— Спасибо, — Эри глубоко вздохнула. — Я готова. Можно?
— Пару минут, я позову.
Столько лет, столько мыслей, столько событий, столько всего, что и не передать — наверное, именно поэтому Эри сейчас стояла в желтой зоне молча, словно разом позабыла всё, о чем думала, не переставая, эти дни. И они, оба, тоже молчали — потому что слова как-то разом исчезли. Эри смотрела и смотрела: небольшая палата, аппаратура по большей части уже отодвинута к стенам, блоки теперь больше напоминают просто кровати, и… наконец-то, вместо сна и безучастности она видела то, что так отчаянно хотела увидеть все эти годы — те самые лица, те самые удивительные глаза, ну и пусть волосы еще короткие, как мама говорила? волосы не зубы, отрастут, но ведь это не главное, это мелочи, а главное — то самое ощущение, которое появилось у нее в первый же момент знакомства, еще тогда, давным-давно. Только бы не расплакаться, думала Эри, не надо, они ведь и так смотрят сейчас на нее с непониманием, настороженно — ну, это понятно, другого она и не ждала. Может, хоть сразу не прогонят? И друг с другом не говорят почему-то, а ведь она помнила, как они это делали, но сейчас не делают, просто смотрят на нее в растерянности — наверное, точно так же и она сама сейчас смотрит на них.
— Сложно от меня оказалось отделаться, да? — спросила Эри, наконец, и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкая, и какая-то ненастоящая, словно через силу. — Не получилось. То есть почти получилось, а потом не получилось… чушь несу, правда? Нет, если вы скажете, чтобы я ушла — я уйду, но я только хотела сказать… Пятый, ты тогда, на аллее, попросил прощения. Так вот, я — прощаю. Потому что я поняла, что другого выхода у вас действительно не было. Некрасивая глупая девочка оказалась чем-то настолько неправильным и страшным, что… что едва не навредила вам, причем, как я сейчас понимаю, очень серьезно. Наверное, это я должна была попросить прощения…
— За что? — спросил Лин.
— Уж не за то, что объела вас тогда на мороженое. За то, что притащила вас на Сод. За то, что у меня откуда-то оказалась ваша память. За то, что попросила… эту программу. А потом еще понапридумывала себе кучу всего, и только сейчас поняла до конца, что наделала.
— Что ты говоришь такое… — начал было Пятый, но Эри тут же его перебила:
— Нет, нет, всё правильно. Знаешь, мне действительно никто не поверил, ты был прав. И ничего у меня не получилось. А еще я была тогда очень и очень глупая, потому что продолжала верить сама, ни пойми во что уже даже… дурость какая, — она залезла в карман, и вытащила ту самую свечку, обычную белую парафиновую свечку, — вот такие свечки жгла очень долго, и верила, что когда догорит последняя из коробки, вы вернетесь. Только почему-то эта оказалась здесь. Ну, там, где вы были. И листик я засушила, и хранила в книге.
— Какой листик? — в полной растерянности спросил Пятый.
— Тот, который я тебе в волосы засунул, — помертвевшим голосом ответил вместо Эри Лин. Та согласно кивнула.
— Лет двадцать он у меня там лежал, потом пропал куда-то. А может, просто рассыпался. Не знаю. Вы меня простите, что всё так вышло, и…
— Я же говорил после первой встречи, что надо было хватать ее в охапку, и бежать, куда глаза глядят, — беззвучно произнес Пятый. — Но нет, испугались. Позже мы испугались. Два малодушных труса. Это ты нас прости, если сумеешь, конечно. С нашей стороны это было подло, и не надо думать, что мы этого не поняли. А ещё… — он запнулся, и Эри поняла, что говорить ему тяжело. Действительно, тяжело, и морально, и физически. — Никогда нам прощения за это не будет, потому что мы сами себя не простим. За то, что причинили тебе вред. За то, что бросили. И за то, что сделали эту невозможную систему.
— Ну почему — невозможную? — возразила Эри. — Она рабочая. И всё хорошо получилось. Главное, что вы живы. И спасибо, что простили. Я пойду, наверное. Не бойтесь, я больше не буду вас беспокоить.
— Погоди, — Лин сделал попытку приподняться, но система, разумеется, не пустила. — Да постой ты! Господи, ну сколько же можно… ну почему всегда вот так… Эри, подожди! Как ты сумела решить этот горячечный бред, это же нереально!.. Там была заложена настолько ничтожная доля вероятности решения, столько факторов, которые должны были совпасть, что… этого просто не могло произойти. И этот отходной путь, он же… мы же его просто на всякий случай сделали… и никогда не думали, что им кто-то воспользуется.
— Главное, что произошло, — Эри улыбнулась. — Знаете, я рада.
— Чему? — не понял Пятый.
— Тому, что вас вылечили уже почти полностью. Что вы еще поживете. Что всё будет хорошо. А я пойду, действительно. Только сейчас поняла — наверное, я сделала то, что должна была сделать. И больше не нужна.
