— Безумие. — мрачно протянула сидевшая за рулём Эльдана. — Они что, решили вообще всех до смерти запугать⁈ Какая нормальная власть будет открыто заявлять, что не справляется с угрозой? У нас бы того, кто такое придумал, уже четвертовали бы!
— Ма, а чё такое «четвертовали»⁈ — тут же высунулась в водительский отсек алая голова Рины. И Эльдана явно сочла дочь достаточно взрослой для прямого ответа.
— Разрубили бы на четыре части. Ну или, в особом случае, разорвали бы четырьмя чародейскими цепями заживо.
Больше Рина во время поездки ничего не спрашивала, явно глубоко задумавшись над услышанным. Ну или засмотревшись в окно, в этом возрасте по детям не понять.
Я, во всяком случае, не понял.
— Какая-какая! — проворчал в ответ Имредан. — Такая, которая сама хочет раздуть опасность и запугать своих подданных! Комендантский час, умора! Против демонов и демонитов! Кого они в патрули отправят, ГАИшников⁈
Имредан саркастически рассмеялся. Вообще, в отпуске он вовсе не терял времени даром, почти полностью реконструировав свой техногенный каркас.
Так что теперь голос его стал куда живее, эмоции почти не отличимыми от человеческих… А вот тело с людским утратило почти всякое сходство. Начиная с того, что рук у технолича теперь было четыре.
Когда я ещё на Урале спросил, на кой-чёрт ему столько рук, он незамысловато ответил:
— Я ещё с бытности сраным деревом привык тратить почти всю свою демоническую силу на самозащиту, скрытность и разведку. Вот так вот она у меня развилась от образа жизни! А вот для нападения у меня теперь будет вот такая хреновина!
И он вскинул левую нижнюю руку, а затем шарахнул в ближайшее дерево такой мощной огненной волной, что то мгновенно истлело, с громким хрустом развалившись на чёрные куски!
— И такого добра у меня теперь навалом! — хмыкнул Имредан, глядя на результат своих действий. — Я ж не Мирон какой-нибудь, чтоб тратить слоты в руках на кофемашину!
Но и помимо этого — на спине технолича выросла какая-то стальная коробка с трубками, явно алхимического назначения, а вокруг обшитого блестящим металлом черепа с маской еле заметно сияла силовая сфера.
От него теперь фонило маной, как от печи артефактора… если, конечно, он не желал это скрыть. Вот тут его демоническая сила работала и правда на все сто, безо всяких заклинаний делая его по ауре обычным смертным.
Просто крупным, горбатым и с четырьмя руками, но вы что, шовинисты, чтоб такое осуждать⁈
В общем, столица встретила нас во всём мрачном великолепии. Замеченные тут и там военные кордоны в боевой форме лишь усилили впечатление. Вот, кажется, и нашлись кандидаты для грядущих патрулей…
— Всё херово! — с ходу подтвердил отец серьёзность положения. — Я продолжаю сотрудничать с полицией, но на демонов заказы теперь не беру. Только на культистов и преобразователи.
— А что так? — поинтересовалась Эльдана. Имредан с нами не поехал, улетев на подобравшем его глайдере, присланном Артуром. — Опасно стало?
— Скорее бессмысленно. — мрачно протянул отец. Назвать его «батей» сейчас язык не поворачивался. Недавно он малость пострадал на очередной вылазке, так что сидел в мерцающих бинтах. — Они плодятся быстрее, чем мы их убиваем. Демонологов же натурально затравили в последние десять лет!‥ Ну, вы в курсе. Я уже сто раз ныл по этому поводу…
Ну, ныл не ныл, а это правда. Отец ещё не раз и не два рассказывал, как очередного его собрата по ремеслу то с позором уволили, то посадили за превышение полномочий, а то и прирезали в подворотне, а следы замели.
Полицейские-то сами бьют тревогу уже давно, как и многие армейцы. Только вот страной правит не армия, и даже не УВД Московского Округа, знаете ли.
Так что все те, кто мог бы снарядить городу в помощь своих родовых демонологов, или спонсировать найм за деньги, остался глух к тревожным мольбам органов.
Только, собственно, генерал Дашков ещё как-то барахтается. Оказалось, что введённые в город военные — это бойцы пары частных мини-армий генеральских знакомых.
— У меня тоже раньше было своё маленькое войско-с! — ностальгически усмехнулся генерал, сидя в новеньком кресле-качалке. Оно, как оказалось, мамино, но она всегда уступала его генералу, когда он заглядывал в гости. — Да и у какого приличного человека его сегодня нет?
— У меня нет, например. — дёрнул плечами отец. Он вообще сидел угрюмый и взвинченный, кровавая работа явно не добавляет отцу настроения. — Да и у вас тоже, если я правильно понял!
— Правильно, правильно, молодой человек! — ничуть не обиделся Дашков. — Как только меня «ушли» на покой, я тут же всех расформировал-с. Не то эти хлопцы меня бы просто-напросто разорили! Я генерал, а не латифундист. Пусть я хоть трижды-с граф!
Увы, реальность именно такова. Даже обладая графским титулом Дашков давным-давно живёт в минус. Крепостное-то право всё-таки ещё в начале девятнадцатого века отменили! Одним титулом сегодня сыт не будешь.
