Теперь и Дзирт отправился на разведку. Он осторожно двигался среди теней впереди линии дворфов, но не удалялся от соратников на большое расстояние. Когда они наконец приблизились к воде, дроу, обладавшему острым ночным зрением, показалось, что он заметил две тени, скользнувшие в Гаунтлгрим через открытые ворота, расположенные в противоположной стороне пещеры. Но он не был уверен в том, что видел.
– Закрепиться на берегу! – приказал Бренор воинам, когда, в свою очередь, очутился у озера. – И будьте готовы к нападению. Здесь бродит много всяких опасных тварей, и в воде наверняка тоже кто-то обитает.
– Строители придут завтра, – негромко поведал ему Эмерус. – Мост будет готов через несколько дней, придется подождать.
– А ты, значит, ждать не хочешь? – усмехнулся Бренор, и Эмерус пожал плечами.
Бренор указал в сторону, туда, где в полумраке виднелись очертания выдолбленной шляпки гигантского гриба. Это была та самая лодка, которую соорудили Бренор и его друзья в прошлый раз, больше года назад, придя сюда за Тибблдорфом Пуэнтом. Бренор решил, что они правильно сделали, оставив здесь лодку, и что сейчас она очень пригодится.
– Устроим паром? – спросил Эмерус.
– В воде кого только нет, но я, пожалуй, согласен, – сказал Бренор.
– Гарпеллы могут за короткое время переправить через озеро немало народу, – заметила Кэтти-бри, подходя к двум дворфам. – Старый Киппер искусен в создании порталов, ведущих через иное измерение.
Работа началась немедленно: отряд лучников с арбалетами расположился на берегу напротив ворот в тронный зал, а Кэтти-бри побежала за Пенелопой, Киппером и другими Гарпеллами. Вскоре подоспели искусные ремесленники-дворфы со своими инструментами и бревнами, добытыми в лесу на поверхности. Спустя несколько часов, когда просторная пещера уже буквально кишела дворфами, Гарпеллы и Кэтти-бри создали магические «врата», и несколько десятков дворфов, включая королей и их телохранителей, при помощи портала мгновенно перенеслись на противоположный берег озера.
Дворфы уже трудились над постройкой парома. На обоих берегах водоема были установлены балки, столбы с крестовинами вкопаны в песок и укреплены, а Пенелопа Гарпелл при помощи магии перелетела через озеро и перенесла толстый канат на другой берег. Наладив переправу, дворфы сделали из шляпок грибов еще несколько лодок, жрецы «зажгли» магический свет в нескольких камнях и разбросали их в воде вдоль пути парома.
Плотные косяки рыб скользили прочь от волшебных «фонарей» и зависали среди теней на границе света и тени. Лишь немногие путешественники, которым доводилось бывать здесь прежде, понимали, насколько опасны хищные пещерные рыбы. Поэтому Гарпеллы и Кэтти-бри держались настороже, и всякий раз, когда косяк показывался в круге света, его встречала волшебная молния. Рыбы шарахались прочь, многие всплывали брюхом вверх, оглушенные или дохлые.
Широкоплечие дворфы вращали маховики, а могучие воины перевозили на другой берег камни и возводили дополнительные стены вокруг открытых дверей, ведущих в верхний зал Гаунтлгрима.
Несмотря на естественное нетерпение, дворфы вели себя дисциплинированно. Много часов миновало, прежде чем первая группа отряда «Потрошители» прошла по короткому туннелю в величественный тронный зал – и только после того, как Пенелопа и Киппер отправили вперед бесплотные магические «глаза», чтобы как следует осмотреть помещение.
И вот наконец после долгого ожидания король Бренор Боевой Молот, король Эмерус Боевой Венец и король Коннерад Браунаивил вместе вступили в знаменитый тронный зал. Они пришли не как искатели приключений, в отличие от Бренора в его первое путешествие сюда, в другое время, в другой жизни. Они пришли не в отчаянии, не так, как Бренор, появившийся в Гаунтлгриме во второй раз, чтобы просить совета у дворфских богов. И не для того, чтобы спасти друга, как Бренор и Компаньоны из Халла, которые когда-то искали здесь Тибблдорфа Пуэнта.
Сегодня они пришли как завоеватели, как наследники трона Делзун.
Пока они приближались к возвышению с троном дворфских богов, находившемуся справа от входа в пещеру, Бренор не сводил взгляда с Эмеруса. Бренор, конечно, несколько раз бывал здесь и поэтому знал, чего ожидать. Он уже видел волшебный древний трон и даже сидел на нем; он видел две могилы, располагавшиеся неподалеку, позади трона. Эти курганы были насыпаны над телами его и Тибблдорфа Пуэнта, когда оба они пали в Гаунтлгриме.
Бренор вспомнил, как впервые вошел в этот зал. Тогда он сразу осознал, что действительно нашел древнейшее поселение дворфов Делзун. Теперь он заметил на лице Эмеруса то же самое выражение, которое наверняка появилось на его собственном лице в тот день, и понял, что происходит у друга в душе.
Итак, Бренор, кивая своим мыслям, продолжал смотреть на старого короля твердыни Фелбарр. А Эмерус отдался тем же чувствам – изумлению и благоговению, которые напомнили рыжебородому дворфу его первый визит в легендарный подземный город.