— Стой, — Пятый тоже попробовал сесть, но примерно с таким же успехом, как и Лин до него. — Что ж такое… с чего ты взяла, что ты не нужна, и что…
— Тихо все, — строго произнес Саб, входя в палату. — Никто никуда не идет, никто не дергается, и никто больше не говорит глупости. Довольно. Придется мне поработать санитаром в этом сумасшедшем доме. Эри, заканчивай эти стенания, пожалуйста. Вы не поверите, но она даже меня уже достала тем, что вы ее прогоните, что она вам не нужна, и всем прочим в том же роде. Это при том, что она на вас сорок лет молилась, считай, и при том, что именно она сумела решить вашу задачку, а решальщиков, причем покруче, было кроме нее немало. Ребят вообще вон чуть не угробили. Поэтому вы, двое, дружно сказали Эри, что она нужна, и легли спать. А Эри сейчас пойдет, и поплачет с Бертой, потому что тут я ей плакать не разрешу. Не время. Так. Эри нужна? Ну?
— Да, — последовал синхронный ответ.
— Хорошо. Приходить ей можно?
— Можно…
— Совсем хорошо. Эри, на сегодня хватит. Вы — спать, и немедленно.
— Подожди, — вдруг попросил Пятый. — Где ты нашла свечку?
— Рядом с вашими капсулами, — Эри пожала плечами. — Она почему-то лежала там, на полу.
— Рыжий, ты понимаешь, что она забросила что-то извне во временную капсулу?
— Забросила? — переспросила Эри. — А вам что, совсем не интересно, кто вас из этой капсулы достал?.. Или вы уже догадались?
После такой порции откровений ни о каких вечерних разговорах, разумеется, даже речи идти не могло. Фэб долго ворчал и о рухнувших показателях, и о том, что надо же было быть осторожной, и о том, что в следующий раз он никаких вольниц ни для кого не допустит… но, кажется, на самом деле он был доволен: появление Эри сумело повлиять на ситуацию более чем серьезно.
— Обратил внимание — при ней они в своей обычной манере не разговаривали? — заметил Скрипач. — Ей они поверили, от и до. А при нас они трепались друг с другом, причем на такой скорости, что я только обрывки ловил. Мысленно трепались, конечно, видимо, привыкли. В считках таких диалогов немало.
— Охренели, вероятно, — предположил Кир. — Вообще, народ, если честно, я даже и не знаю, что делать. Потому что им надо как-то это всё объяснять, как мы уже решили, но объяснение, боюсь, растянется на черти сколько времени.
— Придется объяснять, — вздохнул Ит. — У меня следующее предложение. Про очередность. Мы с рыжим будем первыми, и по возможности, потихоньку, без подробностей, будем рассказывать о том, что с нами произошло после нашего воссоздания. У них на нас явно были несколько иные планы, но мы эти планы нарушили. Именно самый первый этап — ДС-35, Маквола, как жили, и прочее.
— Верно, — согласился Фэб. — Расскажите самое начало. Как вы попали в реакцию Блэки, как Ри встретили, что происходило, пока вы шли на секторальной, и почему попали именно на Орин, а не куда-то ещё. Эри, ты будешь второй, и тоже расскажи о себе — как ты жила после того, как они тебя покинули, чем занималась, потом — как встретила этих вот охламонов. Мне кажется, им надо дать представление о том, кто мы такие. Мы о них знаем, и немало. Они о нас не знают ничего.
— Согласен, — покивал Саб. — Нужны какие-то точки соприкосновения, маркеры. Завтра и начнем, думаю. Только условие — я буду присутствовать. И, желательно, чтобы потом Эри тоже там находилась.
— Ну, в принципе, резон в этом есть, — Кир задумался. — Так вы быстрее их к себе приучите. Саб, какую тактику придумал, рассказывай.
— Помощь. Но ненавязчиво. Вы заметили, что им очень не нравится то, что мы с ними делаем? — Саб прищурился. — Ит, ты говорил, что в считках есть что-то про отказы от лечения, о том, что кто-то от кого-то бегал… ведь так?
— Именно, — кивнул Ит. — То, что мы получили сейчас, это последствия того, что они оба наглухо игнорировали любые попытки им помочь, причем даже от Встречающих. То есть до того, что стала делать Тон, они еще как-то позволяли с собой работать, но только после выходов, а потом… — он зажмурился. — Рыжий, помнишь, там было по второй паре, которая с ними работала? Они оба этой паре влепили такой регламент, что сдуреть можно. Вплоть до практически полного отказа от вмешательства на выходе, ну, разве что во время сброса сердце встанет, тогда можно.
— Помню, помню, — кивнул Скрипач. — Собственно, это всё мы в результате и лечили сейчас. Ну, не то чтобы всё, но хоть что-то.
— И ведь придется объяснять, что сделали, — удрученно произнес Фэб. — Но это уже я, конечно. Ладно, справлюсь как-нибудь. Вот бы сюда вызвать Маден, она бы лучше нас всех, вместе взятых, сумела это сделать.
— Сомневаюсь, — хмыкнул Саб. — Фэб, может, лучше не ты? Может, лучше они двое?
— Посмотрим, — пожал плечами Ит. — Тут уж как получится.
Несколько последующих дней работали по плану, но, против ожидания, получалось так себе. Пятый и Лин слушали, но особого интереса вроде бы не проявляли, да и сами отвечали на вопросы неохотно, словно бы через силу. Рассказы они восприняли прохладно, совсем не так, как должны были — Ит вскоре сообразил, что им снова, судя по всему, не очень верят. Или верят, но почему-то не хотят принимать.