Но что было под формой…
— То есть получается, что вот эта травма, сломанные ребра, она посмертная, — Кир приблизил изображение, которое гнал ему сейчас налобник. — Такое ощущение, что ударили кулаком изо всех сил, и сломали. Но зачем? Бессмыслица какая-то. Для чего бить мертвого?
— Кто бы знал, — вздохнул Фэб. — Сделаем позже репозицию, сейчас всё равно рано.
— Не понимаю, на что они рассчитывали, когда делали это всё? — недоумевал Эрл. — А если бы это был кто-то другой, не мы, а кто-то, кто не захотел бы с этим всем возиться, да еще и столько времени? Ладно ребра, это ерунда, которую действительно можно поправить. Но остальное?!
Остальное вызывало оторопь. Например, первичные анализы дали более чем неожиданные результаты — наличие в тканях остатков распада психотропных веществ. Да, только на одном теле, но… на этом же теле имелись еще и участки некроза тканей, на руках, на ногах. Было похоже, что для введения препарата использовался примитивный вакуумник, вполне возможно, что и самодельный.
— Я могу посмотреть, что он употреблял, — мрачно сообщил Скрипач, когда обсуждали этот вопрос. — Влезу в считки, и поищу. Нет, я знал об этом, но не думал, что даже в таком возрасте, причем в таком количестве…
— То есть нам предстоит еще и зависимость лечить, — констатировал Кир. — Совсем хорошо. Фэб, что скажешь?
— А что тут можно сказать? — Фэб покачал головой. — Они еще и курили, оба. Много, судя по всему. Один пил, другой…
— Может быть, они и не планировали, что их возьмутся лечить? — озвучил общую мысль Эрл. — Может быть, они вообще это всё придумали для чего-то ещё?
Подобные разговоры происходили почти каждый день, когда одна бригада сменяла другую. Первые дни использовать имена остерегались, но потом в зал напросились всё-таки Эри с Бертой, и после их визита имена пошли в ход. Причем первыми называть пациентов по именам принялись следом за обеими женщинами молодые мистики — видимо, им надоела неопределенность.
— Я вообще не понимаю, даже с учетом считок, которые ты открывал, кто и как их лечил, — ворчал Фэб. — Ит, вот скажи, может быть, ты что-то другое смотрел, что мы не видели… там была травма, верно? На Балаклавке, примерно там же, где потом ранили тебя. В том портале…
— Давай по схеме, — попросил Ит. Вывел с визуала нужную картинку. — Вот травма, точнее, её фрагмент, по позвоночнику. Она была сочетанная, и весьма обширная. И вот эта непосредственно область. Кое-как залеченная. Было повреждено в общей сложности шесть позвонков, — Ит провел рукой по схеме, подсвечивая нужную область. — Вот эти — два взрывных перелома, соответственно, был паралич, и… не хочу сейчас в подробностях. Вот это, — еще одна подсвеченная область, — восстановили, причем здесь. Вернули подвижность. Но восстановили… Фэб, вот честно, ну хреновая же работа. На живую нитку. Ты за такую работу руки оторвал бы?
— Оторвал, — тут же согласился Фэб. — Исходный рост у него был, как у тебя. Метр семьдесят пять. После этого «лечения» только потеря в росте получилась три сантиметра. В твоих считках он даже визуально ниже Лина, это заметно. Плюс — он всю жизнь мучился от болей. Которые были и физически, и фантомные, как я понимаю. Хорошо, это мы поправим…
— Угу, плюс еще минимум месяц к лечению, — добавил Эрл.
— Именно так, — кивнул Фэб. — Но только не месяц. Потому что дальше…
Дальше шли другие травмы, причем среди них нашлись относительно «свежие», если тут, конечно, вообще было применимо это слово.
— Вот тут… сломана рука, перелом сложный, и не леченный вообще, его, судя по всему, зафиксировали, и дальше он срастался сам. То есть получается, что он либо упал, либо… он пытался кого-то ударить, и сломал руку. Это странно, Лин, он вроде бы не был агрессивным, — Кир рассматривал очередную визуализацию. — Сэфес, который дрался с кем-то, и в процессе сломал руку? Чертовщина какая-то.
— Угу, он не был агрессивным, когда не употреблял то, что он употреблял, — отвечал Скрипач. — Ититская сила, надо считки открывать. Из того архива, который мы не трогали. Мы с этой кашей так не разберемся. Про часть этого кромешного ада мы в курсе, потому что смотрели, но вот эти переломы, препараты, и прочая муть — это то, о чем мы вообще ничего не знаем. И… я не хочу привлекать Эри. Не надо. Давай мы сами.
Ит кивал, соглашаясь. Лучше сами, да.
Он в эти дни чувствовал себя странно, и чем дальше двигалось дело, тем труднее ему становилось определять, что же именно он ощущает. Смятение? Да, вероятно. Очень на то похоже.
