— Не отвлекайте, юноша! — побрюзжал генерал, превращая очередной кусок земли в спёкшуюся корку. Но всё-таки ответил. — Это старинный язык джиннов Кафа. По преданиям, либо от него пошли арабские языки Земли, либо были сотворены вместе с ним как родственные. Понятия не имею, как оно там.
— Да никак! — усмехнулась мама. — Язык джиннов, надо же! Не думала, Ваше Сиятельство, что вы столь увлечены курсом древнемагического фольклора. Я в последний раз слышала эти байки на первом курсе истфака!
— То есть, в демонов вы верите, в призраков и духов верите, а в джиннов нет? — усмехнулся Мирон, сидящий рядом на земле.
Они с Настей уже разложили небольшую скатерть и устроили мини-пикник. Работать генерал явно планирует не быстро.
Я телепортом соскочил с батиного плеча на землю и принялся рассматривать, чего у них тут есть вкусненького.
— Демонов, призраков и духов я видела сама! — парировала мама. — ДАЖЕ я. А уж об их существовании в целом известно вполне точно. О небожителях и всяких там богах, например, мы знаем уже намного меньше. А джинны — это истории из той же оперы, что и бесконечность миров.
В повисшей тишине негромко кашлянула Эльдана, расчёсывающая Рине волосы. Девочка крутилась, вертелась, и расчёсываться никак не желала.
— Я просто напомню, госпожа Осинская, что я, мягко говоря, не совсем отсюда.
Этот аргумент быстро вернул маму к реальности, и она уже с растущим интересом принялась следить за генералом.
Тот, в свою очередь, уже раскладывал по квадратам подношения. И, когда он от свежего хлеба, рахат-лукума и бутылок с каким-то питьём перешёл ко вскрытию собственных вен и сцеживанию крови, некоторые нахмурились.
— Ваше Сиятельство, при всём уважении! — прищурился отец. — Я надеюсь, вы не собираетесь-таки призвать какого-нибудь демона? Не поверю, что тёмная тварь могла задурить вам голову, но…
Дашков на это лишь рассмеялся, обращая ладонь в ревущее пламя, а затем снова в ладонь — но уже без единой царапины.
— Не учите учёного, молодой человек! — погрозил он отцу пальцем. — Никто не утверждает, что джинны — добрые существа из райского света. Они, как и люди, им свойственно и добро, и зло. Они любят вкусно покушать и хорошо выпить — но и попить кровушки того, кто их потревожил, не чураются, м-нэ. Ну точно как все мы, ха!
На это отец ничего не ответил, но атмосфера пикника на полянке стала еле заметно мрачнее. Над поляной повисла тишина — и лишь генерал ходил и разбрасывал по квадратам разные штуки из принесённого им мешка, что-то бормоча под нос.
А потом Рина, которую уже почти удалось причесать, вдруг спросила:
— Дядя Дима. А я тозе тёмная тварь?
Что тут началось!
Взрослые подорвались с мест как один, начали наперебой успокаивать девочку. Перебивая друг друга, убеждали Рину, что никакая она не тёмная тварь, а очень даже хорошая и добрая девочка, и вообще это не про неё.
И самое худшее, что главным их аргументом оказалась ложь.
— Ну какой ты демон, Рина? — увещевала Настя. — Ты хорошая добрая девочка.
— Но я же тоже немношко демон. — выдала очевидное она. Опустив голову, красноволосая девчонка сидела и уже смиренно давала себя расчесать.
Эльдана, впрочем, замерла с гребнем в руках, глядя на дочь с… затаённым страхом? Уж я-то такое считываю без труда!
Так, тут явно надо вмешаться.
— Рина. — подошёл я к ней, уперев руки в боки. — Почему ты решила, что ты тоже тёмная?
К счастью, взрослые изрядно удивились моему жесту и не стали затыкать. Попробовали бы они!
— Ну… я же тоже демон. Напополам…
— Ну и что? Имредан тоже демон.
Рина посмотрела на меня такими глазами, будто впервые об этом задумалась. Может, так оно и есть.
— И то дерево — демон, помнишь?
Рина кивнула.
— Они что, плохие? Сделали тебе что-нибудь злое?
— Нет, но…
— Ну вот. — поднял я вверх указательный палец. — Всё потому что они борются с тьмой внутри! Да, и у тебя тоже будет эта тьма. Но если ты будешь вести себя хорошо, если ты будешь сражаться со злыми демонами и защищать других, ты победишь эту тьму!
Во как выдал! Надеюсь, она хоть самое основное поняла. Судя по задумчивому взгляду красных глаз, какие-то шестерёнки всё-таки скрипят. А, судя по взглядам родителей, таких речей мне пока лучше больше не выдавать.
— Поняла! — вскочила вдруг Рина, напугав этим маму. — Я победю всех плохих! Тогда в мире останутся тока хорошии и я буду самой хорошей тоже!
Хм. Не этого я хотел, но…
Но пока — почему бы и нет? А потом перерастёт, поумнеет. Так я думаю. Вообще, чёрт его знает, как с этими вашими детьми разговаривать. Да ещё с полудемонами.
Может быть, однажды она посчитает плохим меня и решит прикончить? Я ведь ещё не забыл о том самом видении.
— Господа, всё готово! — разорвал неловкую паузу зычный бас генерала. — Чего вы там?
Рина тут же повеселела и побежала смотреть, чего там такое будет. Как и я, вместе с остальными детьми. Следом подтянулись и взрослые.
