Парацельс лишь демонстративно закатил глаза. Весь его вид так и говорил: ох уж эти вампироэльфы, не признают истинного величия величайшего гения в мире, и своим скептицизмом лишь деморализуют его. Геренд в ответ лишь усмехнулся и взял с тарелки ещё один бублик. Благо они действительно были невероятно вкусными.
– Ладно, ладно, Великий и Ужасный, – сказал вампир, откусив кусочек. – Это я так, по привычке.
– Это плохая привычка, – заметил Парацельс и глубокомысленно воздел очи горе. – Если хочешь хорошего результата, лучше восхищайся моим несравненным гением.
– Я с удовольствием будут тобой восхищаться до первой твоей ошибки, – пообещал Геренд. – Зато потом раскритикую тебя как никто другой.
– Вампирюга, одним словом, – Парацельс горестно вздохнул, полностью осознавая несправедливое отношение мироздания к гениям. Снова прикрыв глаза, он откинулся в кресле, созерцая мироздание из-под почти опущенных век. – Дай времени чуть-чуть переварить съеденное. А потом сразу же отправимся в лабораторию. Даю слово. Последние пять минут перерыва.
– Как скажешь, Парц, – Геренд кивнул, придвинув к себе тарелку с бубликами. Кажется, он решил воспользоваться сонным послеобеденным состоянием Парацельса и умять всё в одно лицо.
– Эй, я слежу за тобой! – воскликнул Парацельс, приоткрыв один глаз. – Оставь и мне чуток.
– Ты же вроде вздремнуть собрался, – настаивал Геренд, – А я просто хочу убрать все возможные искушения на твоём пути, дабы ты не отвлекался от главного...
– Я, конечно, очень признателен, что ты заботишься о моём внутреннем душевном состоянии... – Парацельс взглядом потянул миску к бубликами в свою сторону, – Но я требую, что бы отпустил сиё кулинарное творение. Причем немедленно!
– Нет, – сказал Геренд, вцепившись в миску обеими руками. Физической силой он пытался противостоять магии чародея, но получалось не очень хорошо. Миска медленно, но уверенно двигалась в сторону Парца. – Я понимаю, что в мировом масштабе бублики не имеют никакого значения, но раз уж я забрал их себе, то отдавать всё равно не буду...
– Ах ты... вампироэльф недобитый... – возмущённый Парацельс удвоил натиск.
Миска под воздействием двух сил, архимага и вампира, начала потрескивать... Суровые взгляды столкнулись над ней, разве что не выбив искры. Если кто-то в этом мире конкурировал за деньги, власть и влияние, то архимаг Парацельс этот уровень давно перерос, и боролся за вещи, что имеют истинное значение... за бублики.
Глава 35
Меж тем, в месте, бесконечно далёком от Чёрной спицы и её Великого и Ужасного хозяина-архимага, шла подковёрная борьба именно что за власть и влияние. И Парацельс, сам того не подозревая, уже давно стал её частью.
— Да что такое… — сквозь полудрёму пробормотал некий человек с мешком на голове. Голос его звучал слегка сипло, словно простывший. — Интересно, к чему снятся еретики?
Он осёкся, когда кто-то резким движением сорвал мешок с его головы. Человек обнаружил, что не лежит в кровати, а сидит, крепко связанный, на жёстком стуле в неизвестной ему просторной комнате. Кто-то отодвинул к стенам всю мебель, а на полу начертил чем-то красным жутковатый символ – восемь стрел, вырывающихся из общей точки. Дюжина человек в плащах стояли вокруг символа и, запрокинув головы, читали молитвы на запретных еретических языках. За спиной у каждого еретика лежали листы пергамента, покрытые кровавыми рунами.
Сам человек был привязан к стулу, стоявшему у стены. Он поморщился от сильной головной боли. Кажется, в прошлом ему солидно досталось. Ударили его сильно, судя по всему — по голове. Мысли путались, он даже не сразу вспомнил собственное имя... Ричард. Да, его звали Ричард Гордон. Он инквизитор, посланный в восточную степь расследовать странное происшествие в приграничном городе Чернябинске.
Кажется, в своём расследовании он допустил критическую ошибку. И был схвачен. Да не кем-нибудь, а самими врагами рода человеческого — культистами Тёмных богов.
«Видимо, меня притащили сюда, пока я был без сознания, — подумал он. – Эх... вот и опять я вляпался... Где же я совершил ошибку? Интересно, что это за место? Еретики всех своих жертв сюда приносят, или только мне так повезло?»
Между Ричардом и молящимися еретиками стояло ещё два человека. Один – обычный культист с опускающимся до пола листом пергамента и пером в руках. Второй – молодой человек в длиннополом фиолетовом плаще, с посохом в руках. Оба негромко переговаривались. Прислушавшись, Ричард смог разобрать слова…
— …братья покрыли свои тела татуировками в виде черепов и костей, – говорил культист с пергаментом. — По моим подсчётам, о жрец Врааль, это увеличит уровень пафоса, мрачности и готичности Ритуала ещё на десять процентов.
— Отлично, брат Писарчукус – юноша кивнул. – А что со статуэтками древних богов? Они больше не пытаются съесть своих охранников?
– Хм, как вам сказать, — культист печально вздохнул. – Не пытаются… потому что уже съели и требуют добавки.
-- Пришлите столько младших посвящённых, сколько они попросят, – распорядился Врааль. – Наши братья умрут не зря! Дополнительные пять процентов пафоса для Ритуала – это вам не шутки!
