Как только «немцы» тихо прошли через половину деревни и полукругом начали обходить три богатых на вид дома, где и веселились бандиты в форме, – во дворе одного из них, как доложили снайперы, насиловали молодую хозяйку, – то произошла встреча. Раздались первые очереди немецких МП, к ним присоединились МГ, а также тихо захлопали винтовки снайперов. Картинка с камеры оператора шла на мой ноутбук, так что я смотрел всё в режиме онлайн. «Немцы» смели айдаровцев в одном дворе, внутрь дома сразу рванула группа зачистки, остальные при поддержке снайперов отправились дальше. Бронетехника, что стояла на улице, бандитам уже не поможет, три бойца в эсэсовской форме зачистили их экипажи и устраивались внутри, крутя башнями. Наблюдать за этим было несколько странно. Один из бойцов, от живота стреляя на бегу, перепрыгнул через тело лежавшего в пыли ветерана, которого девочка лет двенадцати пыталась оттащить в сторону, видно, внучка или правнучка. Чуть позже два бойца, что пробегали мимо, помогли ей, зажмурившейся от ужаса, отнести деда во двор их дома. Потом вернулись и присоединились к бою.
Парни не стеснялись использовать тяжёлое вооружение бэтээров, а также свои гранаты, с длинными деревянными ручками, отжимая десяток оставшихся в живых бандеровцев к околице. Живых оставалось всё меньше и меньше, парни работали профессионально и уверенно. С той стороны, конечно, тоже не любители были, видно, что понюхали пороху, но и факт неожиданности сыграл свою роль, они видели, кто их атаковал, и были в изрядной растерянности. Я бы ещё сказал, в панике.
Вот одного нашего свалила пуля. Она попала в характерную немецкую каску, сбив её с головы и контузив его, ближайший боец подскочил к товарищу и наложил на него «Среднее исцеление», отчего тот мгновенно пришёл в себя, снова нацепил изувеченную каску и продолжил бой. Схожих ситуаций было ещё две: одному пуля попала в ногу, другого бойца перерезали очередью из автомата, но их быстро вернули в строй. Бой в деревне – это сложное и серьёзное дело, благо опыт как раз зачисток населённых пунктов от солдат из гарнизонов и полицаев у бойцов был громадный.
– Командир, – услышал я в наушнике гарнитуры напряжённый голос Мика, – эти уроды заложников взяли в крайнем доме. Требуют выпустить их и дать уйти, иначе они их убьют. Там женщина с ребёнком.
– Используй амулет «Паралич». Бандитов взять живыми, заложников освободить, – приказал я.
Такой амулет у Мика был, я слышал, как он хлопнул себя по лбу, и через минуту пришёл доклад: деревня полностью зачищена, взято относительно целыми восемь боевиков. Трое из них ранены.
– Готовьте виселицу на восемь человек, потом соберите местных жителей, ты с сильным немецким акцентом зачитаешь приговор, потом казнь, вы погрузитесь на бэтээры и уедете. Где встретимся, мы вам потом сообщим. Нам нужно незаметно пройти между Краматорском и Славянском, идём в сторону Луганска.
– Принято.
Ещё до начала боя в деревне мои программисты смогли найти телефон диспетчера частной фирмы по перевозкам и, позвонив, заказали пять автобусов, с оплатой на месте наличными. Заказаны были большие автобусы обязательно с занавесками на окнах. Идею мне предложил один из сержантов-программистов, я его поддержал, нам нужно было покинуть это место. Не на технике же военных лет, да ещё в красноармейской форме, было двигаться по дорогам. Не думаю, что мы проехали бы большое расстояние.
– Учитель, – сообщил ближайший из программистов, прикрывая микрофон трубки спутникового телефона, – на связь вышел один из водителей: автобусы подъезжают.
– Вели им встать там, на трассе, откуда не видно деревню. Мы выходим.
– С учётом того, как местные относятся к георгиевским ленточкам, это не очень хорошая идея, – сказал он и покосился в сторону малых.
В этом он был прав: при маниакальной ненависти хохлов к памятникам Ленину и этим самым георгиевским ленточкам почти две сотни детей в форме красноармейцев – это будет взрывающая мозг бомба. Как бы водители не подумали, что к ним возмездие идёт за свершённое ими. Как я уже говорил, я отожествлял местных с ярыми нацистами и подумывал ликвидировать водителей после того, как они выполнят работу, ну или сразу, водители и у меня есть.
Пока в деревне совершалась казнь – оператор ещё снимал, потом я приказал выложить эту запись на бесплатные ресурсы, – мы собрались и, покинув рощу, стройной колонной направились к автобусам. Чтобы те не уехали, я отправил вперёд пятёрку бойцов, так что при каждом водителе уже был охранник.
Когда я подошёл к автобусу и первым поднялся на ступеньки – в остальные дети уже грузились, – то услышал всхлип водителя. Он смеялся, вытирая слёзы. Растерянный боец топтался рядом.
– Ой, не могу, нашествие бойцов Красной армии на бандеровцев, – сквозь всхлипы услышал я. – Бегите, проклятые фашисты…
– Эй, дядя, – тряхнул я его за плечо.
– Сейчас, – с трудом уняв смех, ответил пожилой седоусый водитель, доставая платок и вытирая лицо. – Всё неожиданно как-то было.
