– Извольте нюхательную соль, повелительница, – подобострастно протянул флакончик директор.
– Это зачем? – не поняла Ванесса.
– Для заглушения запаха, повелительница. Разве вы не чувствуете, что за амбре исходит от этой гречки?..
Ванесса окинула директора уничтожающим взглядом, и тот осекся. Нюхательную соль он торопливо спрятал.
Осмотрев фабричное общежитие, Ванесса пришла в еще большее уныние. Вокруг него тянулась высокая стена – чтобы рабочие не могли сбежать. Выход один-единственный – ведущий в ту самую мастерскую, где все работают. Везде стоит охрана.
Живут работницы в кошмарных условиях. Отдельных комнат нет и в помине, спят все просто на полу, прикрытом тоненькой соломенной циновкой. О какой-либо мебели не приходится и говорить – личные вещи тоже лежат на полу. Впрочем, вещей очень немного – у большинства нет ничего, кроме комплекта дешевой одежды.
Кормят здесь дважды в день – в основном капустным супом и вареной гречкой с овощами. Изредка добавляют немного вяленой рыбы. Мяса не бывает никогда. За это скудное питание из зарплаты работниц вычитают деньги – причем делают полуторную накрутку.
Сняв серый плащ, чтобы не пугать бедных женщин, Ванесса поговорила с некоторыми работницами. Оказалось, что, несмотря на кошмарные условия, все они страшно боятся лишиться места. Почти все – из деревни, пришли в столицу немного подзаработать для семьи. Большинство заманили обманом и лживыми обещаниями.
– Вербовщик обещал нам нетрудную работу, хорошую зарплату, возможность жить в столице, посещать театры и рестораны, – робко рассказывала молодая работница. – Я согласилась. Когда мы приехали в Иххарий, меня действительно два дня водили по театрам и ресторанам, но все расходы были за мой счет. Потом деньги, взятые из дома, кончились, и меня привезли вот сюда…
– Так почему же не уволишься?! – возмутилась Ванесса.
– А куда я пойду?.. – опустила глаза девушка. – Тут хоть кормят… И я могу посылать семье деньги…
Ванесса тоскливо спросила у Гаризы, много ли платят этим бедняжкам.
– В большинстве мест – от пяти до десяти тысяч шелахов в месяц, – задумавшись на секунду, ответила колдунья.
– Это много?
– По нашим ценам – очень мало. Этого хватает только на самые насущные расходы – жилье, еду и прочее. Рабочие везде живут впроголодь, денег не хватает даже на покупку одежды. Ботинки носятся, пока не снашиваются до дыр.
В течение следующих часов Ванесса осмотрела еще несколько заводов и фабрик. Везде она видела одни и те же ужасающие условия. Рабочий день – четырнадцатичасовой (а кое-где и шестнадцатичасовой!) с получасовым перерывом на обед и пятнадцатиминутным на ужин. Вентиляция отсутствует в принципе. Места очень мало, во всем прослеживается жестокая экономия. Коридоры узкие, потолки низкие. Столовая, гардероб и туалеты – просто кошмарные, ими невозможно пользоваться. Душевые – редчайшее явление, фабрика, где они есть, считается образцовой. Техника безопасности не соблюдается, травмы – обычное дело. Мусор и отходы лежат совсем рядом, вонь ужасная. Освещение крайне скверное.
Собственно, от каторги это отличается только названием.
Худшей из всех оказалась спичечная фабрика. За сущие гроши рабочие день-деньской монотонно окунают деревянные палочки в раствор фосфора и серы. Помещения абсолютно не проветриваются, в них воняет, как на серном источнике. Состав смешивается и нагревается там же, где сидят люди, – и здесь же готовые спички сохнут перед раскладыванием по коробкам.
Работа очень простая, даже примитивная, но страшно вредная для здоровья. У большинства рабочих не хватает зубов, а у самых старых челюсть светится в темноте – за долгие годы их кости пропитались фосфорными испарениями. Просто больно глядеть на этих несчастных.
А самым страшным оказалось то, чего спичечники боялись. Цреке. Их пугало то, что цреке уже вполне способны работать на спичечной фабрике. И не сегодня завтра в эти вонючие мастерские привезут целые бочки полуразумных насекомых, а людей просто вышвырнут за ворота. После этого им останется лишь умереть с голоду.
Кто возьмет на работу человека, умеющего только окунать палочки в фосфор?
Уже ближе к вечеру Ванесса приступила к осмотру жилых домов. Ее не интересовали роскошные особняки, принадлежащие колдунам. Она проигнорировала богатые квартиры, занимаемые банкирами, фабрикантами и важными чиновниками. Ванесса сразу отправилась в рабочие кварталы.
Живущие здесь тоже в основном трудятся на фабриках и заводах – но это уже не завербованные из крестьян полурабы, а независимые горожане, имеющие собственные квартиры. Если эти каморки можно так назвать, конечно. Жилплощадь редко превышает десять квадратных метров – и ни один метр не пустует.
Войдя в подъезд, приходится зажимать нос, чтобы не бухнуться в обморок. Каждый дюйм здесь провонял потом, мочой и тухлой рыбой. Обычно в подъезде тридцать две квартиры – по восемь на каждом этаже. В подвале находится туалет – один на всех жильцов! Там же и единственный кран с водой – к нему всегда тянется очередь.
