Тюремщик в свою очередь прищурился, выглядывая Бенедикта в полумраке камеры.
— Здесь он, ваша милость, сидит сын собаки, — обратился тюремщик к кому-то за спиной. — Никуда не денется.
Он посторонился и в камеру вошла Беатриса.
Леди по прежнему была в своём охотничьем костюме. Она подошла к Бенедикту и, глядя на него сверху вниз, удручённо покачала головой.
— Ну что? — спросила она. — Не передумал? Всё также играем в молчанку?
Бенедикт поднял голову, бросил на Беатрису равнодушный взгляд и снова отвернулся.
— Это же бессмысленно, Бенедикт, — заметила леди. — Ты сам прекрасно понимаешь, что я разговорю тебя. Или ты надеешься, что тебе кто-то поможет?
Молчание.
— Что ж, — леди с удручённым видом развела руками. — По хорошему ты не хочешь. Это прискорбно. Со мной связался мессир Парацельс и сообщил очень интересную новость, о том, что одна небезразличная тебе личность хочет с тобой пообщаться.
— Таких личностей нет, — холодно ответил Бенедикт.
— Да ты что? — Беатриса со странным выражением лица покачала головой. — Она сейчас здесь, в коридоре, слышит каждое наше слово. Постарайся держать себя в руках и не совершать глупостей, хорошо? Помни, я следу за каждым твоим движением. Магда! — крикнула она. — Заходи!
Послышался робкий звук шагов. И этот звук заставил Бенедикта широко распахнуть глаза, стряхнуть всё напускное безразличие и холод.
Он вскочил на ноги и увидел Её. Увидел как Она входит в камеру и идёт к нему.
Выглядит Магда точно также как и тогда, в тот злополучный день. Время не изменило её. На Изнанке, в обители Часовых, оно не имеет власти. Всё те же черты лица, всё те же бесконечно любимые глаза…
Только смотрят эти глаза на него холодно и равнодушно.
— Магда… — прошептал Бенедикт. — Душа моя…
— Бенедикт, — Магда холодно кивнула ему. — Хорошо выглядишь. Прямо как в день нашей первой встречи. Молодой, красивый. Зверокнига хороший рецепт подсказала?
— Д-да… — кое-как выдавил он из себя. — Заклинание вечной молодости…
— Звучит отлично, — заметила Магда. — Я даже боюсь представить, какую цену за него тебе пришлось заплатить. Я как видишь, тоже неплохо сохранилась. Спасибо тебе и Зверокниге за незабываемую экскурсию по Изнанке.
— Магда, — Бенедикт от волнения облизал внезапно пересохшие губы. — Я… я бесконечно виноват перед тобой!
— Да я уже не сержусь, — Магда подняла перед собой ладони. — Кто старое помянет, тому глаз вон, верно? А о всех тех людях, которых ты скормил Зверокниге — мужчин, женщин, стариков и детей — ты ничего не хочешь сказать? Обо всех тех судьбах, что ты поломал?
В глазах Магды мелькнул едва сдерживаемый гнев.
— Так ты знаешь… — Бенедикт отвёл глаза.
— Я всё знаю, — холодно сказала Магда. — Я наблюдала за тобой всё это время. Я знаю, что ты пытался вернуть меня, не погнушавшись даже помощью Зверокниги. Знаю, что у тебя были и другие женщины, но тут я не в обиде — столетнее воздержание плохо сказывается на мужском здоровье. Знаю, что ты часто смотришь на мой портрет и шепчешь моё имя. Я знаю, что ты любишь меня больше всего на свете. Но… я больше не могу даже смотреть на тебя, на то, во что ты превратился. Тот прежний Бенедикт, мой любимый муж и отец моих детей, не погубил бы столько невинных людей!
Глаза Магды заблестели, губы задрожали. Было заметно, что каждое слово даётся ей с трудом. Беатриса обеспокоенно посмотрела на Магду и взяла её за руку, крепко сжав ладонь.
Бенедикт снова поднял глаза на Магду. Он смотрел растерянно, словно не ожидал такой реакции от жены, но в тоже время в нём чувствовалась внутренняя убеждённость в собственной правоте.
— Мне безразличны все эти люди. Для меня только ты имеешь значение.
— А мне не безразличны! — закричала Магда. — Во что ты превратился? Ты стал монстром, чудовищем, как Зверокнига! Нет, даже ещё хуже! Она такой рождена, но ты-то был человеком!
— Если ради твоего спасения нужно стать монстром, — тихо сказал Бенедикт. — Я готов пойти на это.
— Нет! — возразила Магда. — Всё, что ты сделал, все смерти, все страдания — всё это было зря! Я сама выбралась! Без твоей помощи!
Беатриса кивнула, подтверждая сказанное Магдой.
— Там один небезызвестный тебе архимаг помог, — добавила леди. — Если тебе это интересно.
Бенедикт отшатнулся словно от удара.
— Но ведь… но я же… — он замолчал, так и не найдя слов.
— Всё кончено, Бенедикт, — сказала Магда, проглотив комок в горле. По её щеке прокатилась слеза, оставив за собой влажную тропинку. — Между нами и… вообще. Я рассказала всё, что знала.
— Да, — подтвердила Беатриса. — В благодарность за сотрудничество я похлопочу об амнистии для леди Ратцингер. С тобой, Бенедикт, дело куда печальнее. Даже моё заступничество вряд ли спасёт тебя. Ты только усугубляешь ситуацию и продолжаешь отмалчиваться.
Бенедикт даже не взглянул в сторону Беатрисы. Он смотрел только на свою жену.
— Магда… — прошептал он. — Прошу, дай мне шанс! Я всё исправлю!