– Нам нужно перебраться через позиции на территории, контролируемые ополчением, – сказал я водителю, отчего тот тут же стал серьёзным.
– Блокпосты везде, мы пока сюда ехали, два пересекли, и это на двадцати километрах. Всех досматривают, даже нас остановили, хотя видели, что мы порожняком идём.
– Тогда где тут есть большой лес, чтобы рядом ровное поле было?
– Откуда тут лесам взяться? – отрицательно покачал он головой. – Посадки только, остальное давно повырубили.
– Ладно, все сели, закрывай двери, двигаемся пока прямо, там разберёмся, – распорядился я и, пока тот дёргал рычаги, повернулся в салон и велел детям – тут была в основном средневозрастная группа – закрыть занавески, продублировав это по рации остальным машинам.
Метров через триста мы остановились и подхватили Вольта со снайперами и оператором. Вдали можно было видеть, как на трассу выехали два бронетранспортёра с бойцами на броне. Мик доложил, что в деревне операция проведена до конца и они покидают её, но я тогда общался с водителем и слушал доклад краем уха. Некоторые машины с частниками останавливались, и пассажиры снимали «эсэсовцев» на броне бэтээров с украинскими флагами на телефоны.
– Это что? – отвлёк меня от раздумий водитель, тыкая пальцем в боковое окно.
Там было видно восемь покачивающихся на верёвке тел и толпа деревенских жителей.
– Айдаровцы, мне не понравилось, как они относятся к мирному населению, за это их наказали, – проинформировал я ошарашенного водителя.
– Э-э-э…
– Мик, – не обращая внимания, как открывает и закрывает рот водитель, связался я с капитаном, – съезжай с дороги куда-нибудь к посадке и все переодевайтесь под бандеровцев, нужно и на автобусы навесить эти знаки и флаги, «Правый сектор» на блокпостах не останавливают.
– Понял, сделаем.
– Командир, – подошёл ко мне Вольт, – операция прошла успешно, запись уже выложена в Интернет. За пятнадцать минут на «ютьюбе» восемьдесят семь тысяч просмотров, и цифра очень быстро увеличивается. О, уже сто.
– Молодцы, бойцы, примите от меня искреннюю благодарность за проведённую работу.
– Благодарю, Учитель, – поклонился начштаба.
Ну а так как я продублировал благодарность по рации, слышали все бойцы.
– Так это ты, значит, командир у них? – искоса посмотрев на меня, спросил заметно пришедший в себя водитель, сидел я рядом с ним, на месте кондуктора. – Не молод ещё? Сколько тебе, тринадцать?
– Почти. А так молод только телом, не душой, – усмехнулся я, изрядно озадачив водителя. – Там дальше два бэтээра будут стоять, остановитесь рядом с ними. Это наши парни.
– Ополчение? – тут же спросил водитель.
– Можно и так сказать.
– Я ведь и сам из ополчения. Со Стрелковым Славянск оборонял, мехводом на бээмпэ был. Когда наши отходить начали, нашу бронегруппу бросили на укровояк, отвлекающий манёвр, так сказать. Только вот полегла вся наша группа… Но остальные наши парни успели уйти. Вырвались из окружения.
– Сами как выжили? – с интересом спросил я.
Об этом выходе я читал, и мне было интересно послушать очевидца.
Тут был как раз поворот дороги, и, повернув, мы увидели стоявшие на обочине бэтээры и бойцов рядом с ними.
– Машину подбили, меня контузило, плохо помню, как выбрался через люк. Экипаж из пулемёта скосило, а я скатился в кювет. Как раз моя машина разгораться начала, пара уцелевших парней из десанта потащила меня в сторону, прикрываясь дымом, но и их положили, дальше я сам по кювету полз, стоять не мог, ноги не держали. Местные мне, не побоялись, что бой шёл, помогли, утащили через огород в дом и спрятали в погребе. Потом через пару месяцев, когда немного пришёл в себя, устроился в эту фирму, водителем теперь работаю. А своих я искал, похоже, только я уцелел, раненых эти нелюди прямо там, на дороге, добивали.
– Ну и как под украми?
– Хреново, недавно чуть не до смерти забили учительницу русского языка. И ведь её ученики… твари, – искренне вырвалось у водителя, когда он притормаживал и останавливал автобус у крайнего бэтээра.
Я лишь мельком покосился на действия своих бойцов, мы уже всё с ними обговорили, так что они разбежались и стали приклеивать нацистскую символику на автобусы, а я задал другой вопрос:
– Остальные водители – кто они? Фашистов не поддерживают?
– Трое нормальных, а один уже получал от меня в рожу. Он за АТО, – честно ответил водитель.
Связавшись с бойцом, находившимся в третьем автобусе, я спросил у него, не Тарас ли там сидит за рулём. Тот подтвердил, также сообщил, что на водительском месте есть наклейки с символикой нацистских подразделений и аж три флажка Украины.
– Ты разобрался с управлением? – уточнил я у него, боец был нашим штатным водителем.
– Так точно.
– Водителя приказываю ликвидировать, займи его место.
– Есть.
Посмотрев на растерянного водителя, я спросил у него:
– Как вас по батюшке?
– Антон Игоревич, – вздрогнул он, видя в зеркало заднего вида, как вывели из третьего автобуса водителя, к его голове приставили пистолет и раздался хлопок. – Лихо вы.