ится прекрасная собеседница! По крайней мере, она, эта Лалия или как там ее, умеет говорить четко и по делу». Да, с прекрасной рыжеволосой хозяйкой этой рабыни Роксана тоже подружилась бы с удовольствием, но она старалась избегать женщин, слишком влюбленных в своих мужчин! Не дай то Творец, подцепишь от них то же самое, влюбишься опять в кого-нибудь — ах, горе-то какое, как это пережить в двадцать пятый раз⁈ Как она в предыдущие двадцать четыре осталась жива?
Быть может, за полвека леди Ксантиппа разлюбит своего страшного лорда или тот убьется в какой-нибудь авантюре, и Роксана сможет выучить эту прекрасную девушку части тайн Междумирья, не переняв ее болезни разума! А может быть, и она не разлюбит, и он не убьется: Роксана знала типаж, к которому принадлежал архимаг Кирилл — слишком удачливые и умелые для какой бы то ни было гибели, кроме случайной, и слишком жестокие и равнодушные, чтобы несчастная красавица, покоренная ими, быстро вернула свободу воли… Что ж, тогда не судьба.
Второй ученицей она взяла Ифигению, женщину, старую лицом и юную разумом — Роксана всегда любила тех, в ком оставался намек на детство. А в ней он был очень силен, ах, такое непонимание мира и жажду узнать, как в нем все устроено на самом деле Роксана охотно забрала бы себе, обменяла бы на выращенный веками цинизм, если бы только это было возможно! И при этом Ифигения отлично умела своим разумом владеть, будто ножом в потасовке — даже удивительно при такой непосредственности ума! Редко встретишь такое сочетание качеств, оно кажется вспененно-буйным и зелено-золотым на просвет, украсишь себя им, как кружевом, и ходишь гордая — вот с кем я знакома, посмотрите, кто у меня в свите!
Страшный архимаг Кирилл предложил ей, правда, взять вместо одной из женщин другого ученика — некоего мужчину, такого скучного, что Роксане даже не хотелось рассматривать его внутренним зрением! Она вежливо отвергла это предложение, пусть даже Кирилл сделал его через своего обходительного раба с прекрасной, почти правильной речью, приятным голосом и таким лицом, что Роксана машинально начала прикидывать, нельзя ли как-нибудь выкупить его ребенка, буде таковой имеется, или заплатить Кириллу, чтобы этот красавчик сделал нескольких младенцев ее самым удачным служанкам.
Увы, как бы красив и обходителен ни был бы слуга, Роксана должна была учитывать свои интересы! А ее интересы состояли в том, что она хотела подружек — хотя бы на время обучения! Пусть даже одна из них рабыня, а другая совсем девочка. Роксана всегда любила детей. А ее рабам жилось лучше, чем рабам любого другого Мастера на Цветке и планетах Ойкумены, уж она-то знала! Роксана не обижала их, лечила и сохраняла вечно юными — не всякому выпадет такая завидная судьба.
Скорее постаравшись закруглить разговор с мужчинами, чтобы отделаться от него, Роксана обернулась к своим новым ученицам, стараясь говорить приветливо и ласково, а также выбирать слова попроще. Все-таки варварки с погрязшей в безумии и беззаконии Старой Терры поймут не всякие идиомы и аллюзии!
— Завтра наш первый урок. Приходите к воротам моей виллы, встречу вас, полетим прочь от Цветка. После урока будем пить чай, обсуждать все, что вы узнали!
Это чаепитие Роксана предвкушала с фиолетово-алой силой, ощущая в крови полосатую нежность к прошлому и чудесную искристость неожиданного. Поэтому разговор с Мастером Равновесия, привычно плоским, пористым и змеистым, вызвал у нее приступ раздражения. Пусть даже при этой беседе присутствовал Диомед, как всегда лиственно-свежий и восхитительно зыбкий. Увы, Диомед разочаровал ее, как и все прочие мужчины — пусть и не настолько сильно, чтобы перестать быть его другом или отказаться продлевать его молодость. Она видела в нем винные глубины, куда можно упасть, видела далекие горизонты, до которых не долететь — а он думал только о власти, безопасности и выживании! Ах, безумец, да чего стоят и власть, и безопасность, когда в них нет искренности скрытой настоящности?
А Мастер Жизнелюб со своей внутренней ущербностью и постоянным голодом? А Дамиан, настолько весь перекошенный, перекореженный изнутри стремлением угодить вышестоящим, что его как будто и вовсе не было здесь?
Роксана предупреждала Диомеда, что он может превратиться в кого-то вроде Светозарного с его нелепым прозвищем, но ее бывший возлюбленный не внял. Впрочем, чего и ждать еще от мужчин, столь нацеленных вовне, неспособных заглянуть внутрь, в самую суть вещей? Красивые, сильные, задевающие внутренние струны — но не в резонанс, вечно не в резонанс!
Женщины, увы, не трогали Роксану так сильно — а как просто и сладко было бы влюбиться в такую же, как она! Но зато с ними можно было нормально поговорить, и они даже иногда понимали. Нет, она брала в ученики и мужчин, но что их интересовало? Только как научиться находить объекты в Междумирье да раскрыть его тайны! Им никогда не нужно было просто общение с Миром, само по себе!
