– Мессир Парацельс, я сочту за честь выпить с вами! – жрец несмело улыбнулся.
– Ты ответил правильно, Врааль! – волшебник похлопал его по плечу. – Сообразительный малый! Чувствую, далеко пойдёшь…
Хозяин и гость уселись в кресла. Архимаг щёлкнул пальцами, и в камине-пасти тут же весело заплясал странный синий огонь, который почему-то совсем не давал жара. Ангелочки приземлились на мягкий ковёр и зачарованно уставились на пламя.
– На этот огонь из чистой маны можно смотреть бесконечно. Очень расслабляет, – пояснил Парацельс и создал на столике, стоявшем между кресел, две деревянные кружки. – Итак, с чего бы нам начать…
Котелки с парцеядом неторопливо кружили у архимага над головой в медленном хороводе. Волшебник наугад ткнул пальцем в один из них. Выбранный котелок подлетел к кружкам и, чуть наклонившись, наполнил обе.
– Твоё здоровье, жрец, – Парацельс быстро расправился со своей порцией и довольно крякнул. – Эх, хорошо пошла…
Врааль осторожно сделал первый глоток. Его лицо тут же покраснело, а глаза едва не выскочили из орбит!
– Что за поколение пошло! – проворчал архимаг, глядя, как юноша кашляет и хватается за горло. – Похоже, для тебя в зелье слишком мало закуски.
– Это просто с непривычки! – нашёл в себе силы жрец. Один глаз у него задёргался.
Волшебник только усмехнулся.
– Готовься, сейчас ты забудешь обо всех своих проблемах.
Врааль хотел что-то ответить, но не успел. Волной на него нахлынуло новое, неизвестное раньше ощущение.
– Это… это… это потрясающе! – прошептал он. – Я… я… я чувствую себя гением!
– Запомните это ощущение, молодой человек, – важно объявил Парацельс. – И меня тоже хорошенько запомните! Когда состаритесь, будете внукам рассказывать, что лично пили с тем самым магом, который осчастливил человечество…
Едва Врааль пришёл в себя, архимаг наполнил его и свою кружку парцеядом из другого котелка. Жрец уже знал, чего ожидать от коварного зелья и успел морально подготовиться. Вторую порцию он выпил, почти не поморщившись. Правда из ушей пошёл пар двумя тонкими струйками, но это уже были мелочи...
– Мессир Парацельс… – осторожно спросил Врааль, едва архимаг опустошил свою кружку.
– Да?
– Не сочтите за дерзость, но могу ли я задать вопрос?
– Хоть целых два! – расщедрился волшебник.
– А для чего вам нужны эти… ангелочки? – жрец посмотрел на младенцев, заворожено глядящих на огонь.
Парацельс перевёл взгляд на своих дружелюбных галлюцинаций и пренебрежительно махнул рукой.
– Да мне они даром не сдались! Появились не пойми откуда, бесполезные, порхают себе, песенки поют… Но пока они восхищаются мной, я согласен их терпеть! Точно не уверен, но, думаю, что во всём виновато зелье, – Парацельс с важным видом провёл рукой по бороде. – Возможно, парцеяд, подписываясь моей магией, воплощает галлюцинации в реальность. Наполняет маной формы и придаёт им видимость жизни.
Ангелочки все как один надулись после слова "бесполезные", скрестили пухлые ручки на груди и демонстративно отвернулись от архимага. Пусть они являлись лишь глюками... но даже у глюков имелось чувство собственного достоинства!
– То есть, если мы сейчас увидим дракона, он вполне может оказаться настоящим? – продолжал допытываться жрец.
– Именно, – волшебник кивнул с важным видом.
– Поразительно! – воскликнул Врааль. – Гениально! Как же вы создали такое необычное зелье?
– О-о-о! – архимаг поднял палец вверх. – Главная сложность была в том, чтобы соединить само зелье и закуску в одно целое. Если просто смешать их, мы получим отвратительную бурду! Но тут нам на помощь приходит Тридцать Четвёртый Закон Магии о консопиляции тринибиродических потоков варитужных завихрений…
Парацельс погрузился в сложные магические термины, обосновывающие с научной точки зрения его чудо-пойло. Врааль внимательно слушал, иногда задавал наводящие вопросы. Жрец и архимаг так увлеклись разговором, что не сразу заметили, как в комнате появились девушки, чьи восхитительные фигуры прикрывали только золотые браслеты на кистях и лодыжках. Изгибаясь в соблазнительных позах, красавицы начали исполнять перед Враалем и Парацельсом экзотический танец. Видимо, новый сорт парцеяда привёл к появлению новых разновидностей галлюцинаций.
Глава 11
— Это самый лучший побочный эффект, какой я только видел, клянусь своей магией! — воскликнул волшебник, пока танцовщицыкрутились вокруг в горячем танце. Он бросил взгляд на портрет над камином. — Жаль только, что этого не видит папа…
– А я думал, это вы нарисованы… — Врааль тоже посмотрел на картину. — Сходство просто поразительное.
— Не-е-е-ет, – протянул архимаг. – На самом деле это мой отец – Великий и Ужасный волшебник Фаренгейтопарацельс! Он умер уже как сто лет назад. Совсем молодой был… — Парацельс заплакал и от избытка чувств высморкался в собственную бороду. – Немного до трёхсотлетия не дожил...
— Мои соболезнования, — Врааль чуть наклонил голову. – Уважаемый Парацельсофарингейт Фарингейтопарацельсович... Уверен, ваш отец был достойным человеком.
