Все, включая саму Долгорукую, рассмеялись — я и сам едва сдерживался. Один раз эти клоуны уже пытались «проводить даму до дома».
На следующее утро Мирон съездил в офис с Настей — и количество подобных предложений резко свелось к нулю.
— А вы, леди, на работе просто не тем занимаетесь. — хмыкнул генерал, когда обстановка немного разрядилась. — Ведь именно в ней смысл вашего пребывания здесь!
— В работе⁈ В провинциальном популистском СМИ⁈
— Не в популистском, а в народном! — усмехнулся Дашков, подняв указательный палец. — И смысл не в самой работе, а в карьере! Стройте её, м-нэ, то есть, карьеру. Ведь я хочу, чтобы в Москву вы вернулись уже не «богатой штучкой», как говорили в моей юности. А опытной журналисткой, поработавшей, так сказать, «на земле». Я для того и пригласил Мирона — чтобы вы могли не бумагу в офисе марать, а взяться за какое-нибудь расследования! Ну же, господа! Сделайте себе здесь имя! Гремите на всю губернию, не знаю, медаль получите, орден…
— Э-э… Простите, Ваше Сиятельство. Журналистам у нас орденов не дают.
— Да плевать! Что там у вас вместо нормальных орденов — вот то и получите! — ткнул Дашков себя жилистым пальцем в грудь. — Вы ведь горели работой там, в Москве! Мирон потому и предложил именно вас, что был в этом уверен. Потому и поклялся за пользу от вас жизнью!
Отчеканив последние слова своим мощным, несмотря на возраст, басом, Дашков, похоже понял — сказанул лишнего. Потому что все взгляды тут же скрестились на нашем железном человеке.
А сам он состроил генералу такую рожу, что стало ясно — только что Дашков нарушил уже свою клятву. О неразглашении.
— Мирон… — тихо и как-то испуганно что ли спросила Настя в этой тишине. — Это правда⁈
— Потом расскажу. — хмуро ответил тот, наливая себе ещё кофе. — Как-нибудь потом. И вообще! У меня всё равно не было выбора! Тебя иначе бы давно уже убили нахер, а я в тебе уверен!
— Или «был уверен»? — усмехнулся Дашков.
А я вдруг чётко осознал — ничего генерал не «проболтался». Просто развёл пару молодых на эмоции, а сейчас провоцирует. Мотивацию, понимаешь, повышает.
Старый интриган! Я довольно улыбнулся, пока никто не видит.
— Нет! — резко ответил Мирон. — И был уверен, и сейчас уверен! Просто вам стоит нормально ставить задачи и нормально их объяснять.
Но по лицу Насти, по её красным щекам и дрожащим губам я видел — никакие задачи и объяснения СЕЙЧАС ей неинтересны. А вот уединиться кое с кем…
Благо, как выяснилось, все нужные системы у Мирона работали прекрасно. Выяснилось это уже к весне — и отцу пришлось своими полями усиливать стенную звукоизоляцию.
Так в нашем скромном общежитии появилась новая ячейка общества. Слегка подпольная, малость незаконная и не самая типичная — но кого во всём мире останавливают такие мелочи?
Разваливающихся на ходу ханжей? Так их никто из нас не спрашивал!
Зато уж как с тех пор выросла настина продуктивность на работе! При помощи Мирона девушка в считанные месяцы из рядовой серой писаки за зарплату превратилась в настоящую провинциальную львицу!
И заголовки в духе «Журналистка из Москвы вскрыла многолетние бюджетные махинации Берёзиных», или «Банда магов-работорговцев была поймана благодаря анонимным расследованиям в Пермском Губернском. Подозревают двух журналистов» стали для нас всех обычным развлечением за завтраком.
Генерал не мог нарадоваться, а на все опасения отвечал, что Настю с Мироном местные дворянчики даже тронуть не посмеют. Не то что им навредить.
И пока его прогнозы сбывались на все сто.
Все мы росли. Рос и я тоже. Я уже говорил, что не ограничился лишь магией, или чем-то боевым. Ведь мне нужно будет поступить в элитную школу, и вообще жизнь в восемь лет не превращается в войну.
Так что я месяц за месяцем проглатывал книги, перейдя уже на школьные учебники. Подкрепляя себя Разумным Усилиям учился практическому этикету сам — и учил ребят. Помогал Саше с его садом, присоединился к Рине в её боях с тенями…
Кстати, тогда я ещё больше её зауважал. Я-то думал, что в её Месте Силы на девочку бросаются обычные тени, вроде рисунков людей. Хрен там!
Многорукие и многоголовые, с клешнями и щупальцами, шипастые и клыкастые — со всех сторон на арену лезли призрачные твари, от которых мы отбивались на пределе возможностей!
Но я слышал, я чуял, как по юному телу Рины бешено струится мана. А сам использовал эти бои просто как боевую тренировку.
Ведь, когда мне перевалило за пять лет, отец наконец начал учить меня фехтованию! Я вам скажу, что это никакие книги не заменят!
Менялось и моё собственное Место Силы. И сама сила. В эти годы я почти не обращался к Заклинанию. Использовал его лишь для «пассивных» усилений. Разумное Усилие, Концентрация, Скорочтение Эльвии Лим… Самые разные заклинания, улучшающие всё, что я делаю сам.
Но неизменно слабые, лишь помогающие, а не заменяющие меня. И неизменно тогда, когда никто не видел.
