию православия» — ни при Романовых, ни при династии Рюриковичей представители иных конфессий не получали таких привилегий на территории страны, тем более в ее столице. Первая лютеранская церковь была построена в городе уже через год после его основания — в 1704 году. А едва Санкт-Петербург получил статус столицы, с 1711 года, на берега Невы «высадился десант» из европейских церковников. В 1717—1719 гг. в Петербург прибыли первые голландский и англиканский пасторы. В 1723 году прибыл священник реформатской церкви. Годом позже французский кюре и немецкий пастор. Ясно, что они духовно окармляли не православных строителей Петербурга, а иностранцев и они так же верующие люди. Но не слишком ли густой толпой иноверцы поперлись в Россию с Запада при Петре 1? Что касается флота, то его «основатель» не только сменил лик Святого Николая Угодника на русском морском флаге на Андреевский крест. Он пошел дальше — этого Святого «русский» царь вообще… запретил. После своего возвращения из Европы. Так протестантский пастор, обосновавшийся в Петербурге, восторженно писал домой о «тлетворном влиянии Запада» на русского царя:
«В Голландии и в Германии он узнал, какая вера наилучшая, истинная и спасающая, и крепко запечатлел это в своем уме. Мы не ошибемся, если скажем, что Его Величество представляет себе истинную религию в виде лютеранской. Система обучения в школах совершенно лютеранская (надо полагать, что имелось в виду первое „светское“ учебное заведение основанное Петром 1 — Морская академия — где будущих готовили офицеров и адмиралов) и юношество воспитывается в правилах нашей истинной религии. Что касается до призвания Святых, то Его императорское величество указал, что бы изображение Святого Николая нигде не ставили в комнатах, что бы не было обычая, приходя в дом, сначала кланяться иконам, а потом хозяину. Чудеса и мощи уже не пользуются прежним уважением.»
Вопрос обожателям «деяний» Петра 1 — для чего их кумир начал войну против веры своих предков и своего народа? Одно дело — гарантировать в новорожденной столице равенство религий для ее жителей. Другое — вытеснять православие из домов, из жизни своих поданных? Вторая байка — после поражения под Нарвой Петр повелел колокола православных храмов с колоколен поснимать и перелить в пушки. Кто не верит автору — проверьте сами через интернет. Кому лень — знайте, что технология металлургии не позволяет колокольный металл использовать для производства артиллерийских орудий. Причина была в другом: в начале XVIII-го века на Руси храм был и местным «клубом» и местным «сельсоветом» и даже местом знакомств будущих супругов. А церковные колокола были часами-курантами (звонили к заутренней, к обедне, к вечерней молитве — как селянин мог узнать точное время суток особенно в зимней темноте — по часам на руке что ли?) и средством массовой информации местного значения. Колокола радостно трезвонили в праздники, траурно в дни скорби и били в набат при пожаре и тревоге. Сняли их с колоколен и вся православная округа «ослепла» и «оглохла». Весьма странный поступок для православного Царя Всея Руси. И абсолютно логичный для ставленника оккупантов на троне.
Судя по воспоминаниям о жизни Петра 1 после его возвращения из Великого посольства, он перестал быть православным. А далее — простор версий: тайно перешел в лютеранскую или англиканскую веру, посвящен в масонскую ложу. Последнее реальнее всего — поскольку «вольные каменщики» презирают любую церковь, любую религию. И пользуются церковью лишь для потребности в своих нуждах, не более.
Одной из таких потребностей царя-масона стало присутствие корабельного священника на всех кораблях его флота. Об этом он подписал Указ от 8 апреля 1719 года: что бы на каждом, абсолютно на каждом корабле под Андреевским флагом был священник! И 15 мая 1719 года он испустил на флот «Инструкцию флотским иеромонахам — пункты, что служат на флоте» (всего пунктов было 11). Мысль в целом здравая, даже странно, что от Петра 1 исходила. Ниже будет описано, как она реализовывалась на практике. Осмыслим другое: регулярный флот, как нам рассказывают штатные историки «родился» в 1696 году. А его «папа» до призыва на флот православных священников додумался лишь спустя 23 года. Почти четверть века без них обходились? Нет, конечно, нельзя не предположить того, что «царь-плотник», протрезвев после пьянки, с очередным немецким булочником или голландским шкипером, не подумал — а чего это у нас уже 23 года на кораблях попов нету?! Быть по сему! (По правде говоря, архивы свидетельствуют, что запросы на священников на корабли отправлял и адмирал Крюйс и Меньшиков и сам Петр, но это не имело статус требований царского Указа. Тот же Корнелий Крюйс в письме еще от 1701 года требовал, что бы в состав экипажа каждого корабля был включен священник. Так Адмиралтейств-коллегия своим решением от 1 января 1717 года повелела иметь в своем штате « 1 протопопа, 3 попов, 3 дъяконов, 3 подъячих и пономоря». Кстати, пренебрежительное значение слово — «поп» приобрело лишь во второй половине х1Х века, когда умы интеллигентов поразил нигилизм. А в начале XVIII-го века «поп» — было самым обычным обозначением профессии священнослужителя.