…Во время своих дежурств Ит, оставаясь в одиночестве, подходил иногда к блоку, и с каким-то изумлением разглядывал то… да черт возьми, не «то», а того, кто там находился. Порой ему становилось жутко, он, не в силах оторваться, смотрел, минута за минутой, на неподвижно, лишенное каких бы то ни было эмоций, лицо — своё, и не своё одновременно. Так вот это тебя звали — Пятый, думалось ему… то есть не звали, получается, зовут, мы и зовём, что удивительно… А ведь в нем действительно больше от рауф, чем в нём, Ите. Это уже даже сейчас заметно, он в большей степени гермо — чуть уже плечи и грудная клетка, запястья тоньше, длиннее пальцы, размер ноги меньше, ступня тоже узкая, хотя она и у Ита узкая, но у Пятого еще уже, но это можно объяснить — по сути, он ведь моложе. Скрипач, как позже выяснилось, точно так же разглядывал время от времени Лина — он, не выдержав, утащил как-то Ита пить пиво у моря, и смотреть на шторм. По словам Скрипача, его самого штормило ничуть не меньше, и они сидели вдвоем до ночи, разговаривая, и глядя на чудовищные волны. Просидели бы и дольше, но пиво кончилось.
— Н-да, это тебе не полянка с цветочками, — покачал головой Скрипач. — Это лютый адов треш и звездец. Две развалины, одна алкоголик, вторая наркоман. Ужас какой-то. А ведь в считках прилично выглядели… местами.
— Именно что местами, — вздохнул Ит. — Знаешь, что меня пугает?
— Что-то новое? — удивился Скрипач.
— То, что будет, когда они проснутся. Рыжий, я их боюсь. Они ненормальные. Я серьезно. Если с телами вот такое, что может быть в головах, как ты считаешь? И наши еще нас с тобой время от времени упрекают в пренебрежении собой и всём прочем, — Ит зажмурился и потряс головой. — Ужас.
— Да мы просто образец для подражания, — поддержал его Скрипач. — Пробежки каждое утро, форма, годная для агентурной работы, режим…
— Ну, это ты загнул, форму восстанавливать придется, — возразил Ит. — Хотя в общем да, ты прав. Фэб молодец, с юности приучил. Но эти?! О чем они думали вообще? Разве можно было настолько себя запустить? Вот вспомни, как Маден заботится о своих Сэфес, — вдруг вспомнил он. — Ребята в прекрасной форме, сколько раз мы общались, я просто в восторге был. Да и Фэб тоже, а уж он, в отличие от нас, в данном предмете разбирается блестяще. И Мади не дает им запустить себя, и сами они, чуть что, тут же исправят.
— Ну, не только Мади, конечно, — поправил Скрипач. — Они всей семьей работают. Знаешь, а это тоже повлияло, видимо. У них и Встречающих нормальных толком, считай, не было. Первой парой были эта сука Тон и ее безвольный муженек Ренни, второй — те двое рауф, которые через пятьдесят лет от старости умерли. А дальше их только сменные вели, выходит дело, и этим сменным на данный экипаж было плевать.
— Не было, — покачал головой Ит. — Это экипажу было плевать, а попробуй, заставь что-то сделать Сэфес, если они этого не хотят. А они и не хотели. Рыжий, мы два лоха, надо было больше времени уделять считкам, надо было смотреть, анализировать…
— Зачем? — возразил Скрипач. Вытащил из контейнера последнюю банку пива, открыл, облокотился спиной о теплый бок катера. — Во какие волны, ну и шторм… круто как… Так вот, зачем? Мы, когда открывали, знали, что их отыщем? Нет. Ничего не мы не знали. Открывали, потому что обстоятельства требовали. И не более. И кончай уже корить себя, родной, потому что вижу — места себе не находишь.
— Не только поэтому, — Ит помрачнел. — Как у тебя с Киром?
— Неплохо, а что? — Скрипач нахмурился.
— А у меня с Фэбом никак. То есть от меня просто бегают, упорно не желая… ну, ты понял. Я поговорил с отцом Анатолием, и знаешь, что выяснилось?
— И что?..
— У Фэба ассоциация закрепилась — нам глаза зашили. И он это слишком хорошо запомнил.
— Да ёшкин крот! — Скрипач возмущенно всплеснул руками, едва не уронив пиво, но вовремя спохватился. — Так, всё. Жди. Я поговорю с этим дебилом с ассоциациями. Почему у Берты нет никаких ассоциаций, а этот…
— Я не просто так сказал, — продолжил Ит. — Если одна такая мелочь способна настолько испоганить жизнь, то что с этими-то будет? А Эри и Саб? Им как придется?
Скрипач обреченно вздохнул.
— С Фэбом я всё равно поговорю. А по Эри и Саба я даже думать не могу пока, — признался он. — Как-то им придется. Наверное.
— Дай пиво, — попросил Ит. — И не ври, что там его нет, там точно еще осталось.
— Вымогатель, — проворчал Скрипач. — Кстати, на счет Саба. К нему я тоже подойду. Уж кто, а он способен вправить Фэбу мозги, причем с гарантией.
— Это как? — не понял Ит.
— А я его просто попрошу рассказать Фэбу то, что случилось на Node, — пожал плечами Скрипач. — Надеюсь, впечатления от рассказа перебьют впечатления от пары ниточек на глазах…
Саб переживал, но вида никому не показывал, разумеется — иначе это был бы не Саб. Однако от остальных не ускользнул тот факт, что поведение его стало меняться. Это заметили все, и первым на решительные действия отважился, разумеется, Кир — причем в своей обычной излюбленной манере, которую Скрипач называл «нападение с элементом внезапности». Кир поймал Саба утром, после дежурства, подхватил под локоть, и решительным шагом потащил к катерам.
— Эй, ты чего делаешь? — удивился Саб, когда понял, что останавливаться Кир не собирается.
— Как это чего? Бухать полетим, я место одно классное знаю, — объяснил Кир. — Только в Саприи завернем по дороге, я заказ наш заберу…