— Я тоже, — Фэб тяжело вздохнул. — Саб, кажется, примерно так же, как мы с тобой. В недоумении. Вот уж кому я не завидую, так это ему, честно говоря.
Кир посмотрел на Фэба с большим сомнением. Сейчас они сидели рядом с блоками на операционных стульях. Делать было абсолютно нечего, показатели и не думали даже меняться, поэтому всё время дежурства уходило либо на подобного рода разговоры, либо на сон по очереди. Шла уже вторая декада таких бдений, и конца и края им видно не было.
— Если честно, я по сей день не разобрался, что он вообще такое, — произнес Кир. — Он очень странный. Очень.
— Да нет, не странный, — покачал головой Фэб. — Скажу тебе так: в других обстоятельствах он стал бы Встречающим, как минимум. Или сумел бы добиться высокой должности в официалке, причем не в агентуре. Но он многие годы старательно глушил и давил в себе то, что являлось его настоящим предназначением. А потом он налетел на наших — и кое-что распознал. То, что даже сам себе словами объяснить не сумел. И пошел за ними, причем, заметь, он по сей день себя винит в том, как с ними обошелся.
— Злой он все-таки, — Кир нахмурился. — И жестокий очень.
— Именно поэтому он, когда ты его колошматил, стоял, и даже закрыться не пытался, — Фэб посмотрел на Кира осуждающе. — Слушай, завязывай. Правда. Саб, он действительно непрост, но тут это будет только в плюс. И, кстати, ты заметил в нём кое-что интересное?
— Что именно? — не понял Кир.
— Он — похож. И на нас с тобой похож, и… — Фэб помедлил. — Вообще, мы все в каком-то смысле…
— Ты имеешь в виду Рдеса и Реаса, учителей этих вот? — Кир махнул рукой в сторону блоков с емкостями. — Они в считках уже очень старые. Конечно, можно модель сделать, и посмотреть, раз по генетике всё равно не посмотришь…
— На, смотри, я уже сделал, — хмыкнул Фэб. — Это возраст вокруг шестидесяти, если без геронто. И ты, и Саб, и я… создается впечатление, что мы родственники. Или, по меньшей мере, из одой линии. Ну, с тобой-то мне все понятно было уже давно, а вот Саб…
Кир пристально вгляделся в изображение, которое висело сейчас перед ним. Реконструкцию Фэб сделал для двоих учителей, и портретов, соответственно, тоже было два — один рауф оказался трехцветным, другой черноволосым. И, да, действительно, сходство прослеживалось. Но Кира больше удивило другое.
— Н-да, — протянул он озадачено. — Фэб, ты знаешь, что самое скверное?
— И что же? — поинтересовался тот.
— А то, что он похож на меня, — проворчал Кир.
— Кто?
— Саб. Мои мозги упорно от этого факта отнекиваются, но, кажется, деваться уже некуда, — Кир выглядел удрученным. — Ну или я на него, впрочем, какая на фиг разница? Слушай, выходит дело, что картинка-то по факту еще сложнее, чем мы думали. Так?
Фэб кивнул. Изображение двоих Сэфес исчезли, вместо них в воздухе повис трехмерный портрет Саба. А рядом — портрет Кира.
— Могу сделать наложение, — невозмутимо пояснил Фэб. — Хочешь?
— Ты еще по генетике что-нибудь расскажи, — хмыкнул Кир.
— А вот там как раз чисто. Но визуально — сходство есть, и еще какое. И со мной сходство есть. Показать?
— Я тебе и так верю, — Кир махнул рукой, изображения исчезли. — Фэб, что на самом деле происходит, а? Что это всё вообще может значить?
— Пока не знаю, — Фэб пожал плечами. — Догадки гения тебя не устраивают?
— Про некую божественную сущность? — уточнил Кир. Фэб кивнул. — Не-а. То есть как, не-а. Может быть, и да, но совсем не так, как это у гения получилось. Вот если мысленно убрать мировое господство с улучшением всего и вся, растопыренные пальцы, и всё прочее, в этой хреновине есть рациональное зерно.
— Вот и мне так кажется, — согласился Фэб. — В любом случае, кончай уже огрызаться на Саба, и попробуй принять его всё-таки. Мы, если ты не заметил, уже оказались в одной лодке. И деваться нам некуда.
— Вот тут согласен, не поспоришь, — вздохнул Кир. — Ладно, Фэбище, попробую как-нибудь. Просто я злюсь на него, сам понимаешь, почему.
— Если точнее, ты ревнуешь, — поправил Фэб. — Хотя повода он тебе уже ну никак не может дать теперь. При всем желании. И ты об этом отлично осведомлен.
— Господи… — простонал Кир сквозь зубы. — Ладно, хорошо, договорились! Забыли и проехали. Вытащу его сегодня пиво пить куда-нибудь. Или не пиво. Не знаю. Мир, дружба, жвачка, в общем. Договорились?
— Вот и хорошо, — покивал Фэб. — Правильное решение.
Труднее всего в эти дни пришлось Эри и Берте — потому что одно дело чего-то ждать, при этом хотя бы изображая видимость работы, а другое — слоняться от стены к стене в ничего не делании. К исходу первой декады обе женщины едва не взбунтовались: не было уже у них ни сил, ни терпения сидеть, сложа руки. Все возможные модели они давно просчитали, анализ построения Берта тоже закончила, все новые постановки сэртос, которые порекомендовала Рита, они пересмотрели, в Саприи четыре раза летали, одеждой закупились, продуктов заказали на месяц вперед, и… и делать опять стало нечего. Да еще и ожидание. И нервы. И дома либо вообще никого, либо кто-то уставший после дежурства спит.