— Нет, — Магда отвела взгляд, принявшись изучать решётку под потолком. — Всё кончено, Бенедикт. Делай, что тебе говорит леди Беатриса. Я пришла сюда просто увидится с тобой напоследок и попрощаться.
Она развернулась и вышла из камеры. Беатриса, бросив Бенедикту напоследок «Мы ещё вернёмся к нашему разговору», последовала за ней.
Со скрипом захлопнулась дверь, под звон связки ключей лязгнул замок.
Бенедикт осел на пол и обхватил голову руками. Его глаза, бесконечно уставшие и безумные, заволокла пелена.
Проводив посетительниц, тюремщик вернулся к камере Бенедикта. Некоторое время смотрел на мага сквозь дверную решётку, подбрасывая и ловя связку ключей.
— Странно видеть тебя в таком состоянии, Беня, — тюремщик не по-мужски тонко хихикнул. — Непривычно, я бы сказал.
Бенедикт молчал, глядя прямо перед собой. Разговор с Магдой словно что-то надломил в нём. От уверенного, спокойного профессионала не осталось и следа. В глазах — лишь тоска, безумие и безразличие к собственной судьбе.
— Она теперь ненавидит меня, — мёртвым голосом произнёс он.
— Кто? Магда? — переспросил тюремщик. — Это да, мне тоже показалось. Бабы, что с них взять. Ты для них стараешься, потеешь, в лепёшку расшибаешься, а они — фи-и-и, мы в тебе разочарованны! — тюремщик сплюнул на пол. — А что, Беня, у тебя другой выбор был? Ну да, ты скормил одной милой книжечке несколько тысяч человек, но что делать? Большая часть человечества — мусор. Пропадёт такой человек-мусор, никто и не заметит. Ты, если подумать, даже пользу приносил! Очищал род человеческий.
Бенедикт не ответил.
Тюремщик убрал красную физиономию от решётки и, судя по удаляющимся шагам, отправился куда-то по своим делам. Видимо, он решил дать Бенедикту время обдумать разговор и немного прийти в себя.
Через час тюремщик вернулся и заглянул в камеру. Бенедикт всё также сидел на голом полу, обхватив голову руками. Тюремщик открыл дверь, вошёл в камеру и сел рядом с Бенедиктом.
— Ну так что, Беня? — поинтересовался он. — Всё совсем плохо?
Бенедикт не ответил.
Тюремщик разочарованно поцокал языком.
— Эх ты! Так бабе собой крутить позволять! Вот моя у меня по струнке ходит! А твоя Магда слишком своенравная.
— Мне это в ней всегда нравилось, — ответил Бенедикт, продолжая буравить глазами стену. — Она может быть жёсткой в одних вопросах и, наоборот, мягкой в других. Если уж она что-то решила, то это, считай, всё… она не передумает.
— Ну, это вопрос спорный, — загадочно ответил тюремщик. — Любого можно переубедить.
— Только не Магду. Я хорошо знаю её, лучше чем кого-либо. Она не передумает.
— Ой да брось! — хмыкнул тюремщик. — Ты лучше скажи, все эти твои любовные терзания не помешают нашему общему делу?
— А смысл? — равнодушно поинтересовался Бенедикт. — Какой в нашем деле теперь смысл?
— Здорова, приехали! — возмутился тюремщик. — Сколько всего мы сделали, сколько всего прошли! Мы уже на финишной прямой, а ты морду воротишь! Что с тобой, Беня, я тебя не узнаю! Ты готов отправить на помойку весь столетний труд из-за того, что твоя баба в очередной раз сказала «Фи-и-и»?
— А зачем? Магда спасена. Я добился, чего хотел.
— Ну ты и засранец! А как же я?
— Найди себе другого помощника. Или сама заверши начатое.
— Не-е-е-ет, Беня, — протянул тюремщик. — Мне нужен именно ты. Да, моя основная часть теперь в плену Изнанки, считай мертва. Но это допустимая потеря. Ящерица тоже отбрасывает хвост, чтобы спастись. Главное, что мне удалось выскользнуть из-под Небесных Врат! Меня больше ничего не сдерживает! Понимаешь, что это значит?
Бенедикт молчал.
— Доведём дело до конца? Мы уже долго трудимся бок о бок. Часовой неплохо помог, вытащил меня из когтей Небесного Барьера. Иначе ещё бы несколько сотен лет минимум ушло чтобы выбраться. Эх, надо было так с самого начала поступить! Если бы я была уверенна, что это сработает… Эх! В любом случае без тебя, Беня, трудновато закончить начатое. Ты должен завершить ритуал.
— Зачем? — равнодушно спросил Бенедикт.
— Как зачем? — всплеснул руками тюремщик. — Ради Магды.
— Она уже свободна.
— В том-то и проблема. Она слишком свободна. Свободна от тебя, от любви к тебе. Непорядок, это надо поправить. Ты, главное, ритуал закончи.
— Не смей её трогать! — Бенедикт повернул голову к тюремщику. В его мёртвых глазах промелькнуло что-то, похожее на гнев. — Если с её головы упадёт хоть волосок…
— И в мыслях не было, Беня! — тюремщик всплеснул руками. — После того, как ты закончишь ритуал, я отмотаю её время назад. До момента, когда Магду похитил Часовой. И она вернётся к тебе. Та Магда, которую ты помнишь, которую всегда любил и любишь сейчас. И у вас всё будет так как раньше.
— Ты… тебе такое под силу? — не поверил Бенедикт.
— Нет. Пока нет, — тюремщик покачал головой. — Сначала ты должен завершить ритуал. И вот тогда я смогу всё и даже больше!