Но, если всерьез, то у истинных хозяев «петровского» флота —протестантов, личный состав его был православный. И становился все более не управляемым.
Князь Долгорукий — посол в Дании, писал царю о том, как «птенцы гнезда Петрова» — моряки-балтийцы срамно отличились в Копенгагене в 1711 году: « …такие люди на фрегатах, делают стыд такой, чего здесь не видано. Непрестанно пьяны, валяются по улицам, дерутся, ходят все чуть не наги — сами они ярыжки кабацкие собраны». Такие прогрессивные моряки могли попасть в Европу только через «окно», в «дверь» войти не могли бы — на ногах не стояли. То есть дисциплина на флоте Петра 1 была хуже, чем на пиратских каперах Карибского моря, там хоть царствовал «сухой закон» во время плавания. А с чего ради морякам было блюсти себя? Почитайте сами текст «Морского устава» утвержденного «Петром Великим» — подсчитайте, сколько статей в нем о том, за что моряка можно было казнить? Или подвергнуть наказаниям — по-сути пыткам?
До сих пор не понятно, почему на «петровском» флоте не случилось своего «Потемкина», почему православные матросы не вышвырнули за борт своих мучителей — иностранных офицеров, которые еле-еле говорили по-русски? И не вздернули на нок-рее иноверцев-амиралов, что, не скрывая, относились к ним как к говорящему скоту?
Ответ один — - моральное разложение экипажей было уже таково, что даже на организацию восстания не было ума, энергии и воли. А самый тупой русофоб в командирской каюте понимал, что если выполнять статьи «петровского» Устава буквально, то на корабле скоро останется только он один и трюмные крысы. Остальные либо буду перевешаны согласно статьям Морского Устава о наказаниях, либо сбегут быстрее крыс.
Поскольку угрозы повешения и лупцевание «кошками» по спинам помогали мало, кто-то подсказал царю воздействовать на православных матросов проповедями батюшек, дескать, всякая власть от Бога — терпите и подчиняйтесь, дети мои.
Отличительной чертой практически всех Указов Петра Великого — была невозможность их реального исполнения. Корабельный священник — - это не батюшка провинциального деревенского прихода. Во-первых, он должен быть хотя бы «ограниченно годным к военно-морской службе». Никто лазать по вантам его бы не заставлял и из пушек палить так же. Но дряхлых, больных и старых священников отправлять служить на боевой корабль бессмысленно, даже если их и не укачивает. Во-вторых, корабельный священник не может не пройти, хотя бы самый минимальный курс военно-морской подготовки иначе он будет выглядеть посмешищем в глазах команды, а какой уж тут авторитет?
Великого реформатора ничуть не волновало откуда Настоятель Александро-Невской Лавры Архимандрит Феодосий Яновский, получив его Указ, сможет набрать сразу несколько десятков, это минимум, корабельных священников? Еще за год до сего печального Указа — в январе 1718-го из Псковской епархии просили прислать на флот 10 иеромонахов, только летом в Петербург приехали всего четверо.
А царский Указ был строг и точен: для службы на кораблях уже в 1719-м году требовалось откуда-то найти 29 иеромонахов и 2 обер-иеромонаха. А спустя два года на флот требовали уже 40 священников.
Знакомство с архивами Императорского МИДа доказывает, что и до этого Указа, в «петровском» флоте нуждались в «духовных пастырях» для православных нижних чинов. Так в письме адмирала-лютеранина Крюйса Петру 1, отправленном им с Балтийского флота в 1704 году отмечается, что «надобно на 7 галер 7 попов и на 100 бригантин — 3 попа, есть только 2». Для лютеранина Крюйса православные священники на русских кораблях воспринимаются в исключительно уничижительном определении — «попы», и являются кем-то из штатного расписания экипажа. Они должны быть, но для чего адмиралу и самому не очень понятно.