Короче говоря, это сборище у Мастера Равновесия Роксану совершенно не интересовало, и она пошла только потому, что ее Тень уговорила. «Нельзя пропускать такие вещи, госпожа! Оглянуться не успеете, и они за вашей спиной как-нибудь вас ущемят!»
Пришлось не только идти самой, но и брать с собой старшую рабыню. Иначе все потом пересказывать ей — такая скука!
Но зато это означало, что самой Роксане слушать не обязательно. Тем более, все было предсказуемо: Жизнелюб канючил и жаловался, что какие-то чудо-зерна старые терранцы продали в обход Диомеду, да еще их архимаг самолично сделал в саду Мастера Растений что-то по-ремесленному чудное, уродливое, но эффективное. Все это было так тускло-инерционно и беспеременно, ни бликов, ни жизни, только медленное вырождение и отражение само в себя, словно облака удушающего газа!
Мастер Равновесия успокаивал и давил, давил и успокаивал — то, что получалось у него лучше всего.
— Они отказались продавать секрет, продали только зерна, и тех не слишком много… Пройдут годы, прежде чем их будет достаточно… Уверен, наш друг Диомед охотно уступит тебе по сходной цене… — и все в этом духе.
Но потом разговор свернул на другую тему.
— Мой славный дед в свое время ратовал за создание Проклятья, поскольку это позволило бы сохранить в неприкосновенности поголовье рабов для нашего будущего! — сердито говорил Симеон. — И что теперь? Они отказываются даже обсуждать торговлю с нами! Неслыханная наглость! Неужто они не понимают, что Мастер Стратиг со своими учениками разом приведет их планетку к покорности⁈
— Или не приведет, — спокойно заметил Мастер Равновесия. — Ты видел, как их архимаг обошелся с Резчиком?
— Резчик далеко не лучший у Стратига! Высокопарное ничтожество! Лучших он забрал с собой на миссию, здесь оставил только молодняк да тех, кто только в патрули и годится!
— Допустим, хотя Стратиг при мне называл Резчика весьма достойным, — чуть улыбнулся Мастер Равновесия в усы. — Любопытно, что он скажет теперь, когда вернется?.. Но вот еще что. Очень может быть, что этот варвар не хочет продавать рабов не из высокомерия или невежества. Допускаю, что ему просто некого продавать!
— Как это так? — не поверил Дамиан Светозарный. — Все эти секреты исцеления, все эти книги…
— Книги хвастливые, он сам так сказал. Секреты исцеления и вечной молодости, чудесные зерна и другие секреты сельского хозяйства, быть может, как раз и показывают, что им не хватает рабов и они вынуждены приспосабливаться другими средствами! Обратите внимание, господа мои и дамы, какой невероятной мощности рабы при архимаге Кирилле! Многие ненамного слабее, чем он сам и его жена! Да, безусловно, многолетние запреты могут удержать даже самого сильного мага — особенно если Ураганов не соврал нашему уважаемому Мастеру Растений, и на Старой Терре открыли какой-то другой, более мощный метод наложения магических запретов, чем у нас. Но все-таки — вы бы рискнули позволять своим рабам достигнуть такой степени силы? Я бы нет!
Это Роксану заинтересовало. Она искренне любила своих рабов, но даже ей никогда не приходило в голову позволить им стать сильнее. Нет-нет-нет! Во всякой семье должен быть закон! Она — матриарх, остальные слуги — ее дети. Разве могут быть дети сильнее матери? Глупости! Но сделать их почти равными, почти такими же, как она… Например, Тень — тогда она смогла бы еще лучше защищать Роксану, да и ей бы самой это понравилось! Как архимаг Кирилл так виртуозно управляет их силой? Быть может, эта старо-юная Ифигения, которую он назвал своим мозгоправом, как-то помогает ему?
— Не удивлюсь, если у них там не так много рабов, как мы думали, — проговорил Мастер Равновесия, поглаживая бороду. — Судя по всему, на Старой Терре с момента падения нашего Благословения бушевали жесточайшие магические войны! И почти все рабы Кирилла Ураганова — боевые. Среди них нет ни мастеровых, ни обслуги, ни даже рабов для удовольствия, лишь несколько уникальных Мастеров, включая его жену. Это военный отряд, скованный единой волей командира!
— Они явились завоевать нас⁈ — ахнул Дамиан, светозаря на весь мир своей бледно-поганочной трусливой вонью.
— Едва ли. Они с самого начала хитрили и скрывались, но были настроены договариваться, — Мастер Равновесия вновь погладил бороду. — И они действительно предлагают на обмен многие удивительные тайны! Что ж, это закономерно: во время войн всегда придумывают много новых заклятий и открывают новые секреты… Но едва ли Кирилл Ураганов готов дать нам то, что нам нужно больше всего!
— Говори за себя, — буркнул Жизнелюб, весь хрупко-снежный, колкий и обманчиво-объемистый. — Мне тут птичка на хвосте принесла, что у него больше видов семян, чем те, которые он уже продал! И я не верю, что все его рабы боевые! В артефакторике они ни в зуб ногой, а контролировать больше семи-восьми боевых магов, да еще таких мощных, одной силой разума — поищите дурака в такое поверить! Ладно, пусть даже другие свободные маги там держат одного-двоих, пусть даже его жена контролирует с пяток — все равно не верю!