Я не колебался ни секунды. Решение проблемы с Заклинанием найдено, оно работает безупречно — оно способно открыть мне путь к божественности!
Жалость к твари, что мучила мою подругу, точно должна меня от чего-то останавилвать?
— Ты поглотил душу? — всё так же тихо спросила Рина, когда дух наконец-то заткнулся. — Я знаю, как это выглядит. Я видела…
Я на мгновение прикрыл глаза. На Рину повышать голос я не собираюсь, так что вдох, выдох… Оборачиваюсь к подруге.
— Да, поглотил. — отвечаю, глядя в ярко-красные глаза. — Теперь этот демон вместо того чтобы вредить послужит мне на пользу. Что-то не так?
Я спросил это спокойно, искренне желая понять, что именно не нравится Рине. Всё-таки она не выбирала своего детства и тех травм, которые были ей нанесены.
Гибель папаши, помнится, никак её не расстроила.
— Я не знаю. — ответила она, медленно вертя в ладони тонкий кинжал, который так и не бросила. — Не могу объяснить, но… Ведь только демоны становятся сильнее, поглощая чужие души!
Я прищурился и улыбнулся.
— Ты что, подозреваешь, что я демон? Мы же с детства знакомы! Не только демоны поглощают души других. Демонологи, например, тоже часто так делают — вставляют сильные души побеждённых тварей в артефакты, делают своими рабами… Или прямо выпивают из них энергию. Как я.
— П-правда⁈ — глаза Рины округлились. Я кивнул.
Как ни странно, поддержал меня и Гало.
— Правда. — с какой-то брезгливостью бросил он. — Вы просто живёте очень мало, а умирая быстро теряете память о жизни. Вот и не осознаёте всю ценность свободной бессмертной души!
— Души демона⁈ — усмехнулся я. — Уверен, вы истребляете их с по-о-олным осознанием всей их невероятной ценности! Или ангелы демонов только по головке гладят и читают морали?
— Не только! — процедил Гало, поднимаясь с «пола» одним усилием воли. — Но мы всегда стараемся действовать так, чтобы не убивать! У демонов нет посмертия! Ни у кого, кто живёт за счёт чужих душ, его не будет!
— И у Кости⁈ — ахнули девочки на этот раз синхронно. — Это правда⁈
— Правда. — мрачно кивнул я. — Только правда в том, что умирать я не собираюсь.
— Но ведь все люди рано или поздно умирают, даже самые сильные маги! Мне брат в детстве рассказывал! Когда я про папу спрашивала…
— Ключевое слово здесь «люди», Мари. Но маг — уже больше, чем человек! И рост этот потенциально бесконечен! Какой вообще смысл приобщаться к высшим силам, если не стремишься влиться в их ряды⁈
Гало тихо рассмеялся, а потом заметил:
— Что-то мне подсказывает, что не в ряды ангелов ты желаешь влиться, мальчик. Для этого тебе не хватает…
— Смирения! — закончил я за него. — Это правда. Я никогда не искал смирения со всем дерьмом, которое творится в мире. И не собираюсь искать. Если мне что-то не нравится, я исправляю это. Любыми путями.
— Твои слова полны мудрости, маг. Но эта мудрость порочна. Смотри, как бы вокруг тебя не исчез весь мир, растворившись в твоём Я. Ну да ладно. Я не Проповедник, чтение моралей быстро истощает мои силы. Я предназначен для другого.
— Предназначен! — сплюнул я. — Убогие рабы законов, также произвольно выдуманных очередным божественным творцом.
Девочки следили за нашим спором затаив дыхание. Не весть какие «глубокие» мысли, конечно, но когда тебе девять, а при тебе разворачивается серьёзная полемика… Это притягивает.
Я сам впервые стал свидетелем философского диспута только в четырнадцать. Но и тогда он произвёл на меня огромное впечатление.
Потому что философский диспут от досужей болтовни отличает поиск Истины и стремление доказать цельность своей системы взглядов.
А не то, как ты охренительно можешь перебивать и перекрикивать.
— Ты говорил, что вы стремитесь не убивать демонов, если это возможно. — бросил я напоследок. — Почаще рассказывайте это тем, кому эти твари ради забавы перерезали всех родных и близких. И ваш мирок останется таким же слабым и никому не нужным. Кстати, не это ли причина, по которой вы стараетесь не убивать? Говорят, Архангелы Рая с демонами никогда не церемонились! Несли не мир, но меч.
— Говорим, если это требуется. — ответил дух, уже окончательно превратившийся в побеждённого нами Кошмара. — И будем говорить. Мне и лично доводилось таким заниматься.
— И как, много паствы удалось собрать? — криво ухмыльнулся я, смеривая его взглядом. Голова-тыква замоталась.
— Немного. А вот спасти кое-чьи души удалось. Для Богов нашего мира это всегда было важнее, чем высосать из чьей-то веры пару лишних крох силы.
— Погоди-погоди! — вклинилась отмершая принцесса. — Так боги тоже высасывают силу из нас?‥ Бр-р, даже звучит жутко! Вы как комары все, блин!
На это раз мы с Гало весело переглянулись.
— Нет, Мари. Богам люди поклоняются добровольно, отдавая часть содержания своей души. Ну это как… — покрутил я жезлом в воздухе. — Как… э-э.
