нужно. Почему я в этом так уверен? Просто знаю, и всё. Человек с голыми руками медведю не соперник. Были умельцы, которые боролись с медведями когда-то в старину. А я сам не из таких? Нет. Я самый обычный человек. Но на самом деле, не помню, но точно заурядный, по крайней мере, физически. Ну может, чуть сильней среднего мужика.
Медведь, словно в насмешку над моими внутренними метаниями, фыркнул и засопел громче. А мне стало как-то очень не по себе. Не может зверь чувствовать мой внутренний настрой. Или может? Но вместе с этим во мне всколыхнулось какое-то упрямство. Моё, родное, гаражное упрямство. Я пришёл сюда дотронуться до древа, и этот шерстяной мешок с блохами, пусть даже очень большой, не помешает мне выполнить задуманное.
Мелкими шагами, стараясь не шуметь, я сдал назад и обошёл по широкой дуге исполинский ствол. Так же тихо и неторопливо приблизился к нему и уже было протянул руку, как услышал предостерегающее, низкое рычание зверя. Нельзя? Почему? По-хорошему, надо бы отступить и вернуться, когда медведя тут не будет. Не всё же время он тут лежит на страже? Должен же он когда-нибудь уйти — малины поискать или заняться другими своими медвежьими делами.
Медведь снова насмешливо фыркнул, но из-за дерева не показался. А я решительно приблизился к манящему меня дереву и возложил на кору сразу обе ладони. Ожидаемо, ничего не произошло. Я лишь ощутил тепло коры лесного гиганта и какое-то глубокое, почти системное умиротворение. А чего я ожидал? Взрыва? Портала в другой мир? Грома среди ясного неба. Постоял так, пока не стал чувствовать себя полным идиотом, и убрал руки. Развернулся и пошёл обратно в хвойный лес. Туда, где мне было так славно гулять, где вековые ели давали такую приятную тень, где я не думал о медведях и ясенях. А о чём думал? Да ни о чём. И это было здорово. Но едва я сделал несколько шагов, путь мой прервался. Снова передо мной возникло силовое поле. Только теперь воздух уплотнился гораздо ближе к ясеню.
— Куда это ты собрался? — неожиданно за моей спиной прозвучал глубокий, но сварливый мужской голос.
От неожиданности я подпрыгнул и обернулся. Передо мной предстал абсолютно голый, диковатого вида, волосатый и мускулистый мужик. Его атлетичное сложение не имело ничего общего с муками фитнеса, но в его фигуре чувствовалась такая неодолимая, первобытная мощь, что становилось не по себе.
— Ты голый! — почему-то вырвалось у меня.
Незнакомец хмыкнул, и в его взгляде мелькнула искра веселья.
— Ты тоже…
Внезапно я понял, что стою совершенно обнажённый посреди леса, а напротив меня — такой же голый, и совершенно незнакомый мне мужик. Стесняться вроде бы нечего, мы оба выглядели как персонажи из учебника по анатомии, но я ощутил какое-то неудобство. Это заметил мой собеседник, и его взгляд потеплел. Отчего сделалось ещё больше не по себе.
— Ты кто? — спросил я после секундного молчания.
— А ты? — вопросом на вопрос спокойно ответил он.
— Я — человек, — неуверенно произнёс я. — Прохожий.
— Здравствуй, человек прохожий, — поприветствовал меня голый атлет. — Зачем ты пришёл на мой холм?
— Ты тут медведя не видел? Я думал, это он тут живёт…
— Мне кажется, я тебя переоценил. Ты ещё не понял? — спокойно улыбнулся он, и от этой улыбки по спине пробежал холодок.
— Что я должен понять? — с нехорошим предчувствием поинтересовался я.
— Медведь — это я, а я — это медведь. Так зачем ты пришёл на мой холм?
— Я гулял по еловому лесу, а потом случайно вышел на поляну… — начал я объяснять, чувствуя себя полным кретином, но собеседник смотрел на меня со спокойным, нечитаемым выражением, и я продолжил: — Увидел холм-курган, а на нём ясень. Это показалось необычным, и я пошёл поближе посмотреть.
Мужик помолчал, изучая меня, а потом спросил. — Ты прошёл через барьер. Почему ты тогда не повернул назад? Ведь это место защищено. Неужели тебе было неясно, что здесь тебя никто не ждёт?
— Если я нарушил ваш покой, то извиняюсь…
— После того, как преодолел барьер, тебе пришлось карабкаться по крутому склону, — невежливо перебил меня собеседник. — А после этого ты увидел могучего зверя, который предупредил тебя, что Древо трогать нельзя. Почему же ты не внял? Ты глуп?
Он говорил спокойно, без насмешки и обиды, но сам прямой вопрос возмутил меня до глубины души. Моя внутренняя прошивка, кажется, начала перезагружаться.
— Возможно я глупец, — согласился я, пожав плечами. — Но если пасовать перед трудностями, если разворачиваться и идти назад при первом же намёке на препятствие, то никогда не дойдёшь до цели.
Глава 13Сделка
— Пожалуй, что ты прав, — хмыкнул мой неожиданный собеседник, и в его голосе проскользнула нотка уважения, редкая, как алмаз в куче угля. — Но в моём лесу есть одно правило, человек прохожий. Тот, кто дотронулся до Древа, тут оставаться больше не может.
