в блин, она вроде успокоилась и перестала брыкаться. Потом пришлось усыплять её мощным заклинанием сна и вернуть обличье девушки назад. Удалось это почти сразу, к счастью.
Сама Мира была относительно здорова, поэтому долго я с ней не возился, а вот Эльфман заставил попотеть. Суть в том, что он тоже метаморф, но какой-то странный. Изменять он может почему-то только правую руку, и то не до конца. В остальном он был здоров, как бык. Частичный метаморфизм это, конечно, не ново, но странно, почему он не старается расти в искусстве. Так как он спал под заклинанием, то я не удержался и вызвал его доппеля, чтобы он рассказал мне, почему так.
История получилась грустная. Эльфман мог раньше перевоплотиться целиком, просто по его вине погибла его сестра — Лисанна Штраус. Он перевоплотился в какое-то чудище и зашиб её до смерти. Как сказал доппель, он не смог удержать контроль над собственной трансформой. Миражанна его не винила в смерти сестры, сама метаморф, причем сильный, немудрено слететь с нарезки, особенно превращаясь полностью в первый раз. В общем, история грустная и печальная. Доппель рассеялся, а я сцедил кровь Эльфмана, разбудил его и отправил восвояси.
Тренироваться я решил начать в местной магии под личным руководством Макарова. Старый мастер, поняв, что я, походя, подарил ему лишние лет двадцать жизни, воспылал желанием как-то отплатить мне, а мне это кроме маны по большому счету ничего и не стоило.
— Будь ты действительно маленьким мальчиком, объяснить это было бы куда проще, — посетовал мастер, — однако ты уже состоявшийся волшебник, и твой способ волшебства отличается от нашего, я постараюсь объяснить максимально полно и понятно.
— Я весь внимание, — сказал я и отсек пространство, дабы нам никто не помешал.
— Магия — это энергия, позволяющая нам, магам, манипулировать реальностью. Еще задолго до современного волшебства существовала некая Первородная магия, идущая нам от света или тьмы. Лично я верю, что любой волшебник имеет право на свой выбор, и тьма не помощник в этом. Но так считаю лично я, темные волшебники считают наоборот, однако мы сходимся во мнении, что магия уникальна.
— Что можете рассказать о магии рунных кругов?
— Зачем она тебе, я видел, как ты колдуешь? Твой способ мне непонятен, но твои заклинания не менее быстрые, чем наши.
— Разница есть и она принципиальна. Мой способ творить магию основан большей частью на магии слова. Это магическая дисциплина, позволяющая любому магу использовать любой раздел магической науки. Допустим, вы совершенно не склонны к магии земли. Ну вот никак, как ни старайтесь. Магия слова позволит вам использовать магию земли, лишь бы хватало маны.
— И что?
— А то, что магия слова названа не просто так. Заклинание из школы магии земли вам надо будет зачитывать и подвешивать в ауру, если вы не хотите прямо сейчас использовать эти чары. Зачастую эти заклинания довольно длинные. Вот, например, заклятие «исцеления», которое я использую довольно часто, его наговаривать минуту. Целую минуту. Представляете? А я выстреливаю их пачками, но это только потому, что я целитель с многовековым стажем, плюс меня учил целитель. Высший маг Фэйд, хотя сейчас, наверное, он уже бог или Демиург. Еще, например, заклинание «Вал тьмы» из школы Тьмы. Его только наговаривать десять минут. Десять!! В бою это нереально сложно.
— А наши заклинания? — не понял Макаров.
— У вас заклинания строятся немного по-другому. Я вроде уловил принцип, но никак не могу понять сути. Когда вы хотите сотворить волшебство, вы работаете через воображение и рунный круг, который задает четкий конструкт и выпускает заклинание, а там насколько хватает маны. То же самое касается и внутренних преобразований, как у вас или Миражанны, правда, в этом случае, вы используете магию, как будто вы развивали это умение пару сотен лет. Кроме того, не следует забывать, что ваша память имеет ограничения. Нацу, например, может запомнить от трех до пяти заклинаний, вы, как я думаю, около пятнадцати.
— А ты? Сколько ты можешь? — принялся допытываться Макаров.
— Около двадцати. Вряд ли больше. Да и не проверял, — честно признался я, причем совсем не покривив душой. Последний раз я проверял свой предел заклинаний еще в Шумере, сразу после становления архимагом.
— А как тогда ты работаешь с такими заклинаниями? А если их будет много? — ехидно оскалился Макаров, забавно нахохлившись, а его шапочка слегка съехала с головы, чуть показав мне легкий намек на лысину.
— А для этого у меня есть он, — выхватил из пространственной складки мой посох. Сверху светло-бежевый, снизу загадочно блестел сиреневым цветом адамант, а увенчан посох кристаллом Черного обсидиана Фраи размером с детский кулак.
— Что это? — замер Макаров. Аура посоха пугала, ибо там все еще было плененное хтоническое чудовище, а его сила может даже богу устроить веселые дни.
— Это артефакт-поглотитель и накопитель магической энергии. Если у меня вдруг, — позволил я себе усмехнуться, — закончится мана, то мой посох вмиг восполнит её. Также он является основным хранилищем моих заклинаний. В нем помещается несколько сотен или даже тысяч заклинаний в зависимости от сложности. Самые сложные заклинания в посохе не превысят десятка.