– Это и есть тот самый трон? – спросил Эмерус, и голос его дрожал.
– Ага, а за ним – моя собственная могила и могила Тибблдорфа Пуэнта, моего берсерка. Пойди, сядь своей задницей на трон и тогда узнаешь, доволен ли тобой Морадин.
Не успели они приблизиться к трону, как к ним подбежал запыхавшийся Рваный Даин.
– Когда я сам уселся в это кресло, и оказалось, что мои мысли не совпадают с желаниями богов, кресло отшвырнуло меня почти что к дальней стене, – объяснил Бренор. – Да уж, ты постарайся привести мысли в порядок, прежде чем садиться на трон!
– Значит, любой из нас может вот так просто подойти и сесть на него?
– Только короли, – ответил Бренор. – Я так думаю, по крайней мере. Хотя, может быть, получится и у какого-нибудь другого дворфа, если этот дворф заслужит милость Морадина…
Он замолчал, когда Рваный Даин кивнул в сторону, и Бренор, обернувшись, увидел, что король Эмерус идет к трону. Старый король уверенно поднялся на возвышение и шлепнулся на сиденье. Удобно устроился, откинулся на спинку и крепко вцепился в полированные подлокотники.
Король Эмерус закрыл глаза. Дыхание его стало ровным, он расслабился, опустил плечи, и напряжение как будто оставило его.
Рваный Даин положил руку на плечо Бренора – не столько для того, чтобы опереться, сколько для того, чтобы успокоить дворфа, которого он знал когда-то под именем Малыш Арр Арр.
Если бы жизнь короля Эмеруса Боевого Венца подошла к концу в этот миг, он умер бы счастливым дворфом. Сидеть на волшебном троне, в легендарном зале – это казалось Эмерусу самым великим достижением в правильно прожитой жизни дворфа. Он ощущал душевный покой, какого ему не приходилось испытывать на протяжении долгих лет, и чувствовал полную удовлетворенность и безмятежность.
В памяти бывшего короля промелькнули все важнейшие решения его жизни, в том числе отречение от трона Фелбарра ради этого путешествия. Позже он узнавал, что не все решения были верными, и иногда это понимание доставалось дорогой ценой. Однако сейчас он чувствовал, что боги дворфов – Морадин, Клангеддин и Думатойн – довольны поступками Эмеруса Боевого Венца, как верными, так и неверными, потому что он всегда действовал как настоящий дворф, с добрыми намерениями, ради блага своего народа.
Перед ним появился четкий образ Кузни Гаунтлгрима: старый король увидел короткий туннель, ведущий в камеру Предвечного, который давал Кузне сверхъестественный жар и магическую энергию.
Эмерус широко ухмыльнулся, но внезапно улыбка его погасла, и в душу закрался страх. А вдруг трон показал ему это место, Кузню, только потому, что он, Эмерус, никогда не увидит ее в реальности?
И в этот момент старый король осознал, что дворфам в темных подземельях предстоит долгая и кровавая борьба и что Гаунтлгрим перейдет в их руки лишь спустя много лет. А сколько осталось жить старому королю Эмерусу, который после нескольких месяцев похода почувствовал себя еще старше?
Эмерус понял: скорее всего, он не доживет до победы. Однако он смирился и был доволен тем, что Морадин и другие боги его народа одобрили решение отречься от трона и отправиться сюда, в древние чертоги.
А затем он ощутил, как его старое, больное тело наполняется силой богов. И он услышал их голоса: они говорили на древнем языке дворфов, на языке, который Эмерус, как и все остальные ныне живущие его соплеменники, знал очень плохо.
Все остальные, кроме одного дворфа, который сейчас стоял перед Эмерусом и наблюдал за ним: Бренор тоже в свое время слышал голоса древних, голоса богов.
Прошло довольно много времени прежде, чем король Эмерус Боевой Венец открыл глаза.
– Чан эгнаидит драста, – проговорил он.
– Тха, – отозвался Бренор.
– Эй, это вы про что?! – воскликнул Рваный Даин, переводя взгляд с одного короля на другого. – «Да» в каком смысле?
– Король Эмерус теперь стал мудрее, – объяснил Бренор.
– Тха, – подтвердил Эмерус. – Потому что я услышал голос Морадина.
– И уже научился говорить на языке Морадина, а? – спросил Рваный Даин.
Тогда король Эмерус ухмыльнулся во весь рот, спрыгнул с трона и молодым, пружинистым шагом подошел к своим спутникам. Он кивнул своему советнику и обменялся долгим взглядом с Бренором. Эмерус положил руки на плечи старого товарища, и оба несколько долгих минут, не мигая, смотрели друг другу в глаза. Они безмолвно говорили о чем-то таком, что они теперь оба знали и понимали, о чем-то божественном, сверхъестественном.
Король Эмерус не смог скрыть улыбки и несколько раз кивнул.
Владыка Морадин доволен моим выбором, произнес он едва слышным шепотом; он знал, что если попытается говорить громче, то наверняка разразится рыданиями.
– Ты отправишься вперед, обследовать верхние пещеры? – спросила мужа Кэтти-бри.
Стоя около входа в тронный зал, они наблюдали за тем, как Бренор и Эмерус с суровыми лицами приблизились к трону, видели, как Эмерус на нем сидел.