Впрочем, это убеждение не только иноземца-чужака Крюйса, но и рожденного православным генерал-адмирала Апраксина. 24 августа 1710 года в возглавляемый им Корабельный Приказ (структура созданная еще Ордин-Нащикиным на Руси за 43 года до этого дня, а Адмиралтейств-Коллегия появилась намного позже) был направлен вдовый священник — иеромонах Иван Антонов. Так, по крайней мере, мы узнали, кто из священников благословлял русских моряков на победу под Гангутом и, вероятно, в других морских баталиях Северной войны. А сухопутному генерал-адмиралу Апраксину лично, сей «поп» был и не к чему. 9 мая 1714 года из Корабельного Приказа на флот была спущена инструкция, регламентирующая священную службу всевышнему «корабельных попов»:
«Келейные правила должны читать тихо в своей каюте, никого не отвлекая, дабы чтением партикулярным помех в делах общих и корабельных не делали».
То есть сиди святой отец в своей каютке и на глаза не попадайся и под ногами не путайся своей рясой! Что бы не видно тебя было и не слышно…
Хотя еще за два года до Указа от 1719 года Петр 1 требовал держать на кораблях флота 39 иеромонахов. Требовать-то требовал, но где же их было-то взять? В том же году для экипажей всех прамов и бомбардирских судов Балтийского флота служил службу един-единственный иеромонах Антоний.
Высшие чины Церкви не смогли обеспечить военно-морской флот империи обученными в семинариях и годными по состоянию здоровья кадрами. И потому на корабли Балтийского флота стали отправлять провинившихся иеромонахов. Наказанием для них становилось пожизненная бессменная служба на кораблях, «вечное обывательство на флоте». Решение по делам преступников принимал церковный суд. Так, отправился в ссылку на море представитель древнего дворянского рода Паисий Бартенев «за самовольное принятие монашества в бытность учеником навигацко-математической школы». Не захотел служить под Андреевским флагом офицером, все равно будешь служить, но уже священником! Пока не помрешь. Туда же отправился «Исайя Волошин за укрывательство неприличных против персоны Его Императорского Величества слов, сказанных некоторыми казаками». Вольные станичники публично поносили царя, а некий Волошин не стал доносчиком и наказанием ему стала пожизненная служба на корабле. А служба там была не сахарная — в вечной сырости, зимой в холоде, летом в жаре и духоте, при изнуряющей морской качке…
А священников еще и штрафовали, если они пропускали корабельную церковную службу. Один раз пропустил — штраф рубль, второй — штраф два рубля. Это при их-то копеечном жаловании, 10 целковых в год! Даже если не смог встать из-за болезни или укачало — все равно штраф. Если священник служил в нетрезвом состоянии — выпил в сырости и холоде чарку водки (на деревянных парусниках XVIII-го века парового отопления не было, а печи не топили из-за боязни пожаров, летом же на Балтике и без зимы холодно) — его после такого третьего «греха» могли судить в Духовном суде и лишить сана.
Не приходится удивляться, что низшие церковные чины от корабельной службы бежали, как черт от ладана. После 1719 года не удавалось найти священников для корабельной службы, минимально грамотных и здоровых. На флот священнослужителей отправляли обманом и похищением — итог Указа Царя-Антихриста. Прямо как российских призывников в середине 90-х гг. ХХ века. Так иеромонах Алексий — казначей Казанского архиерейского дома приехал в Александро-Невскую Лавру по денежным делам, а его отловили и повелели «быть в корабельном флоте иеромонахом». Он был вынужден все же отслужить одну навигацию, пока Казанскому Митрополиту не удалось «выцарапать» своего казначея обратно. Архимандрит Соловецкого монастыря Варсонофий в 1720-м году только чудом избежал службы на флоте. Естественно, что возник «кадровый голод» на священников: уже в 1721 года Архимандрит Лавры отказывал самому Меньшикову в исполнении царского Указа. В 1722 он требовал на флот 9 священников, а их не было. В 1723 году из Адмиралтейств-Коллегии в Синод прислали требование: в Котлинскую эскадру в 30 линкоров и фрегатов (общее число моряков 14 000 православных) прислать священников, ибо их всего 6. Тогда еще 6-х отправили на флот из петербургских храмов, а из Лавры пришлось мобилизовать еще 16 иеромонахов. (Представляете чувства петербургских верующих — пришли на заутреннюю молитву… А храм закрыт — все ушли… на флот! Но даже и тех, кого удавалось назначить на корабли «петровская» власть обманывала во всем. По указу Государя денежное содержание корабельного попа определялось в 30 рублей подъемных, а 9 рублей и 8 алтын и 4 деньги — годовой оклад. Диакон Кирион Голубовский служивший сразу на трех бомбардирских судах Балтфлота — «Гангут», «Юпитер» и «Дондер» получил эти деньги только спустя 4 года службы. И то не от государевой казны, а их ему собрали из родной Смоленской епархии.
