антах:
Левитация и телекинез.
Ведь если я начну чем-то заниматься, это что-то будет усваиваться Заклинанием, направляя организм по какому-то пути. Так что заниматься нужно не абы чем, а чем-то, что поможет в будущем.
И левитация, и телекинез, очевидно, полезны. И то, и другое требует от меня постоянной концентрации на предмете, или собственном теле. И то, и другое происходит постепенно, а не рывком, а значит убить я себя не должен.
Наверное.
Полежав в темноте ещё немного, я всё-таки выбрал телекинез. Левитация для младенца слишком опасна — не хватало мне ещё переломать кости, упав с метровой высоты.
К тому же, в шкафу напротив кроватки стоит несколько книжек, а я бы очень хотел их почитать. Вообще хоть что-нибудь почитать. Какой-то древний мудрец сказал, что великих людей отличает большая любовь к чтению.
Я человек немаленький, значит надо читать. Полезно для развития ума.
Только вот как именно это устроить? Просто желать научиться телекинезу нельзя — рано ещё, да и это совсем не то. Вообще никогда нельзя желать чему-то «научиться».
Хочешь научиться — учись. Другие пути имеют сотни побочных эффектов.
Нет, нужно использовать для перемещения предметов само Заклинание. Так, давай-ка…
Хочу взять под волевой контроль вот эту погремушку! Вот эту красно-жёлтую погремушку с ручкой и шарообразной частью нужно взять под прямой волевой телекинетический контроль и удерживать…
Дзинь!
Упс. А вот этого я не учёл… Да, погремушка начала слегка приподниматься над кроваткой. Но это ж, мать её, погремушка!
Разумеется, она звякнула.
— Ой, Костенька, проснулся? — сонно просюскала мама, аккуратно вставая с кровати. — Тише, не надо играться в игрушки. Кушать хочешь, милый?
Я хотел. Но эксперимент оказался беспощадно сорван!
Впрочем, первый шаг был сделан. Маленький шаг для человечества, но огромный — для одного маленького человечка. На пару секунд я ощутил связь с погремушкой.
Ощутил это напряжение ума, требующее постоянной концентрации, это движение дурацкой игрушки в пространстве.
А значит я двигаюсь в верном направлении!
Пронзительно зазвонил телефон. Загорелый худой мужчина в кремовом костюме недовольно выдохнул, бросил сигарету в пепельницу.
— Добрый день, Вячеслав Сергеевич. — чуть хрипло произнёс он.
Мужчина нервничает. И это ещё сильней его бесит! Почему он, титулованный дворянин, должен перед кем-то…
— Здравствуй, Игорёк.
Карандаш в руке мужчины с треском переломился.
— Вы… Вам что-то нужно, Вячеслав Сергеевич? Или решили узнать, как у меня дела?
Жалкая колкость — вот и всё что он может себе позволить. Да и это с трудом. В конце концов, именно этому человеку мужчина обязан своим текущим положением.
Человеку и его культу. Без них Игорь так и оставался бы провинциальным южно-русским дворянином третьего сорта.
— Мне кажется, Игорь, ты не в том положении, чтоб ёрничать. Завязывай с этим. Меня интересует, как там успехи с нашим маленьким делом по фамилии Осинский.
Игорь скривился. Дмитрий Осинский — жалкая личность, презренное ничтожество. Тот, кем мог бы стать сам Игорь, если бы не…
— Я искренне не понимаю вашего желания избавиться от него, Вячеслав Сергеевич. — набрался храбрости мужчина, сделав лёгкий глоток бренди. — Этот Осинский обычная полицейская шавка!
— Продолжай.
— На него просто скидывают самую грязную и неблагодарную работу! Ну посудите сами, какой нормальный сотрудник захочет лезть в логово культистов, где можно встретить хоть чёрта лысого… хе-хе. Вот и втирают ему, как он им важен и нужен.
— И что? Меньшей проблемой для нас он от этого не становится. Не трать моё время, Игорь. К сути.
— К сути, к сути… — поводил бокалом перед загорелым лицом Игорь. — Хорошо. Суть в том, что если мы его прикончим, это привлечёт настоящее внимание полиции. Пока культ для них — просто шайка оборванцев, якшающихся с демонами, им удобней не замечать проблемы. А вот если средь бела дня произойдёт нападение на демонолога, это будет означать, что культ достаточно силён, чтоб нападать. Понимаете?
В трубке ненадолго воцарилась тишина. Затем усталый голос на том конце тяжело произнёс:
— Понимаю. В твоих словах есть резон. К тому же, нанятые мной братья Ножевые. Что с ними?
— Мертвы. Они пытались похитить или убить его жену и сына, как вы и приказывали, хоть я и был несогласен. Запугать его. Но погибли.
— Сына? У него есть сын?
— Совсем новорожденный.
— Хорошо. Один раз я тебя не послушал. Но, раз ты у нас такой проницательный, сделай милость, выдвинь какое-нибудь предложение. Как нам убрать этого человека, не привлекая полицейских? Недавно он прямо посреди парка атаковал двоих наших! это уже ни в какие рамки, Игорь, он за ними прямо охотится!
О, хоть Игорь сейчас аж подёргивался от напряжения, но он знает, на чём играть. Заказчик нервничает. Для него очень, очень важно охватить паутиной культа столицу.
Игорь этим воспользуется, ибо в центре новой паутины лучше сидеть ему, чем присланному сверху чиновнику.
