— Знаете, что самое смешное в этом всём? — вдруг сказал Кир.
— И что же? — мрачно произнес Клим.
— Да то, что этот хрен с горы всегда был если не атеистом, то агностиком, да и то, такой себе из него получался агностик. Наука-наука, а бог то ли есть, то ли его нет, и не всё ли равно, — Кир хмыкнул. — И на тебе, в боги записался. Да не в демиурги какие местного разлива, а вообще, в начало начал.
— Архэ, — тихо сказал Ит.
— Что? — не понял Клим.
— Архэ. Первооснова, первоэлемент, — пояснил Ит. — Это из греческой философии, ну, то есть по Сонму она греческая, а так — подобное понятие есть практически в любой философской системе. Вообще, в принципе, вероятно, вот только, выходит дело, гений действительно ошибся…
— Ты о чем? — нахмурился отец Анатолий.
— Кир сказал, что Торк определил себя, как начало начал, — Ит отобрал у Берты сигареты, которые она до сих пор держала в руках, щелчком выбил из пачки штуку, прикурил. — Точнее, просчитал себя, как архэ, если вдуматься. Но, Бертик, согласись, тут явно не сходится. Не может сойтись.
— У него сошлось, — покачала головой Берта.
— У него — может быть. Но один момент. Он не сумел пройти фрактал так, как это сделала Эри…
— Мы все это сделали, точнее, мы и сейчас это делаем, — возразила та.
— Да, верно. Так вот, он ходил, по сути, только в одной плоскости, время ему было неподвластно, — Ит улыбнулся. — А теперь давайте вспомним, где побывали мы. Понимаешь, Бертик?
Та медленно кивнула.
— Вот и думай. Бог, не бог… Так ли это важно в данный момент? — Ит раздавил недокуренную сигарету в тарелке. Плевать, всё равно одноразовая. — Нам нужно решить, как от него защищаться, и что делать дальше. Как мне кажется, это сейчас гораздо важнее.
— Но в него верят… — начал было Клим, но Фэб остановил его.
— Мало ли во что верят? — он пожал плечами. — Люди охотно верят в любую ложь, особенно при том условии, что ложь эта им льстит и дает чувство превосходства над другими. Да и не люди тоже верят, и я уверен, что он сумеет найти подход и к другим, но это — не важно. В данный момент нам нечего ему противопоставить, поэтому нам остается только одно.
— И что же? — спросил требовательно отец Анатолий.
— Мы должны пройти фрактал.
Гости улетели далеко за полночь, оставив хозяевам неприбранную гостиную и кучу грязной посуды, но хозяева тому совершенно не расстроились, им было на самом деле наплевать на всё: и на бардак, и на посуду, и на окурки в тарелках. Спали в эту ночь все, как убитые — потому что появилось, наконец, ощущение некоей завершенности события, некого окончания, но вместе с тем — нового начала. Фэба, к всеобщему удивлению, после изрядной порции алкоголя совершенно перестало трясти, он успокоился, и даже лег спать в своей старой спальне, настоятельно попросив не трогать его, пока сам не проснется. Конечно, он слегка слукавил, и пару раз за ночь тихонько обошел дом, проверяя, у всех ли всё в порядке, но под утро заснул, наконец, настолько хорошо, что проснулся только после полудня, когда гостиную уже прибрали, а Эри с Бертой решили заняться приготовлением обеда. Скрипач, конечно, не утерпел, вмешался, и поэтому обязанности вскоре распределились следующим образом: Берта и Эри на подхвате, а Скрипач во главе процесса.
— А где Кир с Итом? — спросил Фэб, спускаясь вниз.
— Пошли полюбоваться могилами, и часовню заодно хотят посмотреть, — ответил Скрипач. — Слушай, ты бы хоть умылся. Что за вид?
— Нормальный вид, — отмахнулся Фэб. — В море умоюсь. На море никто сгонять не хочет?
— Ты леталки сперва проверь, на море, — проворчал Скрипач. — Давай мы еду доделаем, ребят дождемся, поедим нормально все вместе, и потом на море. Иди, умывайся. Смотреть на тебя тошно.
— Ладно, — кивнул Фэб. — Договорились. А что ты готовишь такое?
— Холодный похмельный суп, похороны отлакировать, — пояснил Скрипач. — На Терре-ноль такой делал, помнишь?
— Это который окрошка?
— Это который на пиве.
— Но это всё равно окрошка, — возразил Фэб, окрошку не очень любивший. Он предпочитал салат отдельно, а квас… тоже отдельно. Ну или пиво, ладно уж. Но не в одной тарелке с салатом.
— Госссподи, — возвел очи горе Скрипач. — Тебя что, кто-то перемешивать заставляет? Сколько можно говорить одно и то же! Не хочешь, не мешай. Всё, иди уже мыться, и дай нам работу закончить, наконец!
…Кир с Итом вернулись быстро, еще до того, как умывшийся и приведший себя в порядок Фэб снова спустился вниз. Да, они действительно побывали и возле часовни, и возле свежих могил, совсем небольших, ведь хоронили не гробы, а компактные урны. Ит признался, что впечатление странное. Ничего особенного он не почувствовал, хотя, по идее, должен был. Холмики, крестики, таблички, цветочки… Ерунда. По ощущению — бутафория. Но ладно, раз такая ситуация, то что поделать. Пусть будут.
— Нам придется туда часто ходить, — заметил Фэб. — А со временем поставим какие-нибудь монументы, наверное.