А в армии генерал уже почти шестьдесят лет… За такой чудовищный по меркам человека срок всё, что он унаследовал в плане бизнеса, давно пришло в упадок и было распродано.
Да и сам генерал за эти годы жутко постарел. Раньше я как-то не так остро это замечал, но теперь, после долгой разлуки, Дашков предстал передо мной во всей своей дряхлости.
Всё ещё рослый и даже массивный, с руками-лопатами и трубным сильным голосом, он уже явно стоит на дороге, ведущей на тот свет.
Жёлтые и сероватые пигментные пятна на коже, огромные мешки под запавшими глазами, синие вены, обвивающие те самые руки-лопаты и утопающие в складках уродливых морщин.
Смуглое лицо генерала вообще теперь больше походит на перезрелый фрукт, или небрежно натянутую маску, вроде той, что вживил себе вместо лица Имредан.
— Ваше Сиятельство. — обратился я к нему, когда разговор как-то стих. — Можно спросить? А вы не думали о каких-то способах… не знаю, продления жизни? Ну, сильного продления. Прошу меня простить, но…
Меня прервал тихий старческий смех генерала. Широкий морщинистый рот растянулся в улыбке, обнажая на удивление здоровые и очень хорошие зубы. Дашков ответил:
— Я понимаю, о чём ты, юноша. Я выгляжу как несвежая мумия, а моя речь уже начинает терять внятность, м-нэм… Да. Это так. Раньше, может, лет тридцать назад, я думал об этом. Как видишь, я всё ещё жив и в ясном уме, хотя мне не так уж далеко до сотни! Даже, вон, командовать кем-то умудряюсь…
— А потом что, решили, что уже поздно и пытаться? — вернул я задумавшегося генерала в нужное русло.
Он помотал головой.
— Нет, почему же. Пытаться никогда не поздно, юноша, м-да-с… И мне, наверное, тоже. Я просто не вижу никакого смысла в этом. Весь мой мир давно сгинул в небытие, как и почти все близкие. Кроме вас, молодые люди… и нелюди, у меня никого уж и нет особо. Жена вот только детишек растит, но то так… светская обязанность. Да и не заделаю я уже новых-то детишек-с, м-нэ…
Больше я ничего спрашивать не стал. Зачем? Тут всё ясно и без того — старый генерал просто-напросто устал жить. Перенёс всё самое важное из настоящего и будущего в далёкое прошлое, когда он ещё был молод.
Даже с сильными магами такое часто случается. Особенно, если они были очень привязаны к какому-то месту, или эпохе. К примеру, один из тех, кто учил меня — Анройтер Бог Войны — просто не сумел найти себя в относительно мирное время. Воспитанный в кровавой бане, а затем этой баней повелевавший, завоёвывавший для своих господ что угодно, он просто не сумел найти себя вне этой мясорубки, прокатившейся по моей родине четыре с небольшим века назад.
И умер. Вот так просто взял — и умер. От скуки. Сильному магу нетрудно пережить что угодно, но и умереть от чего угодно не составит труда.
Он решил вот так. А мог бы ещё меня пережить, такой уж был лютый мужик!
Раз Дашков видит всё самое ценное в прошлом, значит и ему уже почти незачем жить. Но это же значит, что до завершения нашей «операции» он точно не откинется.
Потому что при разговоре о деле его глаза всегда загораются, речь проясняется, а ум становится острым, как у юноши.
Потому что наше дело ему очень важно. Наверное, это последнее важное дело старика в мире живых.
Впрочем, атмосфера после этих его слов повисла мрачная, а вечер вышел томным. Под окнами нашего жилья на окраинах города то и дело раздавались зычные крики полицейских и солдат, проезжали бронемобили с мигалками…
А ночью пару раз я даже улавливал в ближайших подворотнях демонические ауры. Нынче дом у нас самый обычный, максимально неприметный.
Так что по ночам отец с Мироном, который часто гостил тут, старались дежурить по очереди. На всякий случай.
В школе, куда мы отправились уже на следующее утро, оказалось ничуть не веселее. Лето подошло к концу и, словно по часам, первого сентября зарядил ледяной ливень.
Под настоящей стеной воды, апатично шлёпая по лужам, мы добирались до наших классов. Никаких торжеств в честь начала учебного года для средне-старшего звена нашей гимназии не предусмотрено.
Год назад, на вопрос «А что, линейки не будет», один из учителей хмуро ответил нам:
— А что, начало учёбы разве повод для празднества? Отпразднуете её окончание!
В общем, начался день мокро, противно и как-то даже беспросветно. Ещё и в нашей комнате в общаге кто-то из уборщиков не закрыл окно, и пол под ним изрядно намочило…
А потом у нас начался урок, который ведёт наш классрук и, по совместительству, ректор академии. Марк Пожарский. Урок он начал с выступления:
— Ребята. Должен вам кое-что сообщить. Сейчас всем учащимся то же самое сообщают их учителя. Все вы, думаю, знаете, что в последнее время ситуация с нечистью в городе… вызывает у всех серьёзные опасения. Вся страна сплотилась против этой угрозы, люди Его Величества землю носом роют, выискивая её причины…
Я невольно усмехнулся про себя. Ну-ну, землекопы херовы. Главное в таком расследовании не выйти на самих себя! А о том, как страна сплотилась, вчера отец всё рассказал.