Ты моя вторая мать!
Серая Земля, товарищи, друзья,
Вновь стучит в сердцах тот яростный прибой,
Серая Земля, великая земля,
Вечный путь из боя в бой!
Слова гимна Серой Земли что-то пробудили в слышащих их колдунах. Монгор Вулкан и Рютаро Айсберг, Асанте Шторм и Делиль Ураган первыми шагнули вперед – шагнули молча, ни на кого не глядя. Стыдясь прежнего колебания, за ними последовали десятки и сотни других колдунов – один за другим они вставали за спинами паладинов и эйнхериев, прикрывая их заклятиями, швыряя бесчисленные вспышки в извивающиеся щупальца.
– Зажигаем!!! – зловеще хохотнул Монгор, применяя свое коронное заклятие – Проснувшийся Вулкан. Нъярлатхотеп болезненно взревел – прямо под его брюхом изверглась настоящая бездна магмы, непереносимого бурлящего жара, всерьез обжегшего даже архидемона.
– Водоме-о-о-о-от!!! – вскричал Асанте, иссекая чудовищную тушу спрессованными водяными струями. Две тончайшие нити чистейшей морской воды резали сизую плоть на куски, полосовали ее ломтями со страшной скоростью.
Высоко в небе с гудением пронеслась человекоподобная фигура, отлитая из зачарованной стали. Руорк Машинист с клокочущим смехом разглядывал Нъярлатхотепа из заоблачной выси, выпуская десятки ракет, стреляя тысячами пуль из псевдоматерии, глуша демона всем своим бесчисленным арсеналом. Техноличу наконец представилась возможность испытать себя в деле – и он не замедлил ею воспользоваться.
Однако далеко не все колдуны показывали себя так хорошо. Себастиус Трансмутатор, например, просто дико метался и возмущенно кудахтал – его выволокли из лаборатории, ничего не объяснив и даже не дав закончить опыт. Алхимические лаборатории Восточного корпуса наверняка уже затоплены безбрежной плотью Нъярлатхотепа, но Себастиус не хотел этого понимать – он хотел любой ценой вернуться к своему атанору.
Мурок Вивисектор тоже поначалу лишь охал и хватался за сердце, глядя, как гибнут в бесформенном месиве гомункулы и вемпиры. Он слишком замешкался, распахивая клетки, спасая из зверинца своих милых созданий – в результате бесценный синтезатор остался где-то в цитадели, и великий биомаг утратил свое главное оружие.
Однако спустя некоторое время ему доставили запасной, совсем маленький – Мурок торопливо схватил его и вдарил обоими большими пальцами. Из колдовского инструмента полилась тягучая нудная нота, похожая на треньканье шаманского варгана. Постепенно она стала неслышной, но Мурок продолжал давить на клавиши – на самом деле музыка не прекратилась, просто перешла в другой диапазон, неслышный человеческому уху.
В такт этой однообразной мелодии со всех концов полились целые орды цреке. Сотни тысяч крохотных шестиногих чудищ вгрызлись в Нъярлатхотепа, отрывая от него кусочки, поедая его, как громадный пудинг. Правда, при этом они и сами гибли со страшной скоростью – это зрелище заставило Мурока болезненно застонать.
– Не сметь обижать моих деток!!! – истерично завопил колдун-гомункул, бросаясь на защиту своих созданий. Двое эйнхериев схватили его за руки, не позволяя сгинуть в бескрайней плоти архидемона, но Мурок продолжал брыкаться, не желая слушать разумные доводы.
Несмотря на все старания объединенной армии Серой Земли, Нъярлатхотеп продолжал разбухать и расширяться. Его противник нес серьезные потери – уже многие сотни солдат были раздавлены, разорваны или проглочены. В то же время сам Нъярлатхотеп не получил даже малейших повреждений… точнее, получил их неисчислимое множество, но на месте каждой отрубленной руки мгновенно вырастала новая.
Вот один из молодых паладинов чуть зазевался – и его горло обвило щупальцем-хлыстом. Несчастного рыцаря подняло в воздух, он забился в агонии, чувствуя, как сдавливается благословенный кереф, как трещат шейные позвонки…
Слева и справа разом свистнули топорики, обрубающие страшное щупальце, и паладин упал наземь… со свернутой шеей. К нему тут же кинулись два товарища, но их усилия остались тщетными – оживить погибшего не удалось.
– Позвольте мне, – негромко произнесли сзади.
Колдун в красном плаще отстранил паладинов и склонился над трупом. Хрупкие пальцы сорвали керефовый шлем, словно тот был из мокрого картона – Торай Жизнь взял пациента за виски и принялся дышать ему на лицо. Через несколько секунд тот резко открыл глаза и с клекотом втянул воздух.
Серебряные Рыцари благодарно поклонились колдуну, но тот лишь поморщился и отвернулся. Рядом с визгом затормозил гравицикл – плонетский мутант свесился с него и торопливо крикнул:
– Доктор Жизнь?! Здесь есть доктор Жизнь?!
– Это я, – подошел к нему Торай.
– У нас там несколько погибших, мы…
– Ну так везите меня быстрее, – уселся на гравицикл колдун.
А где-то глубоко в недрах Нъярлатхотепа продолжал неравную битву Креол. Стены столовой давно покрылись бурлящей плотью, отовсюду выползали отростки, щупальца, псевдоподии – и в центре всего этого бушевал архимаг.
