— Наверняка они вынуждены прервать погоню, у них же нет судна, — говорил себе бравый Тотор. — А завтра мы оставим их в дураках. Будь благословенна ночь, которая покровительствует нашему бегству.
Однако часы бежали. Тотор уже прикидывал, много ли осталось до полуночи и не пора ли будить Мериноса.
Растительность на берегах внезапно исчезла — не было больше гигантских деревьев, высоченных трав; река будто вошла в коридор, образованный невысокими скалами. При свете звезд, уже не скрытых листьями, Тотор увидел мрачный пейзаж, охваченный мертвенной тишиной.
«Должно быть, это то самое подозрительное ущелье, обозначенное на карте двумя красными чертами, — подумал он. — Нужно держать ухо востро, придется маневрировать вдвоем! Наверняка здесь подстерегает опасность!»
— Эй, Меринос! Вставай, на вахту! Вставай! — принялся он тормошить друга.
Никакого ответа, ни малейшего движения, даже вздоха!
Не только юноша — не шевелилась Нелли, ее верная Мэри и добрая негритянка тоже оставались недвижны.
Тотор повысил голос:
— Меринос! Эй, Меринос, проснись! Мисс Нелли! Мисс Нелли, проснитесь, ответьте мне! Скажите хоть слово! Эй, Меринос!
Четверо спящих по-прежнему хранили странную, тревожную неподвижность поверженных статуй. Несмотря на свою бесспорную храбрость, Тотор испугался, сердце его тревожно забилось. Его бросило в жар, по телу пробежала дрожь, волосы стали мокрыми от пота. Предчувствуя несчастье, парижанин застыл в растерянности, вцепившись в шест руками. Вдруг в окружающей глухой тишине он различил идущий от воды смутный шумок, что-то вроде звука лопающихся пузырьков, шипения пенящегося шампанского, закипающей жидкости.
Опустив шест, он принялся трясти американца за плечо, взывая:
— Меринос, дружище, ответь же!
Но юноша остался неподвижен, руки его вялы, как у человека в коматозном состоянии[169]. Тотор бросился к Нелли, взял ее за руку и проговорил прерывающимся голосом:
— Мисс Нелли! И вы меня не слышите? Мисс Нелли!
Как и брат, девушка была недвижна, безмолвна и бездыханна. Ужасная мысль как раскаленным железом пронзила мозг Тотора, он пробормотал в отчаянии:
— О, Боже, неужто они мертвы? Но это же невероятно — так погибнуть! Может быть, отравлены? Значит, эти фрукты… Но нет! Ведь я жив и здоров. Тогда что же? Смертельный газ, исходящий из реки, это бульканье со всех сторон… Запаха нет. Что за газ? Может быть, углекислый? Он легче воды и поэтому проходит через слой жидкости… Он тяжелей воздуха, поэтому скапливается на поверхности реки… Да, это он!
Говоря с самим собой, Тотор по-прежнему держал девушку за руку, склонившись над ней. Вдруг он почувствовал в горле и в носу легкое покалывание; воздух вокруг был какой-то тяжелый, со странным кисловатым запахом.
Внезапно закружилась голова, помрачилось сознание, юноша пошатнулся. Голова стала тяжелеть, тупеть, наливаться кровью, в ушах зазвенело, в глазах потемнело. Ничего сделать Тотор не успел.
Он медленно наклонился, упал на колени, помутневшим взглядом смотря на тела, от которых, похоже, уже отлетела душа. Всхлипывания перешли в хрип, юноша рухнул на бок, последней мыслью было: «Я тоже умираю, как они… я с ними. Пусть. Я не смогу их пережить…»
Однако зрение и слух еще не отключились. Сначала парижанину показалось, что плот останавливается. Какое-то препятствие преградило путь — вероятно, скала. Резкий удар сотряс судно…
И тогда сквозь шум, который раскалывал виски, головокружение и звон, раздиравший уши, сквозь сердцебиение, готовое разорвать грудную клетку, возник странный, знакомый звук.
Тюх… тюх… тюх… тюх! Прерывистое дыхание, что-то вроде металлического кашля, ритмичное пыхтение, сопровождаемое стуком колес и зубчатых передач. Его опытный слух механика не ошибался относительно происхождения этих звуков, усиливающихся под аркадой деревьев.
Тюх… тюх… тюх… тюх…
«Паровой катер… погоня… враг… лучше умереть!»
Грохот усиливался, убыстрялся, вызывающе громко прозвучал свисток. Команде катера незачем было скрываться. К тому же установленный впереди электрический прожектор широким лучом ослепительно освещал реку и ее берега.
— Спокойно! — послышался повелительный голос, перекрывший шум мотора. — Не торопиться!
