— Но мы маги всё-таки! — совсем не благородно сплюнул Валера. — Нас так просто не проймёшь! И мы устояли!
— А… А где-то треть существ в комнате… они умерли на месте. — кивнула Вика.
Супруги решили уже, что им сейчас всё объяснят, что-то потребуют, или ещё что… но когда чёрный человек заговорил, всё оказалось лишь к худшему.
— Отсев! — фыркнула Вика. — Нас, благородных, заставили участвовать в каких-то крысиных бегах! В борьбе за какой-то там титул Именованного.
— Так и есть! Этот тип сказал, что его смогут получить те… кто выживет. Всё было так натурально! Я даже магию мог применять!
Я задумался. Похоже, раз Заклинание разбросало их по воспоминаниям демона, выискивая что-нибудь жуткое, этих двоих забросило… Ну да.
В памяти всплыли смутные чужие образы, как Альгеди проходил отсев за титул Именованного. Его проходят сильнейшие низшие Катакомб за право получить имя.
А имя даёт силу. И власть над теми, у кого имён нет.
Подробно пересказывать, в чём заключались испытания, супруги не стали — Вика слишком часто срывалась на плач. Но выяснилось, что им пришлось и видеть чужие смерти, и убивать самим… и жертвовать частями собственных тел.
— Этот дом… он похож на огромный лабиринт! — пробормотал Валера. — Куча переплетающихся коридоров… они испытывают тебя! Где-то загадывают загадки и…
— Как мы могли знать на них ответ?! — вскричала Вика, вновь начиная рыдать. — Они отняли у меня руку и глаз!!!
— Угу. — мрачно кивнул её муж. — Мы не сумели дать ответ… Да я даже не помню, на что! Мы оба забыли загадку, как только прошли дальше…
Мама, и даже батя с Адамом по началу глядели на супругов иронично, презрительно — мол, мы тут собой рисковали, а вам просто сон плохой приснился.
Но теперь, по ходу их рассказа, мама и сама начала то и дело всхлипывать, а мужчины помрачнели.
Они оглядели веранду.
— Я так понимаю, остальные до сих пор… в чём-то таком. — понял их без слов Валера. — Мы не видели там других, но раз вы говорите, что это демон отправил нас в этот кошмар…
— Да. — кивнул отец. — На остальных это должно сработать так же.
— Живым не дамся!!! — взревел отец… ну, отец Валеры и мамы. Мой дед, получается.
Сухопарый старик не просто вскочил — он взлетел над землёй, загнанно озираясь. Но, увидев нас, мирно пьющих… всякое, быстро пришёл в себя.
— Валера! — хмыкнул он, глядя сыну куда-то под ноги. — Я гляжу, стоило мне отлучиться… ненадолго, а ты уже снова на пол плюёшь!
— Отец! — хохотнул рыжий. — Ну давай хоть не сейчас! Мы только что такое пережили!
— Такое?! — с размаху плюхнулся дед в кресло. — Какое «такое»?! Гонялись ли за вами безмолвные твари по лабиринтам кривых туманных улиц, сворачивающихся во всех возможных измерениях?! Вот за мной — гонялись! И я даже не понял, за что!
Ха! Думаю, за то же, за что они якобы пришли за самим… виновником торжества. Он, кажется, нарушил чей-то там покой.
Эти воспоминания я как-то не выгрузил, так что с интересом слушал и историю деда. А, пока говорил он, к нам подключались и другие — Бестужевы и Строгановы понемногу возвращались в наш мир.
Вскоре выяснилось, что все вышли из сна… просто умерев. Не справившись с происходящим.
— Как я мог так попасться?! — стукнул тощим кулаком по столу дед. — Как мальчишка!
— А что случилось, Ваше Благородие? — подобострастно спросила его тётя Света, ещё недавно издевавшаяся над мамой.
Тётка, кажется, пыталась угодить старику, проявив интерес…, но тот внезапно смутился, окрысился.
— А тебе-то что?! О чём я вообще?! Чем быстрее сдох бы, тем быстрее бы проснулся!
А затем, крякнув и выпив стопку, добавил:
— Я… слишком громко испортил воздух. Проклятая старость!!!
Все за столом рассмеялись. Это нервный, истеричный смех — но всем он оказался нужен. К тому же, у всех, кроме Валеры с женой, одним из условий выживания было «не шуми».
Похоже, в этих Катакомбах буквально нельзя издавать звуки. Благородные дворяне, цвет России, наперебой и шумно, как простые дети, рассказывали, что с кем случилось.
Кто-то сдался стражам сам — и его пытали, вырывая душу по кускам. Кто-то, как дед, пытался бежать — и жизнь превратилась в бесконечную гонку на выживание среди безмолвной толпы.
Один из Строгановых оказался в некоем влажном тёмном лесу, в котором почти ничего не было видно, и ему пришлось сражаться с чудовищами-менталистами, попутно отыскивая жену.
Увы, нашёл он её, когда она успела стать чьим-то блюдом. О том, как это случилось, и каково это — когда тебя жрёт огромное механическое насекомое — рассказала сама эта жена.
Ну а одна девушка — тихая миниатюрная дама из Строгановых, мама одной из двух девочек на празднике, в конце поведала, что оказалась в абсолютной тьме.