— Вот что, мы на Озера улетаем на два дня, — сообщила Берта как-то за ужином все честной компании. Это был редкий вечер, когда вся семья собралась за одним столом. — Вы нас игнорируете, близко не подпускаете, поэтому извольте дать свободу двум домашним рабыням. Как идея?
— Идея хорошая, — одобрил Фэб. — Даже, я бы сказал, замечательная идея. Но только просьба: наденьте траур, и не отрубайте связь. Ладно?
— Предчувствуешь визит гения? — приподняла брови Берта. — И ты тоже?
— Видимо, да, — хмыкнул Фэб.
— Это началось после моего сна, — обреченно заметил Ит. — Интересно, если я спать перестану, вам всякая чушь тоже перестанет мерещиться?
— Причем сон-то был ни о чем, — добавил Скрипач. — Ну, подсмотрел чужой разговор, и что с того? Но нет, развели какую-то ересь.
— Ты про какой сон? — уточнил Ит. — Про тот, который общий, с поляной, или про тот, который я увидел в день, когда мы их достали?
— Про оба. Но в первую очередь про наш общий, с поляной, — пояснил Скрипач. — Он просто обязан появиться. Потому что он сто процентов туда пришел, а там больше никого нет.
— А может, они снова заснули? — резонно поинтересовался Ит. — Нет, ну может такое быть?
— Может, — подтвердила Берта. Подтвердила с одной целью — чтобы Скрипач с Итом, наконец, отвязались. — Мы завтра утром улетаем. Обе. В трауре.
— И с котом, — добавила Эри. — Шилда мы вам не оставим.
— Не знаю, есть ли смысл туда сейчас лететь, если честно. Не то чтобы я против, но… Купаться нельзя, холодно очень, — заметил Кир. — Чего вы там делать будете?
— Гулять. Любоваться природой. Жечь костры. Кидаться камнями в озеро, — принялась перечислять Берта. — Пить вино. Кир, мы на одну ночь всего лишь. Сутки, в общей сложности, и при хорошем раскладе. Здесь мы не нужны…
— Да я просто так спросил, — пожал плечами Кир. — Не сердись.
— Буду сердиться. Вы нас не пускаете, и…
— А потерпеть вы не можете, — съязвил Скрипач. — Бертик, ну правда. Но они хотя бы до приемлемого вида восстановятся, и как только, так сразу.
Берта на Синих Озерах, разумеется, бывала много раз, а вот для Эри это путешествие оказалось первым — до этого она и планету толком не видела, только Саприи, окрестности, небольшой отрезок побережья, и поляну с часовней. Берта, памятуя об этом, нарочно выбрала кружной маршрут, и вела машину медленно, неторопливо — ей захотелось показать Эри хотя бы кусочек планеты, пусть небольшой.
— Потом еще куда-нибудь слетаем, хочешь? — предложила она. — Здесь здорово.
— Да, здорово, — отозвалась Эри. — Я в считках видела.
— Нет, в считках — это не то, — покачала головой Берта. — Одно дело, когда чужими глазами видишь, другое — когда своими. Поверь мне, своими намного интереснее.
— Наверное, — Эри, сидевшая на соседнем кресле, рядом с Бертой, отвела глаза от окна, за котором тянулся сейчас уже ставший привычным пейзаж предгорья Эстена. — Бертик, я ужасно волнуюсь. Просто места себе не нахожу. Хорошо, что мы вдвоем улетели, — вдруг добавила она. — Мужики… они не понимают. Не смогут понять.
— Ну, Ит с рыжим еще как понимают, — возразила Берта. — Смотри, вон там, справа, сейчас будет детский поселок. Это который для мам с маленькими детьми. Пройдем рядом, над ним ходить запрещено.
— Забавно, — Эри без особого интереса глянула в указанном направлении. — Это которые до семи лет?
— Да нет, тут обычно лет до двух живут, — объяснила Берта. — Потом уже домой. Я там бывала… по делам. Сказать тебе по секрету, белой завистью позавидовала местным детям.
— Настолько хорошо?
— Настолько, и даже лучше.
Поселок остался позади, теперь катер шел над густым, темным хвойным лесом. Береговая полоса осталась справа, Берта поднимала машину выше, и уводила налево, в сторону гор. Большой пик они уже миновали, и сейчас катер подходил к обширному плато. Уже можно было различить обрыв немалой высоты, и красно-розовые скалы, на которых почти ничего не росло.
— Плато Роллонон, — пояснила Берта. — Есть еще одноименная река.
— Знаю. У Пятого в считках она была, — Эри вдруг улыбнулась. — Плато не помню, а вот река точно была. Это когда он убежал, а потом полтора месяца домой пешком шел.
Берта с удивлением посмотрела на Эри.
— Это за какой период считка? — спросила она.
— Ой, это самые ранние. Они там дураки дураками, — Эри хихикнула. — Лет четырнадцать ему там, что ли… я очень давно ее смотрела, эту считку, но, Бертик, такой дурой даже я в юности не была, и это при том, что я и сейчас та еще…
— Мы такую не открывали. Интересно, — Берте действительно было интересно. — Так что там было?
— Ну, он поссорился с Айкис, ему досталось, весьма существенно, от ее клевретов, он психанул. Угнал чужой катер, долетел до предгорья, машину отправил домой. Детектор снял, демонстрация независимости, подростковый бунт. Отшельник, представляешь? А уже осень начиналась. В общем, хватило этого отшельника на неделю, и он домой пошел. Нет, у него с собой спальник был, какая-то еда, и какая-то горелка, догадался с собой взять, и то молодец. В общем, за ним по пути еще ацха увязалась, видимо, от стада отбилась, или еще что-то произошло, но вернулся он домой уже глубокой осенью и с ацхой в компании. Именно что в компании, потому что верхом ехать на себе она, конечно, не позволила.