Неожиданно волшебник вытер слёзы.
– Минуточку! У меня есть идея! – в его глазах мелькнули неуловимые озорные огонёчки. Он приподнял кружку над головой и обратился к портрету: — Пап, хочешь выпить?
Волшебник на портрете едва заметно вздрогнул, повернул голову в сторону сына и с чувством собственного достоинства кивнул. Зелёные глаза с вертикальным зрачком сразу пропали, сменившись обычными. Из-за портрета донеслось очень удивлённое "мяу?".
Глаза Врааля сравнялись по размерам с плошками.
– Для родного отца -- ничего не жалко! – Парацельс вскочил на ноги и создал третью кружку. Один из котелков быстро наполнил её парцеядом до краёв. Почивший чародей протянул руку, та прошла сквозь поверхность картины, заставив Врааля испуганно вздрогнуть.
Парацельс ухмыльнулся и отдал новую кружку отцу. Тот благодарно кивнул и утащил её в свой нарисованный мир.
– Твоё здоровье, папа! Как бы ни цинично это не прозвучало, – сказал Парацельс, и оба чародея с наслаждением выпили. Воистину, чудесное зелье парцеяд объединяло поколения, позволяя легко преодолевать пространство, время, жизнь, смерть. И здравый смысл в том числе. Не говоря уж о законах физики и логики.
– И часто он... портрет так себя ведёт? – осторожно спросил Врааль.
– Первый раз подобное наблюдаю, – произнёс волшебник как ни в чём ни бывало, оторвался от кружки и гордозаявил: – А всё благодаря парцеяду!
Он громко икнул и, пошатнувшись, рухнул обратно в кресло. Лавровый венок слетел с его головы и упал на пол.
– Что-то мне поплохело, – вяло произнёс архимаг, чувствуя, как волной накатывает слабость. – Неужели ещё один побочный эффект? Неужели мало закуси в новом парцеяде...
Зловещая тень легла Враалю на лицо, моментально стерев с него наивное и удивлённое выражение. Теперь перед архимагом словно появился совершенно другой человек – жесткий, обладающий тонким циничным умом, стратег и лицедей, равнодушный к чужим жизням, что являлись лишь пешками на его пути.
Испуганные ангелочки разлетелись по комнате, прячась под креслами и за чучелами жутких зверей. Быстрые движения их крыльев породили сильные воздушные потоки, отчего синее пламя в камине заметалось, играя жутковатыми тенями на стенах, полу и потолке комнаты.
– Именно побочный эффект, – произнёс Врааль уже совершенно трезвым голосом и поднялся на ноги. Обсидиан, венчающий посох в его руках, ярко сверкнул. – Ты выпил слишком много, уважаемый архимаг. И тело тебя больше не слушается.
Он застыл перед Парацельсом, спиной к камину, словно неподвижная статуя. На его лице выделялись серые блестяще глаза. Теперь в них разгоралось пламя плохо сдерживаемого безумия.
– Ч-что? – еле выдавил из себя Парацельс. Он попытался двинуть рукой, но та, проведя в воздухе пару мгновений, бессильно упала и повисла на подлокотнике кресла. – А ты почему ещё на ногах? Меня же невозможно перепить!
Врааль чуть-чуть наклонил голову набок, пристально рассматривая обессилевшего архимага.
– После первых глотков я незаметно подменял парцеяд в своей кружке на воду, – пояснил он. – А тебе добавлял снотворное... Специальное, для драконов... По огромной дозе в каждую кружку... но в какой-то момент я даже начал опасаться, что снотворного всё равно окажется недостаточно... Ты умял его столько, что хватило бы на крупных размеров стаю чёрных драконов... и не усыпить, а убить...
В глазах Парацельса появилось странное выражение – смесь испуга и удивления?
– Подожди, подожди... – прошептал архимаг. – Неужели ты хочешь сказать.... хочешь сказать...
– Да! – глаза жреца торжествующе сверкнули. – Ты полностью в моей власти, архимаг Парацельс! И лишь от меня теперь зависит...
– ...хочешь сказать, что и твоя реакция на мой великолепныйпарцеяд тоже была поддельной? – закончил фразу волшебник. В глазах его плескалось отчаяние.
Разочарование, а вовсе не испуг – вот та самая настоящая эмоция, терзавшая волшебника! Врааль ошибся в своих оценках, архимаг вовсе не боялся его! Хотя и находится в весьма плачевном положении.
– Ты так натурально глаза пучил... – произнёс разочарованный волшебник. – И дымок из ушей пускал... я аж обрадовался... думал, полный успех...
Глаз у жреца снова дёрнулся. Но лишь на короткое мгновение.
– Нет, не так, – неохотно ответил Врааль. На Парацельса он глядел со смесью удивления и настороженности. – Реакция на этот бешенный парцеяд была единственной моей искренней эмоцией... Но это не важно!
– Вообще-то важно! – возмутился Парацельс. – Я что, зря всё это время новые сорта выводил что ли? Хотя бы скажи, понравилось или нет! Только честно!
Вместо ответа жрец ударил посохом об пол. Обсидиан вспыхнул ярче прежнего, испустив почти физически ощутимую волну силы. И сила эта буквально сочилась первородным Хаосом... Словно вирус она проникла в стены башни и начала стремительно распространяться... На полу, там, куда пришёлся удар посохом, появился пепельный символ в виде восьмилучевой звезды...