Интересно, что пасторов лютеранских церквей Петербурга сия мобилизация не касалась, хотя офицеров-протестантов на кораблях было полно). Даже тех священников, что как-то прижились в экипажах, сановные лица переводили с корабля на корабль, как полюбившихся юнг. Так, в 1721 году сам Меньшиков требовал перевода иеромонаха Авраама Вологодского (Галицкого) с фрегата «Сант-Яков» на фрегат «Карлс-Крон-Ваген». К лицам духовного звания «Божий Помазанник» Петр 1 относился, как к крепостным холопам. В июле 1721 года именным Указом царь повелел обер-иеромонаху Стефану Пребыловскому быть на кораблях в Ревеле. А в 1722-м Настоятелю Воскресенского монастыря архимандриту Лаврентию Горке приказал отбыть окармлять экипажи судов Каспийской флотилии. Даже не интересуясь сложностями немедленного их отбытия для паствы и монастыря. Словно юнге приказал сбегать за бутылкой рома.
Так чего было удивляться тому, что низшие церковные чины массово «косили» от флотской службы, прямо как российские призывники конца ХХ века. А высшие погрязли в том, что сейчас называется коррупцией. Судите сами… Первенствующий иеромонах Котлинской (Кронштадтской) эскадры Балтфлота Маркель Радишевский (из преподавателей Киевской духовной академии) в 1725 году продал в Риге серебрянного лома и первосортного жемчуга на сумму 1461 рубль. По тем временам в России на эти деньги можно было купить приличное имение. Но «хранитель святости и духовности» накупил на эти огромные средства… личных предметов европейской роскоши. А серебро и жемчуг он воровал с окладов древних русских икон Псковского Печерского монастыря, когда служил в нем архимандритом. А дальше, все было по современному сценарию. Радишевского долго держали под следствием… потом отпустили. Простили. И даже назначили… ректором Новгородской Духовной академии. (Комментарии, как говорится, излишни). Пока рядовые корабельные священнослужители терпели холод, качку, рискуя быть смытыми штормовыми волнами, обер-иеромонах Котлинской эскадры Маркель Радишевский (как-то не очень по русски-православно звучит имя «духовного отца») имел хорошее жалованье (15 рублей в месяц — не мало по тем временам), порционные деньги (на питание), каюту на флагмане, персональную шлюпку с гребцами (вроде прикрепленного автомобиля с шофером) и юнгу-слугу. А еще, опять же по именному Указу Государя Радишевскому — «гастарбайтеру русской церкви» — предписывалось «над подчиненными иеромонахами быть первым иеромонахом». Из 17 пунктов состояла инструкция отписанная лично царем весьма сомнительному «обер-иеромонаху», в числе которых предписывалось «отбирать у флотских офицеров суеверные книжицы творящие тщету христианскому спасению». Видимо, отбирал священник-вор исправно, за что все прощалось. Каков поп — таков приход! Каков был Петр 1 — таковы и были вокруг него кадры. Ибо в данном случае, они как раз ничего не решали.
Помимо «церковного плавсостава» Петр 1 «натворил великих дел» и в береговой службе. 5 мая 1722 года Петр 1 подписал «Регламент об управлении Адмиралтейством и верфями», где в одном из пунктов утверждал:
«Во всяком госпитале (обязать их иметь в каждом порту) надлежит иметь церкви и одного священника, который будет отправлять службу Божию, исповедовать и причащать больных.»