Типичная иххарийская семья состоит из пяти-шести человек – больше в крошечные квартирки попросту не влезает. Состав чаще всего один и тот же – муж с женой, двое детей и престарелые родители одного из супругов. Родственные связи в Серой Земле очень сильны, семьи живут удивительно дружно.
Трудятся все. Муж и жена пашут как проклятые, старики нянчатся с маленькими детьми, готовят еду, стирают, чинят одежду – а если способны перетаскивать ноги, то и подрабатывают где-нибудь. Дети полдня учатся в школе, а после занятий тоже работают.
– Это что же – детский труд?! – возмутилась Ванесса.
– Что вы, повелительница?! – пораженно уставилась на нее Гариза. – Детский труд у нас запрещен!
– Но ты же сама только что сказала…
– Никакой работы до наступления восьмилетия!
– Восьми… Господи… Какой кошмар…
Все квартиры выглядели одинаково. Пол покрыт грязной соломой, в углу железная печка, чан с водой, котел для готовки и несколько глиняных тарелок. Кроватей нет, занавесок нет, постельного белья нет – все спят прямо в одежде, на соломенных тюфяках, вповалку. По ночам на полу нет ни единого свободного дюйма. Все кишит клопами, тараканами, вшами, крысами. Грязь умопомрачительная – но живущие в ней этого даже не замечают. Они просто не представляют, что может быть как-то иначе.
В котле типичного иххарийского рабочего готовится ютос – похлебка из рыбы, капусты, моркови и лука. Чтобы бульон был погуще, в него добавляют муку. Кроме ютоса бедняки часто едят сте – почти то же самое, но без рыбы. Также в тарелках всегда есть гречневая каша – иногда с рыбой, но чаще без рыбы. Рыба, овощи, гречка – вот весь рацион низших слоев населения. Мяса они не видят на столах даже по большим праздникам… да у них и столов-то нет.
Хорошо еще, на отопление тратиться не приходится. Серая Земля находится рядом с экватором, климат очень теплый. Здесь вообще нет зим как таковых – просто сухой период сменяется дождливым. А благодаря метеомагам небо над Иххарием всегда чистое, дождь бывает только по ночам. Не нужны ни зонты, ни теплая одежда.
Хоть какая-то польза от колдунов…
Везде, где бы ни побывала Ванесса, она видела одно и то же – беспросветную нищету и угрюмое безразличие. Жители трущоб уже давно не надеялись, что в их жизни может что-то измениться, и ни о чем не просили. Видя перед собой члена Совета Двенадцати, они смотрели пустыми глазами, не испытывая ни радости, ни страха. Эти бедняги не боялись даже Лэнга – никто не верил, что там может быть хуже.
Ванесса раз за разом спрашивала, есть ли жалобы, может ли она чем-то помочь – ответом неизменно было равнодушное молчание. Городские низы привыкли избегать колдовских плащей, а если это невозможно – с покорностью принимать любую судьбу. Ванесса могла бы достать пистолет и перестрелять всех здешних жителей – никто бы слова не сказал против. Беднота Серой Земли рождалась и умирала в отчаянии, и смерть здесь воспринималась не горем, но освобождением.
В Промонцери Царука Ванесса вернулась уже за полночь. Перехватив немного холодной курицы, она прошла в апартаменты Креола и молча плюхнулась на кровать. Уже спавший маг приоткрыл левый глаз и недовольно поинтересовался:
– Где ты так долго шляешься?
– Ты был прав, – угрюмо ответила Ванесса.
– Я всегда прав. А что конкретно ты имеешь в виду?
– Магам нельзя управлять страной.
Глава 10
Центр Серой Земли – ее столица, великий город Иххарий. Центр Иххария – правительственная резиденция, каменная громада Промонцери Царука. Центр Промонцери Царука – зал Совета, имеющий форму правильного двенадцатигранника.
Сегодня здесь собрались семь действующих и четыре потенциальных члена Совета Двенадцати. Но по окончании заседания Совет – кровь из носу! – должен быть укомплектован полностью. Он и так слишком долго пребывал неполным. Скамейки вдоль стен кишат колдунами, и каждый носит красный плащ.
Через пару часов один из них переоденется в серый.
Ванесса Ли уселась в свое кресло с цифрой «четыре» и попросила Хубаксиса принести что-нибудь промочить горло. Официантов поблизости не было – простолюдинам запрещено присутствовать на заседаниях Совета. Разрешено только колдунам и тем, кто может быть к ним приравнен… например джинну.
Остальные кресла уже заняты. Креол мрачно восседает под номером «один» – он недоволен, его оторвали от работы. Тивилдорм что-то устало ворчит под номером «два» – он беспокоится, что на двенадцатое место до сих пор нет достойных кандидатов. Шамшуддин пьет кофе под номером «три» – он спокоен и невозмутим, как чернокожий будда. Лод Гвэйдеон шарит взглядом по залу под номером «пять» – он пользуется возможностью и запоминает присутствующих колдунов в лицо. Маршал Хобокен поглаживает свой крюк под номером «шесть» – он тоже изучает колдунов, оценивает каждого из них. Клевентин мягко улыбается под номером «семь» – и никто не знает, о чем он думает.