— Как привязанность. — вклинился дух своим новым скрипучим голосом. — Девочки, вы ведь любите своих родителей?
— Мои родители умерли. — с вызовом ответила Мари. А вот Рина тут же уверенно закивала, но потом добавила:
— Только маму! Папа у меня был демоном, похитил маму, и мы его замочили!!!
Гало всплеснул руками-жердями.
— Ну и компания у вас, смертные… Но это отличный пример! Боги — это как если один смертный влюбляется в другого… в другую. Или одна в другого. А второй влюбляется в ответ. Они начинают жить вместе и дарить друг другу тепло своей любви. В этой любви обе половинки расцветают, их жизнь становится лучше.
— Да ты поэт, а не шут, Гало! — иронично усмехнулся я, оценив манипуляцию. — Только я поправлю. Это как когда один смертный влюбляется по уши в другого… бессмертного, всемогущего и с гаремом из ещё миллиарда-другого таких же смертных. А этот второй врёт смертному, что всегда о нём заботится, помнит и всё такое. Взамен получая ту самую «силу любви» от несчастного, не нашедшего себе равного по статусу!
— Блин, Костя, не перебивай! — забурчала Мари. — Интересно же! А у тебя как-то скучно всё и непонятно. Про любовь вот понятно! А у демонов как?
— А у демонов — это как когда один влюбляется в другого, избивает его до полусмерти, похищает, утаскивает к себе в подвал и заставляет его делать всё, что похитителю захочется. — холодно и коротко проговорил дух.
На девочек это произвело впечатление.
— Ну и всё тогда. — заключил я. — Нет никаких проблем, если кто-то затащит в такой душевный подвал самого маньяка. Пусть почувствует, как оно, на своей шкуре. Так сказать, во имя древнего закона — око за око, зуб за зуб!
— Всё-таки, рекомендую ознакомиться с законодательной литературой поновее. — хрипло рассмеялся Гало. — Даже смертные за свою историю изобрели куда более совершенные системы права!
И исчез. Только смех ненадолго повис в воздухе. Ну не мудак ли⁈
— Так что, Рина, ещё остались вопросы? Он делал в своей вечной жизни всё, что желал, он нарвался на того, кто оказался ему не по зубам. И я сделал с ним то же, что он сделал бы со мной. Разве не справедливо?
— Я не знаю. — неуверенно ответила девочка, опустив глаза. — Наверное, справедливо… Раз ты так говоришь.
Зато Мари оказалась куда более уверенна. Ещё бы, после всего пережитого!
— Справедливо, конечно! — подняла она кверху сжатый кулак. — Ничего, скоро я подрасту, научусь драться и стану сильной. И тоже буду ставить на колени всех, кто посмеет идти против меня! Как мой брат!‥ Только я хорошей буду!
Эти последние слова, даже с учётом дополнения, слегка резанули мне слух. Но я решил не заморачиваться. Глупо ждать удачных формулировок от маленькой девочки.
Жива осталась — и на том спасибо.
После этого мы ещё немного побродили по снам Мари — освоившись, она показывала нам разные места и моменты, которые ей то и дело снились.
Вышло весьма занимательно.
А вот пробуждение далось тяжело. Очень тяжело и болезненно. Всё тело ломило от перегрузки маноканалов и узлов, в верхней части живота будто раскалённый штырь торчал.
Первые полчаса, или боги знают сколько, я просто лежал без движения и ме-е-едленно разгонял тоненькие струйки маны, потихоньку «оживляя» циркуляцию.
Хорошо хоть взрослые по утрам обычно заняты — привыкли, что мы просыпаемся сами.
Такие повреждения в ауре не скрыл бы никакой Внутренний Адорант. Лёжа в постели я, кстати, подумал, что это забавно — ставить адорант самому себе.
Это ж, выходит, молишься себе как богу. Эта штука ведь для этого была выдумана — чтобы часть души всегда была в храме божества, круглосуточно молилась.
Древняя форма коррупции. И ведь работала, и работает уже тысячи лет!
Но всё проходит — в этом нехитром правиле, которое в этом мире увековечил великий маг и чернокнижник Соломон, я убеждался уже неоднократно. Прошла и эта боль.
И как-то так вышло, что в нашей жизни это событие надолго осталось самым ярким из всех. После него жизнь просто вернулась в привычную колею учебно-домашней рутины.
С той лишь поправкой, что мы стали почаще общаться с Мари, когда вокруг не было лишних свидетелей.
Мы ходили в школу, учились, тренировались. Взрослые всё чаще что-то нам рассказывали, посвящали в происходящее в доме — но пока не случалось ничего уникального.
Рина стала больше времени проводить с моим батей — так живо её заинтересовали вопросы демонологии. Она даже за ужином могла вдруг начать спрашивать что-нибудь типа «а какие артефакты делают из демонов»⁈
И отец охотно начинал объяснять во всех подробностях! Благо, аппетит кому-то из нас было испортить трудно. Первой обычно бледнела и просила перерыв сама же Рина.
Но постепенно и её дух закалялся. И в наших «тренировочных снах» то и дело появлялись демоны из отцовских рассказов, от которых мы играючи убегали.
Это ведь наши сны как-никак!
Так наступила и прошла весна — мы шикарно отпраздновали десятилетие Сашки, съездив всей толпой на «Международную выставку фамильяров, творений и големов».