– А если вдруг кто-то откажется? Что нам делать?
– У нас должна быть свобода выбора, – строго сказал жрец. – Но всех, кто не согласится, посадите на кол.
– Слушаюсь! – Писарчукус сделал пером (на кончике которого чудесным образом не кончались чернила) пометку в списке.
– Впрочем, через час снимите. Мы же не звери.
– Как прикажете, – произнёс Писарчукус. – Ещё такой вопрос… некоторые братья предлагают устроить оргию во время Ритуала. Они утверждает, что она будет вдохновлять прочих посвящённых. Что вы об этом думаете?
– Хм… – Врааль потёр подбородок. – Тёмных богов оргия, конечно, порадует. Но только в том случае, если мы сделаем её пафосной и готичной.
– Пафосная оргия… – культист задумался. – Не представляю, как она должна выглядеть… Готичная – тем более. Хотя… Давайте рассуждать логически. Готичность – это в первую очередь мрачность, торжественность и гордость. Если в оргии присутствуют эти элементы, значит, её можно назвать готичной.
– «Он ударил её плёткой по заду, она мрачно и торжественно застонала, гордо закусывая губу», – произнёс Врааль. – Так, что ли?
– Наверное, – неуверенно произнёс культист.
– Ладно, отложим оргию на потом, – сказал Врааль. – Что с архимагом Парацельсом?
Услышав имя архимага, Ричар Гордон встрепенулся. Неужели он был прав, и чароплёт действительно замешан во всём этом? Инквизиторское чутьё всё же не подвело.
– Он уже вернулся в свою башню, «Чёрную спицу», – ответил Писарчукус. – Наши люди внимательно наблюдают со стороны и собирают всю возможную информацию.
– В саму башню уже кто-то проник?
– Да, несколько наших разведчиков, всецело преданных делу Хаоса. Им удалось втереться в доверию к волшебному питомцу мага, рыжему коту Ваське, обладающему невероятной магической силой. Братья незаметно наблюдают за ними. Однако я сильно переживаю за них, ведь в разговорах они стали куда меньше упоминать наших любимых Тёмных богов и куда чаще – влажную уборку и гигиену.
– Как я и ожидал от жертвенных агнцев, почитающих себя волками, – усмехнулся Врааль. – В любом случае они послужат нашей цели как и все прочие. Что с жертвами для Тёмного бога?
– Здесь всё более чем прекрасно! Братья похитили молодую девственницу, а также пятерых детей. Они вот-вот приведут их сюда.
– Девственница точно таковой является? Кто-нибудь проверял?
– Я не знаю, жрец, – замялся культист. – Братья сказали, что да, является.
– Если ты закончил с докладом, сходи и проверь лично, – распорядился Врааль. – Мы не можем допустить, чтобы такая мелочь испортила Ритуал. Только проверяй аккуратно! А то знаю я тебя…
– Слушаюсь, – культист покорно кивнул и вышел из комнаты.
– Так-так-так… – Врааль повернулся к Ричарду. – Инвизитор ложного Бога-Императора уже проснулся! Как ты себя, чувствуешь, дитя моё?
– Дитя? Я тебе в отцы гожусь, еретик, – Ричард кисло посмотрел на него.
– Ты ошибаешься, – улыбнулся Врааль и, подойдя к Ричарду вплотную, заглянул ему в глаза. – Я намного старше, чем ты думаешь. Впрочем, это к делу не относится. Радуйся, тебе оказана великая честь – ты будешь принесён в жертву Тёмному богу!
– Жертва для Тёмного Бога! Кровь! Кровь! Кровь! – завопили культисты так, что с потолка упало несколько кусков штукатурки.
– Тише, братья, – поморщился Врааль и почесал пальцем в ухе.
– Жертва для Тёмного Бога! Кровь! Кровь! Кровь! – уже шёпотом повторили послушные культисты.
– Впрочем, ты можешь и избежать такой судьбы, – между прочим сообщил жрец. – Для этого тебе нужно перейти на сторону Зла и присягнуть одному из Тёмных богов. Я всегда ценил инквизиторов как отличных потенциальных союзников. Как я уже упоминал, у людей всегда есть выбор.
– Заманчивое предложение, – кивнул Ричард. Пока болтливый жрец тратит время, стоит вытянуть из него как можно более ценной информации. – И из кого же я могу выбирать?
– О, сейчас я вам всё подробно объясню! – оживился жрец, перейдя на «вы». – Конечно, будь моя воля, я бы сократил выбор только до одного бога – своего, но, к сожалению, я должен придерживаться определённых соглашений о взаимопомощи между жрецами разных конфесий. Итак, приступим.
– Весь внимание.
– Жирогниль, бог болезней и разложения. Земное воплощение – огромный ком слизи, жира и гноя. Черпает силы из отчаянья и уныния, но в тоже время всегда весел и ценит хорошую шутку. Уже третье тысячелетие на завтрак съедает всего по три девственницы – бережёт фигуру. За добрый нрав и душевность заслужил у приближённых милые прозвища. Часто его называют просто «дедушка», а в одном техногеном мире – «кавайная няшечка». Не спрашивайте, что означает последнее, сам теряюсь в догадках. – Врааль сделал короткую паузу и продолжил. – Щедрость и доброта дедушки Жирогниля так велики, что каждому третьему посвящённому он делает подарочек – насморк, кариес или импотенцию, на выбор.