Пока довольно публичных чудес — так я решил. Удивить мир у меня ещё будет время! А пока — главное сделать так, чтоб не обделаться в процессе.
И я старался. О, как я старался! Это только в дурных книжках герой по щелчку пальца получает бесконечную бодрость, огромную трудоспособность, нечеловеческую любовь к учёбе и спорту просто потому что был крутым когда-то там раньше. А тело на него никак реально не влияет.
На самом деле — влияет. Да ещё как! А много ли вы знаете шестилеток, желающих и готовым целыми днями изнурять себя тренировками, учёбой и медитациями?
Вот и я знал всего парочку. И оба выросли, мягко говоря, странненькими.
Так что-то, чем я занимался месяцами, может показаться ерундой лишь на словах. И я, конечно, не забывал разбавлять эти занятия играми, туплением в экран, обычным детским весельем.
Но с каждым днём, с каждым месяцем, я чувствовал, как становлюсь сильнее. На самом деле, мой рост замедлился. Сильно замедлился. Но он не прекращался ни на миг.
А главное — этот рост не грозил меня развоплотить, разорвать на куски, или превратить в полоумную стихию.
Пока не грозил.
Так и шёл наш спокойный тихий быт. Пожалуй, последние годы реального спокойствия в моей жизни вообще. Ведь впереди меня ждёт совсем другое время — время испытаний. Весёлых и не очень, опасных и, наверняка, героических.
Ведь я ни на секунду не оставляю своих целей. Не забываю о том, зачем я переродился, и о том, какая вселенская сила была мной создана. А значит просто не могу прожить обычную жизнь.
Да и не хочу. Хоть в ней и есть свои прелести.
Встречай меня, Москва! Встречайте меня засевшие там иномирные отродья. И пусть вам плохо спится по ночам!
Ведь и во снах вы от меня никуда не денетесь!
Глава 9Ну что, узнали⁈
Марии Романовой этой ночью не спалось. Ей вообще давно уже плохо спится дома, так что она была ужасно рада, что завтра вернётся в школу.
Нет, она правда любит братика, но…
— Бу! Шучу… я убью тебя потом…
…Но жить во дворце стало просто невыносимо!!!
— Уйди! Уйди уйди уйди!!! — разрыдалась девочка, резко вскакивая с кровати и одним рывком оказываясь у выключателя. — Убирайся!!!
Щёлк! Её роскошную детскую спальню залил яркий свет. Ещё в начале лета девочка очень попросила сделать его как можно ярче. А теперь почти ослепла.
А когда проморгалась — никого в комнате не было. Как всегда.
— Ну я же знаю, что ты здесь! Я не сумасшедшая! — заревела девочка, без сил падая на коленки. — Ай!
Коленки больно стукнулись о холодный пол.
Нет. Мари очень любит и уважает братика. Братик научил её всему, что она знает о жизни. Братик научил её, как стать самой главной и здоровской девочкой в классе.
Но если она сейчас пойдёт ему плакаться — он снова скажет, что она всё выдумывает, и заставит её два часа пересчитывать сахарный песок в сахарнице.
— Чтоб не занимала ум всяким бредом! — скажет он. Он каждый раз так делает.
Каждый раз, когда Мари говорит ему, что во дворце по ночам кто-то есть. Что эти «кто-то» всё время пугают её. Не дают уснуть. Угрожают убить.
Умирать это, наверное, очень больно. Мари недавно слышала, как кричал один из гостей братика.
Он внезапно умер. Наверное, очень сильно умер, раз даже братик, по счастливой случайности находившийся с ним в одной комнате, не успел его спасти.
Надрывный крик того мужчины иногда снится девочке по ночам.
— Уйдите… — уже совсем без сил шептала Мари. — Дайте поспать! Пожалуйста…
И то ли неведомые монстры вняли мольбам, то ли просто отстали на сегодня, но маленькая принцесса вскоре уснула. Со включеным светом. Утром братик опять будет смеяться — уже восьмилетняя, а свет выключать боится.
Ему хорошо говорить! Он сильный, вот к нему и не лезет никто. Наверное…
Только вот во сне лучше вовсе не стало. Ибо приснился ей кошмар. Ей почти каждую ночь снятся кошмары, но даже так лучше, чем вообще не спать.
— Скоро я проснусь! Скоро я проснусь! — пыталась успокоить себя Мари, прячась под кроваткой от безликого чудища с чёрными щупальцами, что рыщет снаружи.
Тщетно. Все, кому снились кошмары, знают — мало осознать, что это сон. От этого легче совсем не становится.
И Мари знает, что сейчас случится. Сейчас…
— А вот ты и нашлась, маленькая дрянь!!! — завопил трубный голос чудовища. Его единственный алый глаз заглянул под кровать. Мари зажмурилась…
Но дальше что-то пошло не так. Её не вытащили, не разорвали на части, и сон не пошёл заново по кругу. Нет. Вместо этого…
— Эй, падаль! А ну отвали от неё!
Детский голос. Мальчишеский… Мари рискнула разомкнуть один глаз, потом второй.
И нашла себя, висящей в воздухе. Чёрное щупальце, уже державшее её над клыкастой пастью, застыло. Просто не могло двинуться дальше.
Потому что на краю тёмной спальни стоял черноволосый мальчик с глазами как две яркие льдинки. И с силой сжимал кулак так, будто он и держит это щупальце.