— Охренеть, — только и смог вымолвить мастер Макаров.
— Так вы будете меня учить?
— Конечно. Для меня большая честь учить богоизбранного волшебника из другого мира. Начнем. Рунный круг формируется из…
Занятия с Мастером Макаровым длилось пять недель. Я устал и держусь на ногах только благодаря дикому коктейлю маны и праны, фонтанирующему в моем теле. Старый Макаров конкретно насел на меня, и мы занимались несколько месяцев подряд. Благо я могу себе это позволить. Он учил меня создавать рунный круг и правильно формулировать заклинание, сокращая даже длинное магическое плетение в несколько раз. Однако за такую халяву была соответствующая цена.
Местные маги плохо следили за уровнем своей магии и строили свои заклятия по принципу — чем больше, тем лучше. Я перестроил некоторые свои заклинания в рунную форму и был поражен. Обычное исцеление стало жрать как минимум вдвое больше магии, но и создавалось буквально за секунду, а то и меньше. Нет, я не собирался отказываться от магии слова, просто рунный круг давал мне куда большую скорость при формировании чар.
Пока что я перевел в рунную форму всего несколько заклинаний, так сказать, на все случаи жизни. Материализация, дематериализация, исцеление, стабилизация пространства, ускорение и замедление времени, укрепление тела, личная защита, абсолютный щит, копье Мардука и доспехи Мардука. Получилось далеко не сразу, как хотелось бы. Все заклинания были из разных школ, и приходилось подстраиваться под каждое из них отдельно. Дольше всего я возился с личной защитой, так как это не одно заклинание, а целый комплекс чар, призванный защищать от всего, начиная от подзатыльника, заканчивая ударом бога.
Однако, я был за себя очень горд. Теперь я был относительно спокоен, но не до конца. Все же мне находились конкуренты. Тот же Гилдартс Клайв, когда вернулся с одного довольно долгого задания. Шутка ли, ради него весь город приподняли, каким-то хитрым механизмом, оставив дорожку специально для мага, чтобы, как выразилась Кана Альбероне, он ничего не сломал по дороге. Я в этот момент как раз копался в лаборатории, препарировал выловленного вулкана, разбирая оного на органы, и притом, что он был до сих пор жив. Ощутив довольно мощную ауру, я усыпил животное и выбежал в общий зал, куда уже вступил легендарный в Хвосте феи маг. Аура Гилдартса была довольно мощной, цельной, но однобокой. Узкий специалист, но крайне сильный. Макаров, памятуя о моей просьбе прогнать всех магов Хвоста феи через медосмотр, настоятельно порекомендовал ему проверится у меня на предмет болячек.
Что сказать? Гилдартс был представителем довольно мощной магии разрушения, вернее сказать, он попросту мог отражать любые заклинания определенного уровня, рассеивая их и разбивая на куски. Я бы назвал это волшебство частичной дематериализацией ввиду его способности рассеять магию. Сначала, каюсь, я принял Гила за мощного антимага, но, поглядев внимательнее, отсеял эту мысль. Обследовав его тело вдоль и поперек, я был доволен. Также я понял, кого мне напоминает Гил. У Каны Альбероне была крайне похожая аура, значит они являются близкими родственниками. Вряд ли они брат с сестрой, скорее отец и дочь, принимая во внимание разницу в возрасте. По характеру Гил был разгульным гулякой, плодил детей направо и налево, но что-то ему сказать не рискует даже мастер, все-таки самый сильный маг в Хвосте феи, ну кроме меня.
Если предположить наш бой с Гилом, то тут я заявляю, что победить смогу, но с трудом. У Гилдартса очень плотная аура, сходу её заклинаниями не пробьешь, мелкие проклятия эта аура даже не заметит, а что-то сильное он может и сломать сам. Однако я владею множеством заклинаний, которых достаточно, чтобы Гилдартс погиб. Той же магией крови я резко остановлю его сердце и все, потуги будут бессильны. Телекинез сотворит то же самое, но им сложнее. Четко выпущенные на него чары он либо сломает либо пропустит, пересилить, конечно, можно, но придется вложить тонну маны в заклинание. Так что вот так. Опасный противник. Впрочем, мне не привыкать. Собрав его крови и как следует запомнив его ауру, я разбудил Гилдартса и отпустил на все четыре стороны.
Время текло своим чередом. Периодически я вылавливал местную живность типа вулканов и разбирал оную на органы. К слову, у них оказалось мощное сердце и теплая шкура. Остальные органы не блистали чем-то интересным, ну кроме их способности поглощать людские тела и почему-то только мужские. На женские особи у вулканов только одно желание — похоть. Почему?! Даже сами они не могут объяснить, даром что разумные. Впрочем, под пытками, они были весьма разговорчивы. Растущая боль мне в помощь. Способность к поглощению у вулканов вызвана магией вампиризма, правда, очень простой. Вулкан поглощает тело и частично ассимилирует его память, усиливая себя. Поймать себе мага для них великая удача. Вулкан становится сильнее и приобретает возможность использовать слабые заклятия поглощенного волшебника, однако надо поглотить мага полностью, растворив в себе его тело и поглотив частичку его духовных начал.