Внутри меня всё похолодело от страха. Хотя в его словах и не чувствовалось прямой угрозы, я нутром чуял, что этот разговор — не просто светская беседа с голым мужиком в лесу, а что-то вроде собеседования перед отправкой в ад или рай, в зависимости от моей анкеты. И что-то подсказывало, что мою анкету они там давно потеряли.
— Ты понял, кто я? — с нескрываемым интересом спросил меня голый мужик, его взгляд, казалось, проникал под кожу, сканируя мои жалкие мысли.
— Хранитель ясеня? — сыграл я в Капитана Очевидность, пытаясь изобразить наивность.
Он рассмеялся, и смех его был гулким, как раскат грома, но в нём не было злобы.
— И это тоже. В твоём мире у твоего народа меня знают, как Велеса, но у меня много имён.
Так как своё имя я вспомнить не мог, знакомство не состоялось. Это было неожиданно, как удар под дых. Бог? Здесь? Или я окончательно съехал с катушек после всех побоев? Размышления мои толкались как рой пчёл под черепной коробкой. Если человек говорит с Богом — это молитва. Если человек слышит ответы Бога — это медицинский диагноз из области психиатрии. Если человек представляется Богом… эту цепочку рассуждений прервал ответ Велеса.
— Ты же образованный человек, — улыбнулся он сквозь густую бороду, в которой, казалось, запутались тени веков. — Всё не так просто.
Сложно было припомнить, был ли я человеком религиозным, но я знал совершенно точно, что Велеса среди почитаемых мной божеств не было. Я был из тех, кто верит в ржавию монтировку, крепкое слово и силу кулака, если совсем припрёт. А тут — бородатый мужик с претензией на божественность. Может, это стендап-комик сбежал из дурдома «Вальхалла», и сейчас он пошутит про мою голую задницу или пипирку?
— Я в тебя не верил, — попытался разобраться я в ситуации. — Как вышло, что я попал в твой лес и говорю с тобой?
— Ты в меня не верил, — согласился он, и в его голосе не было ни капли обиды. — Но это мне и не нужно. Сюда ты попал по своему собственному выбору. Свобода выбора — это неотъемлемое право вашего вида.
— Неожиданно…
— Для меня тоже, — улыбнулся тот, кто представился языческим богом, и его взгляд стал серьёзным, как у хирурга перед операцией. — Ты готов.
— К чему? — удивился я, напрягаясь всем телом.
— К борьбе, — спокойно пояснил Велес. — Тебе пора обратно в миры смертных.
— Так, я что, в загробном мире? — задумчиво спросил я, размышляя, что все мои фокусы с памятью могут объясняться этим.
Сдох? Неплохое объяснение для избирательной амнезии.
— Как я уже сказал, это очень упрощённо. Мир намного сложнее букваря, но, да, и так эт о состояние с натяжкой можно назвать.
Блин! Чего-то расстроился я. Так хорошо гулял по лесу, а тут на тебе. Такая новость. Оказывается, тихо подох и я мёртв. Но ведь жив! Говорю же с бородатым голым Велесом, сам голый, но меня это уже почти и не смущало. Мне радоваться, что есть загробная жизнь, или злиться, что я пропустил момент собственной смерти?
— Я… э-э-э… что… — припомнил я словечко, — реинкарнирую? Оживу снова на Земле в теле младенца?
Велес улыбнулся мне, но только взглядом, лицо его осталось неподвижным.
— Так мы поступаем обычно. Отправляем вас обратно в круг перерождений, чтобы вы совершенствовались и становились лучше. Но у меня есть для тебя иная миссия…
Я всё ещё был расстроен новостью, что уже мёртв.
— Не священник и проповедовать не обучен, — ответил я. — Толку от меня не будет. Не миссионер я.
— Будет, — уверенно возразил мой необычный собеседник. — Если поставишь во славу Велеса рунный камень, это будет не лишним, но это необязательно. Тебе надо нести не моё слово, а мой меч.
— Но как я справлюсь с этим, если буду младенцем? — снова задал я вопрос, пытаясь найти лазейку.
— Я отправлю тебя обратно, — в его взгляде проскочила хитрая искорка.
— Как это?
— Монада твоей личности отправится обратно в твоё же тело. Такое случается не так часто, мы обычно связаны правилами, которые нарушить можно, но потом придётся расплачиваться. Сейчас в том мире, куда ты отправишься, нашими врагами нарушено уже столько правил, что я могу воскресить тебя безболезненно и не оглядываться на правила.
— Ты пошлёшь меня не на Землю? — обалдел я от таких заявлений. Лавкрафтовский ужас начал обретать форму: я — не просто умерший, а потенциальный инструмент в войне богов.
— Так ты и не со своей Земли пришёл, человек прохожий. Ты отправишься обратно с тем, чего так желал, с моими дарами и силой, но останешься собой. Важен смысл: ты должен будешь выполнить моё задание.
— Можешь рассказать мне немного про задание, которое мне поручаешь? — осторожно закинул я удочку, чтобы хоть немного разузнать, чем придётся расплачиваться за своё воскрешение.
Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а бесплатное воскрешение — в мышеловке божественного масштаба.
— Нет, — отрезало божество. — Тебе просто нужно знать, что я счёл тебя приемлемым кандидатом. Будь собой. Поступай по совести. Сказать большего не могу. Это нарушит баланс…