Но их надо было еще и лечить. Помимо докторов требовался младший медицинский персонал. В морские госпитали требовались санитарки, сиделки. И его осенила идея — направить на сию службу монахинь из женских православных монастырей! Для кого как, а для автора этой работы это аргумент в пользу того, что человек, подписавший такой Указ 12 февраля 1723 года — не был кровным сыном царя Алексея Михайловича. Надо было не иметь никакого представления о сущности службы монахинь православных монастырей, что бы надеяться на добрый результат от этого решения. Даже с протестантско-практической точки зрения. И обещанное царское жалование «сестер» не увлекло служить сиделками при пьяных и разгульных матросах во флотских госпиталях — хотя обещал царь платить хорошо: 7 рублей старшей монахине, 5 рублей в год младшей. Идея была столь абсурдной, что сменившая на престоле Петра 1 его супруга Екатерина 1 (сама далеко не святая, мягко говоря) была вынуждена своим Указом от 1 августа 1725 года отменить очередное самодурство «Великого реформатора».
Читатель, уже утомился от перечня дат, цифр, рябит в глазах от имен священников, названий кораблей… Все это имело смысл только для одного — для духовной опоры и утешения экипажам в тяжелой морской службе. Увы. Главного-то и не было. Петр 1 принуждал к службе священнослужителей, но исполнять церковные обряды моряков он принуждал наказанием: нижних чинов лупцеванием «кошками» по спинам, а офицеров — денежными штрафами и угрозой разжалования в рядовые. Пропуск офицером богослужения в корабельной церкви карался штрафами: на 1-й раз — 25 копеек, дальше — дороже. Если офицер в третий раз появлялся в корабельной церкви на молебен в нетрезвом виде — его разжаловали в матросы. Даже если после вахты в ледяной шторм он успел глотнуть чарку водки, что бы не слечь от простуды. Это не возможно было исполнить в дальнем походе, конечно. Но вот что интересно, за игру во время богослужения в третий раз в карты или в кости офицера, так же лишали чина и должности.
До-петровская Русь, ее флот и церковь — все они, конечно, не было образцом святости. Но не могу представить, как офицеры Корабельного Приказа боярина Ордин-Нащокина во время молитвы священника режутся в картишки…. Да еще не по одному разу.
Ну, а в петровском флоте православных матросов убеждали в вере ударами по спинам, так что бы в кровь! Что удивляться тому, что после Петра 1 в русском флоте к церковной службе стали относиться на флоте как к нудной, опасной формальности. Веру заменил обряд.
ЗАБЫТЫЕ ПОДВИЖНИКИ ВЕРЫ.
В августе 2014 года исполнилось 300 лет Гангутской битве, морскому сражению Северной войны 1700—1721 годов, состоявшемуся в Балтийском море между русским и шведским флотами. Битва эта закончилась славной победой российского флота. Но никто никогда не интересовался — а был ли на флагмане русской эскадры в тот знаменательный день 7 августа 1714 года корабельный священник? А были ли они на кораблях русского флота на завершающем этапе Северной войны? На флагманах эскадр, выходивших в бой, наверное, имелись, а на других судах? Увы, нет не только ответов, но и сами-то эти вопросы доселе не поднимались. А ведь далеко не все же флотские иеромонахи были подневольными неучами или циничными ворами. /…/
Книга, получилась не столь объемна, как вся военно-морская история Русской Православной церкви за 200 лет потому, что больше состоит из вопросов, чем ответов. Но эти вопросы ранее вообще никто не задавал. Если об участии иеромонахов в морских сражениях начала ХХ века хоть как-то упоминалось то, то о кругосветках и о подавлении революционного движения на флоте вообще ни словом. А причина проста и банальна… До конца Х1Х века, в России, да и вообще в мире, вся официальная переписка (в том числе в Синоде) велась …писцами перьями. Сотни «Акакиев Акакиевичей» столетиями скрипели пером в канцеляриях, а позже их каракули отправляли на хранение в архив. И хранятся они не в привычных картонных архивных папках с машинописными страницами, а свернутые в «трубочку». До сих пор в архивах есть тысячи «единиц хранения», которые как свернули писцы екатерининских времен — так с тех пор их никто и не разворачивал, не читал… Поэтому 90% исследователей работают с печатными источниками XVIII — X1X-х веков, набранных печатным шрифтом. А в эти времена типографии и редакции газет и журналов были в руках лиц, мягко говоря, к православию равнодушных. Относительная известность роли священников в русско-японской и в 1-й мировой войне — объясняется большей грамотностью населения Империи и распространению тех же пишущих машинок.