— Давай про это как-нибудь потом, а? — попросил Скрипач. — Монументы он поставит, посмотрите на него. Садитесь есть. И надо уже начинать разбираться и тем, что было, и с тем, что дальше.
— Дальше? — переспросила Эри. — Я бы тоже хотела сходить к часовне, но раз вы решили на море…
— На море можно и позже. До часовни двадцать минут неспешным шагом, — заметил Ит. — Давайте пройдемся. Только, пожалуйста, без посещения могил, если можно.
— Согласен, — кивнул Фэб. — Мне вчера хватило. Всё, едим, и пошли.
Глава 4 Часовня
4
Часовня
Перед выходом Берта устроила ревизию, она искала хоть какую-нибудь одежду, которая подошла бы ей и Эри, но в поисках этих Берта потерпела фиаско — одежда, которая у нее осталась, оказалась либо рабочей, либо безнадежно устаревшей. Сейчас тут такое не носили, это уже успели установить вчера.
— Пойдем в траурных платьях, — пожала плечами Эри. — Подумаешь! Они легкие, в них не жарко будет. А купальники у тебя есть?
Купальники, по счастью, у Берты имелись — благо, что купаться предполагали в безлюдном месте, поэтому вполне сойдут на первое время, потом можно заказать новые.
Кир, Фэб, и Саб тоже надели траур, а вот Иту и Скрипачу пришлось обойтись старыми комбинезонами, которые Ит когда-то использовал для работы в саду. В общем, компания получилась весьма живописная, и вскоре эта живописная компания отправилась в путь.
Шли по склону, поросшему редким лесом, чуть забирая вверх, петляя между невысокими скалами. Погода стояла прекрасная, а идти в полутени между хвойниками оказалось легко, жара не донимала.
— Чем-то это место похоже на Берег, — заметил Скрипач. — Сейчас смотрю, и понимаю — да, определенно, сходство есть.
— Есть, — согласилась Эри. — И ещё какое. Тут… безмятежность, что ли. Не знаю, как правильно сказать. Фэб, ты как считаешь? Похоже? Нет?
Вопрос застал Фэба врасплох, он явно не был готов ответить сразу.
— Похоже, — вдруг ответил за него Кир. — Я ещё тогда… ну, когда вернулся, про это думал.
— Почему вы молчали? — с упреком спросил Ит. — Почему вы сказали, что не помните ничего, когда это было ну совсем не так? Молчали, да еще и столько лет! Зачем?
— Не хотели говорить об этом, — вздохнул Фэб. — Да и помнили мы не всё. В большей степени запомнились ощущения. И, знаешь, очень сложно соотнести одно и другое.
— Какое одно и какое другое? — с раздражением спросил Скрипач. — Можно было хотя бы сказать: так, мол, и так, там, в посмертии, что-то есть, мы это видели, и…
— Память, да? — перебила его Эри. — Вы, находясь там, не помнили про то, что было здесь. Так?
Фэб, а затем и Кир, кивнули.
— Вот поэтому они не говорили. Не были уверены, — заступилась за обоих мужчин Эри. — Я ведь тоже не помнила ничего. В отличие от вас.
— Я помню ощущение, — повторил Фэб. — Горе. Я чувствовал горе, но у этого горя не было причины. Вот как это так — горе есть, а причины для него нет? Наверное, я побывал тогда в своем личном аду, — он запнулся. — Жаль, что ошибку даже по возращении осознал не сразу.
— Давайте не будет об этом, — попросил Ит, который уже сам был не рад, что задал этот вопрос. — Точнее, будем, но о другом. Джессика, видимо, поведала гению о Береге, так получается?
— Видимо, поведала, — кивнула Берта. — О том, что она убила Мотыльков, вы в курсе?
— Увы, но да, — Скрипач вздохнул. — Мы с ними там общались. Не убила, конечно, но принесла в жертву великой цели. Им это всё объяснили именно так.
— Угу, — Берта замедлила шаг. — Может быть, есть способ их как-то спасти, а, ребята?
— Не знаю, — покачал головой Фэб. — Криогенная заморозка… Да, тела у них, считай, собраны искусственно, но они, увы и ах, вполне себе живые. Считай, рауф, гермо, только маленькие. Сложно сказать.
— А если собрать новые тела? — с надеждой спросила Берта. — Фэб, ну правда. Ну неужели ничего нельзя…
— Пока точно ничего нельзя, — развел руками Фэб. — Потому что для начала нужно как-то вызволить у нее крионики с телами, а кто это даст сделать? Ладно. Давайте не будем о том, что мы исправить не можем, давайте о том, ради чего мы тут все находимся.
— Давайте, — согласился Кир, который напрасных раздумий о несбыточном не любил. — О, вот и поляна.
Поляна за годы их отсутствия на Окисте не изменилась совершенно, она осталась точно такой же, какой её помнили. Низкая трава, идеальный круг, в которой не заступает ни одно дерево, и приземистый серый купол из грубо отесанных камней, с одним-единственным входом. Когда они вышли на поляну из-под крон хвойников, с гор налетел слабый теплый ветер, и тут же стих.
— Вот и поздоровались, — беззвучно сказал Ит. Скрипач кивнул. — Пошли, посмотрим?
— Ну, пошли, хотя чего мы там не видели, — пожал плечами Кир.
— Эри не видела, Саб не видел, — подсказал Скрипач. — Саб, чего-то ты сегодня молчаливый. Неужели так сильно перебрал вчера?