— Предложение есть. Мы будем говорить с ним лично. С позиции силы. Похитим его сына, но сразу заявим, что готовы решить вопрос дипломатически. И либо договоримся с ним, запятнав его сделкой с демонопоклонниками, либо… Я думаю, немало полицейских чинов втайне надеется, что он однажды сдохнет в очередном нашем логове и перестанет им досаждать своей излишней напористостью.
— Разумно. — усмехнулся Вячеслав Сергеевич. — Кто этим займётся?
— Есть у меня человечек. Не переживайте — всё пройдёт безупречно. Мы начнём как только Осинский в очередной раз полезет на рожон.
С моей первой попытки поднять погремушку прошёл почти месяц. Мне уже скоро пять… ну да, месяцев. Я уже понемногу передвигаюсь на пузе.
Скоро нужно будет учиться ползать нормально — руки и ноги крепки как никогда, Разумное Усилие продолжает действовать, обогащая кости и мышцы витаминами.
Это понимают и родители.
— Ну что, богатырь, раз телепортироваться ты не хочешь, давай тогда своим ходом? — улыбнулся отец.
Выглядит он неважно. Вчера в ночь опять уходил «на работу» — а вернулся с перебинтованной грудью и плечом. Мама пока не увидела, ушла на работу раньше его возвращения.
Но меня батя уже не стеснялся, щеголяя окровавленными повязками.
Мы сидим на полу — в одном конце комнаты я, в другом он и тарелка с распаренными овощами.
Да, уже не со смесью — за последний месяц я как-то незаметно стал переходить на твёрдую пищу. Это даже событием в семье не стало. Видя, каким крепким и шустрым я расту, никто не удивился, когда однажды, сидя на руках у мамы, я схватил ложку и ткнул ей в тарелку супа.
Мамино молоко уже почти не кажется вкусным, организм требует полноценной еды. Вот, например, эти овощи на пару… м-м-м. А ну отдай, злобный деспот!
Огласив комнату боевым кличем «Уот!!!», вообще-то означающим ругательство, я попробовал с пуза подняться на четыре конечности. Отец, не поняв смысл моего клича, подбадривает:
— Ну же, Константин Дмитриевич, обед стынет! Что-то вы задерживаетесь!
Или издевается. В случае бати граница тут тонка. Вот… уот!
Тем-не-менее, я пытаюсь ползти, хотя вообще-то, я уже вполне могу просто подтащить тарелку телекинезом.
Ну да, протащив по полу.
Ну да, скорее всего расплескав половину еды.
Но зато сам! Телекинезом!
Увы, творить длительные направленные чары оказалось совсем непросто. В прошлой жизни такое давным-давно делалось на автомате — захотел, и искомый предмет просто прилетел. Ну или материализовался в руках, если я точно знал, где он находится.
А вот крохотного детского мозга и такой же жалкой волевой системы на многое не хватает. Сознание-то Заклинание удержать сумело, а вот более «животные» функции…
— М-м-м… — промычал я, делая первый рывок. На лбу выступил пот, но у меня получилось!
— Чего-чего? Устали, Константин Дмитриевич? Уже ли подать вам чашу сию?
Не, ну точно издевается, гад. Уже совсем никакой поддержки. А знаешь что… А вот иди-ка ты нафиг, без тебя научусь.
— М-м-м… Моё!!! — прокричал я в сторону чашки, махая рукой и одновременно бухаясь на пузо.
Ты хотел стихийной магии, батя?! Получай! Чашка с грохотом рванулась ко мне, проезжая по гладкому полу. Я что, даже еду не разолью?
А нет. Разлил. Прямо в морду себе, ага. Тьфу!
Ничего. Все великие маги начинали с малого. Главное — я поступил по-своему, не так, как хотят от меня окружающие.
Даже если это батя. Я торжествующе взглянул на него, хватая ложку из тарелки.
Не понял, чего ты так уставился? А?
— Па… па? — задумчиво спросил я. Чисто на автомате спросил, не заметив даже. Просто подумал — и вырвалось.
А потом до меня дошло. Я ведь только что первое слово сказал. А теперь и второе. И второе слово было…
— Папа!!! — вскочил батя, вскидывая руки. — Даже раньше, чем мама!!! Сынок, а повторишь?
Подлетев ко мне, уже не обращая внимания на испачканную физиономию, он подхватил меня, прижимая к себе.
— Сынок! Костян! Ну повтори, а?
Ну ладно. Я решил порадовать батю — хоть он и издевается, но действительно старается со мной работать.
— Папа! — твёрдо выкрикнул я. — Папа!
Вот так я наглядно увидел, что мама называет «счастья полные штаны». Мои первые слова поразили отца даже больше, чем телекинез.
Об этом он вообще, похоже, быстро забыл. Ещё бы — сын первым словом позвал отца, да ещё всего в пять месяцев!
Ну как первым. Вторым.
— А ты хорош! — прищурившись посмотрел на меня отец, когда эйфория чуть схлынула. — «Моё», надо же. Моим первым словом было «дай»! Верно говорят, наши дети лучше нас. Ты уже не просишь, а просто заявляешь права? Ну богатырь, ну Костян!
Да отпусти ты, задушишь же! А что я ещё должен был сказать, когда мне не дают МОЮ еду?!
С тиранами не договариваются и не просят их. Им дают по морде и забирают причитающееся. На тебе по морде!