Еще одна важная причина малоизвестности этой темы: ведомственная разобщенность архивов и исследователей. Архивы священного Синода, Петербургской Епархии и Александро-Невской Лавры редко интересны историкам флота. Архив ВМФ редко посещают историки русской церкви. А атеистическое подсознание исследователей — выпускников «советской» научной школы, несовместимость темы только утверждает.
В научном мире знают, как важно точно и правильно сформулировать вопрос и вектор исследовательской работы. Тема роли корабельных священников русского флота в его истории автоматически наводит на аналогичные вопросы, связанные с историей флотов противника? Были ли пасторы на кораблях шведского флота в годы Северной войны? Мусульманские имамы на кораблях турецкого флота — ведь с русским он воевал на протяжении четырех веков? Пасторы англиканской церкви на кораблях британского флота (особенно, когда его корабли обстреливали Соловецкий монастырь, например?) Пасторы на кораблях кайзера Вильгельма, когда в октябре 1917-го они сражались с русским флотом у Моонзундского архипелага? Наконец, в Цусимском сражении на кораблях японского флота были свои священники? Эта тема интереснейшая: довелось прочесть опубликованные на русский язык воспоминания лейтенанта японского флота атаковавшего на миноносцах русскую эскадру в Порт-Артуре в январе 1904 года… Потрясла одна фраза погибшего японского моряка, описывающего торпедную атаку на русский броненосец:
«Меня охватила такая ярость, от которой можно было принять христианство».
То есть мы, православные, считаем себя самыми кроткими, смиренными и богобоязненными, а в глазах иноверцев выглядим по-другому. Но главное: и Цусима и Синоп и Наварин и Гангут — это сражения не только флотов, кораблей и моряков, но и схватки церковных конфессий и религий. А победы русского флота — это еще и победы православия. В прошлом. И задача для флота грядущего ХХ1 века.
Атеист: — Как можно в эпоху космических полетов, атомной энергии, клонирования животных и скоро человека, верить в какого-то Бога?
Верующий: — А если ваши близкие окажутся в реанимации, между жизнью и смертью…
Атеист (перебивая запальчиво) — Да не дай Бог!
Это не анекдот и не выдуманная специально байка, а случайно подслушанный диалог реальных людей. Верующих читателей он только позабавит. Остальных… Это в мирной, сытой, безопасной жизни можно сколько угодно упражняться в логических размышлениях. А приблизиться кончина — своя или близких — бегом бегут в храм, свечки ставить, или зовут священника. И не важно из церкви какой конфессии.
Священнослужитель — Патриарх ли, Папа Римский или шаман в диком племени Заполярья, пустынь Австралии или сельвы Амазонки — это «связной» между этим миром и ТЕМ. И не важно, как его представляют люди в земной жизни — от «края вечной охоты» и «долины духов предков» — до сверхмодной ныне интерпретации форм жизни потустороннего мира — мыслящего сгустка энергии (души). Главное, все верят в то, что со смертью тела жизнь продолжается.
Сейчас институт корабельных священников восстановлен в российском ВМФ. Им приходится тяжелее, чем иеромонахам эскадры адмирала Рожественского — все же почти 80 лет атеистического (точнее безбожного) воспитания нации сделали свое. Кроме того, на современных кораблях российского флота служит немало мусульман, что было редкостью в начале ХХ века и есть даже представители иудаизма, что было абсолютно невозможно 100 лет назад.
Для моряков РФ: мусульман и иудеев — православный батюшка на боевом корабле под Андреевским флагом сегодня — это не агитатор «конкурирующей фирмы», а свидетель бренности земного бытия. Доказывающего, что перед смертью и Создателем нашего мира все равны.
Для православных «по наследству», то есть моряков — внуков и правнуков православных славян — корабельный батюшка — это еще и носитель идеи своего национального мира.
Возможно, что православное сознание, как носитель национального русского духа и даст «второе дыхание» институту корабельных священников в ВМФ России ХХ1 века.
ПРИЛОЖЕНИЯ:
1) Воспоминания о 1-м кругосветном плавании 1803—1806 гг. отца Гедеона.
2) Отрывки из дневника отца Аввкакума с фрегата «Паллада».
3) Воспоминания священника с крейсера «Рюрик» отца Алекся Овчинникова.
4) Воспоминания священника с крейсера «Дмитрий Донской» о Цусиме.
5) Воспоминания отца Зиновия — священника госпитального судна «Орел».