Со всех сторон она слышала голоса, ощущала враждебность, на неё то и дело явно пытались напасть. Она маг, как и почти все тут — и тоже иллюзионист.
Вот и пришлось красться в кромешной тьме, скрываясь и дрожа от каждого шороха.
Не, поначалу она повела себя смелее — но тут же лишилась ноги. Её просто отхватило, будто отгрызла какая-то зубастая тварь.
— Я просто представить не могу, как я тогда не закричала. — всхлипнула она. Самая молодая тут, пожалуй. — Я просто вдруг поняла: закричу и мне совсем конец. Так и ползла, истекая кровью… даже не знаю, куда.
В итоге и её выследили по кровавому следу, и сожрали. Откусили голову, она и не поняла толком ничего.
…Закончив с рассказами и прорыдавшись, поглядев на гниющие останки демона посреди поляны, все молча пили чай. Приходили в чувства.
И первой, судя по всему, пришла вдруг мама:
— Адам! — обратилась она к британцу. И по её тону стало ясно, что она додумалась до чего-то нехорошего. — А… позвольте узнать, как наш сын оказался возле этой твари?!
Момент истины. Теперь Адам должен либо оговорить себя, либо раскрыть меня. То, что до этого дойдёт, было очевидно мне с самого начала.
Но очевидно и другое — мне нужен в этом мире союзник.
Нет, родители, конечно, души во мне не чают и точно готовы за меня хоть умереть.
За меня? Нет. За Константина Осинского. А это на данный момент годовалый ребёнок.
А мне нужен МОЙ союзник. Нужен человек, благодаря которому я сумею получить как новые знания, так и доступ… к чему-нибудь нужному. В случае чего.
Знаю, немало моих коллег-магов предпочитают действовать сугубо в одиночку. Предпочитают в любой ситуации полагаться только на себя.
Они почитают любую крепкую связь с другими за слабость, зависимость. Но я давно уже отношусь к этому лишь как к болезни роста.
Это ведь как в истории — в далёкие дикие времена, когда не было ни магии, ни науки, когда люди лишь пахали землю да платили десятину, все были несвободны.
Все были порабощены общиной и круговой порукой, церковью и иерархией знати, банальным голодом и тяжёлым трудом.
Потом появилась магия… ну, в этом мире ещё и техника развилась получше, чем в моём родном. И люди начали становиться свободнее. Человек уже не был обречён на смерть лишь потому, что его прогнали из деревни.
Нет, он мог выучиться магии, если есть талант, и сам стать хозяином своей судьбы!
Вот так многие маги и избрали это своим фетишем. Видя, что другие люди угнетают их, ставят в зависимость, и что есть путь к личной свободе, они почитают эту свободу как идол.
Даже если ради этого идола нужно отказаться от дальнейшего роста.
Я же давно шёл дальше. Я открывал университеты везде, где мог. Я учил магии всех, кто желал. Я создавал бесчисленные лаборатории… И против меня не раз восставали любители абстрактной свободы.
Старики-ретрограды, трясущиеся над крохами своих ущербных знаний, считающих свои стариковские секретики чем-то великим, сакральным.
Все они не понимали — нельзя двинуться вперёд самим, не двигая вперёд других. Никогда не бывать новым открытиям на переднем фронте магии без поднятия уровня всех магов вообще!
Даже если это вынуждает всех работать сообща, вместе, а не сидеть и дро… смотреть на себя в зеркале, восхищаясь своей якобы независимостью.
А так и тут. Я ведь и от мамы с папой мог уйти — а то чего это я от них завишу, они, вон, таскают меня туда-сюда, не давая покоя.
Но без них я все свои крошечные силы тратил бы на сотворение питательных веществ. На то, чтоб просто выживать.
А на их плечах я могу двигаться вперёд.
Так же и с любым другим человеком. Я мог бы просто свалить от Адама, как-нибудь его обмануть… здесь и сейчас это вышло бы чище, надёжней.
Но в перспективе я лишил бы себя потенциального союзника, сообщника в моих архимаговских делах… Ну или врага, который сможет разрушить мои планы.
Но это мелочь. Любого врага я рано или поздно сотру в пыль. А если вы не живёте — вам и не умирать.
И это единственный вариант бессмертия, доступный любому, даже последнему червю.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за те несколько секунд, которые мама выжидающе смотрела на Адама.
А затем тот откашлялся и, чуть опустив глаза, мягко произнёс:
— Знаете, Софья… тут такое дело…
Глава 22. Неожиданное предложение
— …Знаете, Софья… тут такое дело… — сделал Адам паузу. — Дело в том, что я не уследил.
Лица родителей исказились гневом. Понимаю их! Ничего себе, «не уследил»!
Но Адам, подняв ладонь и останавливая готовую взорваться маму, продолжил:
— Я понимаю, что мне нет оправдания. И я не считаю то, что я скажу дальше, оправданием. Но… ваш сын просто телепортировался у меня из рук!
Ха! Ха-ха! Я довольно захихикал, потёрся маме об щёку.
Однако, не напрасно прошло утреннее представление в спальне. А я-то думал, просто так перепугали бедных старичков.
Нет! Вот, Адаму оправдание подкинул.
— Ой! — вспыхнула мама. — Ой, Костик, ты чего! Погоди-ка…
— Костян, ты чё, сам к этой твари портировался?! — строго посмотрел на меня отец.
Ну а я чё? Я человек простой.