Применив очередное заклинание, Креол взял посох наперевес, грозя архидемону адамантовым острием. Из уст мага непрерывно изливались заклинания – защитные, изгоняющие, атакующие. Он взывал ко всем Именам Мардука, отбиваясь от чудовищного ментального давления, блокируя демоническую силу Нъярлатхотепа.
Впрочем, тот не особенно и стремился уничтожить Креола чарами – демонолог сызмальства тренируется стерпливать подобные мороки, его не убить одним волевым усилием. Вместо этого Нъярлатхотеп давил и травил противника, без перерыва отращивая все новые органы, обрушивая все новые атаки – зубами, рогами, шипами, когтями и всем, что только возможно придумать.
Креол же раз за разом вонзал в Нъярлатхотепа посох, но не успевал его поглотить – тот мгновенно отдергивался, сторонясь адамантового лезвия. Нъярлатхотеп, этот супершоггот – один из немногих, кому адамант не особенно страшен. Регенерация для него – абсолютно естественное свойство, для нее он не применяет ни магии, ни демонической силы. Его клетки делятся и размножаются с непостижимой скоростью – ну а энергию и материал им обеспечивает колоссальная мощь архидемона.
От всех ударов Креола прикрывал Шамшуддин. Используя отталкивающий телекинез, маргул превратился в сплошной белый шар – вокруг него все сдавливалось и комкалось с невероятной силой. Однако это лишь сдерживало атаки Нъярлатхотепа, но отнюдь не вредило ему.
– Брат, это хуже, чем тогда, с Хастуром! – воскликнул Шамшуддин.
– Гораздо хуже! – мрачно согласился Креол, швыряя уже восьмое Копье Мардука.
Перед ним в очередной раз просвистел Логмир Двурукий – он весь изгваздался в слизи, и слизь же летела с неистово крутящихся катан. Несколько капель брызнули на лицо Креолу, и тот раздраженно рявкнул:
– Пошел вон, идиот! Ты мне только мешаешь!
– А иди-ка ты сам в жопу, командир, – любезно ответил Логмир. – Я, может, всю жизнь мечтал так умереть!
– Так – это как?
– По пояс в дерьме, кромсая гигантскую неведомую уродишшу. Мечта сбылась!
– А вот обзываться совершенно незачем, – с легкой обидой произнесла одна из голов Нъярлатхотепа.
Миг спустя Логмир отрубил эту голову, но другая такая же спустилась с колышущегося потолка и насмешливо воскликнула:
– Итак, карты раскрыты окончательно, Креол, сын Креола! Ты немало попортил нам крови в этом мире, но теперь пришло время умереть!
– Мое время?! – вспылил Креол, извергая пламенную волну. – А не твое ли?!
– Самонадеянно, самонадеянно! Пусть ты одолел Элигора и прикончил Лалассу – я не чета им! И не тычь в меня своим посохом – против меня это бесполезно!
– Да понял уже…
К Шамшуддину тоже наклонилась одна из голов Нъярлатхотепа. Она внимательно следила за работой маргула – во всех одиннадцати глазах отражался живой интерес.
– Телекинез, да?.. – задумчиво произнес архидемон. – Полезное умение, безусловно. Но не против меня. Хотя ты неплохо держишься, Шамшуддин, сын Бараки… кстати, это ведь тебя когда-то проглотил Хастур?
У Шамшуддина заходили желваки на скулах. Насмешливо-презрительный тон демона вызвал у маргула нешуточный гнев. Мускулистая рука резко вскинулась, швыряя что-то невидимое, – слишком болтливую голову мгновенно размазало, расплескало по всей столовой.
– Это бесполезно, – ухмыльнулся рот, выросший посреди одной из сотен когтистых ладоней. – Мне всего-то и нужно, что подождать, пока вы выдохнетесь, а потом я вас скушаю. И всех идиотов, что обстреливают меня снаружи, я тоже скушаю. Вы поссорились не с тем демоном, смертные. Я Нъярлатхотеп – я кого угодно превзойду числом и задавлю массой.
– Да заткнись ты!.. – возмутился Логмир, мелко шинкуя щупальца архидемона.
Нъярлатхотеп в ответ удвоил напор на великого героя. Пол под ним буквально вскипел, исторгая целые сотни грибоподобных вздутий. Шамшуддин без лишних слов взметнул всех троих в воздух, Креол с бешеным рыком выпустил лавину Огня Гибила. Каменный пол уже стал похож на губку, каждую секунду угрожая провалиться, – Нъярлатхотеп источил Промонцери Царука, словно жук-древоточец.
Освободившись из ментального захвата Шамшуддина, Логмир загорланил какую-то песню, бешено накручивая круги вокруг магов. Новые Рарог и Флейм свистали и вьюжили вокруг его головы, срезая орган за органом, конечность за конечностью. Стало уже трудно дышать от черного пепла, в который превращалась эта мерзость.
– Неплохо, краснокожий полубог, неплохо! – одобрительно вскричал Нъярлатхотеп. – Ты весьма быстр и ловок! Но чем еще ты меня удивишь?.. Что, ничем? Ай-яй-яй…
Шух-шух-шух! – и еще три головы отлетают в стороны. Однако из обрубков тут же проклевываются новые.
– Украсим все частями тела, тра-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля!.. – с безумным блеском в глазах напевал Логмир.
В то же время снаружи растрепанная и взлохмаченная Гвениола орала на Хубаксиса, требуя ответить, где ее муж и что за дерьмище ползет изо всех окон этого хабова дворца?! Джинн, почти вдвое превышающий королеву ростом, неразборчиво что-то гнусавил и тоскующе глядел на чертящих в небе огненные полосы ифритов.