— Надеюсь, из этого не выйдет ничего дурного. — услышал я вслед тихий шёпот Эльданы. — Но я всё равно люблю свою дочь. И помогу ей чем сумею.
Вот, это правильный настрой! Значит всё, растём и не паникуем раньше времени! Давайте-ка лучше поглядим, что там собрался сотворить Дашков.
Так сказать, межмировой обмен опытом. Этот мир мне — опыт, я ему — себя любимого.
Большой квадрат теперь сплошь усеивали различные яства и вещи. Хлеб и сладости, вино и отрезки шёлка, благовония и какие-то небольшие цветные мешки. И так — сто штук различных ценных вещей.
Включая спёкшуюся кровь самого генерала.
Дашков же теперь ходил по периметру квадрата с дымящей кадильницей и окуривал всё вокруг сизым тяжёлым дымом. От дыма этого пахло полевыми цветами и сильной влагой — и не только в вещественном спектре.
Астральная тень у него оказалась не менее плотной.
— Дмитрий, подмогните-ка мне слегка! — указал Дашков на четыре ярко-оранжевых шеста, лежащих чуть в отдалении. — Это медные перегородки, уложите-ка их по периметру квадрата. Но не нарушьте его границ!
Так отец и сделал — поднял своей силой четыре десятиметровых медных палки и бережно уложил по краям.
— Ну да, их ещё и медь сдерживает! — уже не очень-то скептически хохотнула мама.
— А почему бы и нет? — улыбнулся генерал. — Вам же железо и правда мешает колдовать? Мешает. Так почему бы духам не сторониться меди, если в это верят сонмы существ?
Я на автомате кивнул. Тут Дашков полностью прав. Именно то самое коллективное бессознательное, частью которого являются и сны, придаёт магическим вещам многие их свойств.
И большинство духов действительно никогда не смогут выбраться из медного кувшина. Это свойство меди в моём мире известно десятки веков.
Некоторые особо параноидальные цари то и дело строят себе медные замки… В которых их и хоронит самая обычная артиллерия. Зато жертвами злых духов не стали!
Придурки, мать их…
Когда все бруски оказались на месте, Дашков подошёл к нам. Прямо к нам — то есть к детям.
— Ребята, не поможете мне немного с моим колдовством? — словно добрый дедушка улыбнулся Дашков.
На лице вояки такая улыбка смотрелась весьма чужеродно.
— Чего вы хотите? — вмешался отец. — Не лучше ли помочь мне, Мирону, Эльдане хоть?
— Отнюдь. — мотнул головой генерал. — С контролем периметра я полностью управлюсь и сам, м-нэ. А вот участие Источников ребят в ритуале будет для них очень и очень полезно. И, при том, никак не может им навредить! В отличии от обычного творения.
Хм. Так Дашков знает об этом способе? Приятно удивил.
Да, помимо занятий во сне, в которых я пока ничуть не продвинулся, есть ещё один способ безопасно усиливать потенциал.
Ну… безопасно до тех пор, пока призванная сущность тебя не убьёт. Ритуалист ошибается как правило ровно один раз.
Первый и последний.
А в остальном — ритуалы прогоняют через тебя прямо-таки прорву маны, что очень хорошо сказывается на каналах и узлах — но, при этом, за стабильность и равномерность потока отвечает не твоя собственная душа, а те предметы, символы и сетки, которые участвуют в творении.
Проводя ритуал, маг словно выдаёт себя лишь за один из предметов, за ключ-активатор, не более. Всё остальное делает сам мир и та сущность, которую так призывают.
Ну или, например, души умерших, если ритуал — проклятье, или боевое заклинание. Энергия этих смертей подпитывает его действие вместо тебя.
Мрачная, надо сказать, тема. Но я немало преисполнился и в ней.
Это же Дашков в общих чертах объяснил и остальным. Как выяснилось, хорошо его поняла лишь… мама. Ибо древняя магия этого мира состояла из ритуалов почти полностью. А она по ней какой-никакой спец.
Но и остальных быстро убедили, что всё будет как надо.
— Итак, мои юные друзья. Встаньте каждый на свой конец квадрата. Лиза — на конец праха. Туда, где, м-нэ, лежит вот этот череп…
— Откуда у вас человеческий череп, Ваше Сиятельство⁈
— Ой, молодёжь, да мало ли в округе валяется бесхозных черепов⁈ Не отвлекайте! Рина. Ты вставай на угол плоти — туда, где я свою кровь проливал.
Девочки послушно встали на нужные углы. С трепетом они взирали на Дашкова — и с такой важностью, словно это они создали и будут проводить весь ритуал!
Ещё бы! Будь мне на самом деле четыре года, я бы до ужаса гордился таким доверием со стороны взрослых! Да и при виде черепов, дети ещё не думают, от кого эти черепа остались.
— Александр! Отпусти кота, он тебе пока не понадобится! Отпусти-отпусти. Хвостик, отпусти своего человека! А ты, Саша, вставай на угол орудия. Вон туда, где лежит молоток.
Когда Хвостик лягнул Сашку боком и куда-то шустро убежал, мальчику уже ничего не оставалось, кроме как послушно занять своё место. Он явно волновался больше других, особенно, когда остался без своего драгоценного питомца.
Я же ждал своей очереди абсолютно спокойно. Тёмный ритуал, направленный нам во вред, я без труда узнаю даже на незнакомом языке. Потому что символика даже в разных мирах общая.