— Капитан, — прокричал другой, голос низкий и хриплый, — я вижу этот проклятый плот!
— Далеко?
— Нет, в пятидесяти ярдах!
— Стоп!
Катер продолжал движение по инерции и медленно приблизился к плоту, упершемуся в выступ скалы.
— Багры! — послышался снова первый голос.
Два длинных шеста протянулись слева и справа от прожектора, как усы чудовищного зверя из кошмарного сна. Нос катера уткнулся в плот.
— Зацепляйте быстро и надежно! Готово?
— Да, хозяин! А их тут много!
— Держи хорошенько! Осади назад!
Таща за собой плот на железных крюках, катер задним ходом вышел из ущелья, наполненного смертельными испарениями. Снова лес, высокие деревья над водами, которые уже не пузырились так странно и беспокойно. Катер подошел к берегу и пришвартовался. Два человека спрыгнули на землю и привязали плот. Затем осторожно подняли по-прежнему недвижные тела беглецов и по одному передали через борт матросам.
— Эй, они не мертвые?
— Вряд ли!
— Вот пошла бы работа коту под хвост!
— Они и двух минут не дышали газом.
— Это уже много! Слишком много!
— Подумаешь! Бывает, что возвращают даже из более далеких путешествий в иные миры, а уж этих постараются вернуть к жизни.
— Готово? Все на борт!
Нелли, Мэри, папуаска и двое юношей лежали на большом брезенте, расстеленном на палубе. Катер развернулся и отошел от плота. Вскоре он уже мчался на предельной скорости вверх по течению, следовательно, в направлении, противоположном заливу Геельвинк, и возвращался к Норт-Пойнту.
…К Норт-Пойнту, где их ждал Дик Сеймур, смертельный враг!
ГЛАВА 7
Об углекислом газе. — Грот Собаки. — Пробуждение. — Бандит Дик Сеймур. — Признания. — Выкуп. — В закладе голова! — Двухнедельная отсрочка. — Убийца. — Бедная Дженни! — За оскорбления отдельная плата. — Тотор приговорен к смерти.
Углекислый газ повсеместно распространен в природе, источники его бесконечны. Назовем некоторые из них.
Прежде всего, он получается при горении угля и органических веществ, содержащих углерод. Значит, нет открытого огня без углекислого газа. На земле он встречается повсюду, начиная с вулкана и кончая спичкой.
Еще он выделяется при обжиге известняков или их окислении. Именно так изготавливаются газированные воды, в частности, сельтерская вода[170].
Углекислый газ является еще продуктом дыхания людей и животных, а также алкогольного или гнилостного брожения. Вулканы освобождают огромные его количества, а в некоторых странах он спонтанно выделяется из земли[171] через известняковые участки и покрывающие их воды. Жертвой именно такого выделения газа стали на плоту юные герои этой драматической истории.
Добавим, что атмосфера на четыре десятитысячных состоит из углекислого газа. Плотность его равна 1,529, он в полтора раза тяжелей воздуха, в чем и заключается одно из самых любопытных свойств этой субстанции. Он может как жидкость переливаться из одного сосуда в другой. Именно благодаря своей плотности он собирается в низких частях тех мест, где выделяется: в колодцах, шахтах, пещерах, ложбинах, трубах, подвалах, бочках для вина и так далее. Газ не ядовит, но дышать им нельзя. Живые существа, вдыхая его, погибают из-за отсутствия вытесненного им кислорода. И удушение происходит довольно быстро, даже если углекислый газ перемешан с атмосферным воздухом.
Все слышали, хотя бы краем уха, о знаменитом гроте в Поццуоли, недалеко от озера Аньяно в Италии, который называют гротом Собаки. Его покрывает слой углекислоты толщиной в шестьдесят пять — семьдесят сантиметров, возникший, кажется, от термального источника[172], газ которого выделяется из почвы.
У сторожа есть собака, которая сопровождает хозяина, когда тот показывает грот туристам. Через две-три минуты собака, поневоле дышащая углекислым газом, падает от удушья, а посетители не испытывают никаких неудобств и дышат чистым воздухом, так как слой углекислого газа доходит им только до колен.
Теперь понятно, почему наши юные друзья, лежавшие на плоту, задохнулись во сне. Объясняется и то, почему Тотор был неуязвим, пока стоял на ногах, и тоже потерял сознание, когда, наклонившись, погрузился в слой углекислого газа, выделявшийся из миллионов пузырьков в русле реки.
Все это было наверняка известно Дику Сеймуру, который руководил яростной погоней за беглецами.
Прошло двадцать четыре часа. Нелли, Мэри, папуаска, Тотор и Меринос вернулись к жизни.
Перенесенные в темноте в закрытые помещения, еще без сознания, друзья проснулись совершенно разбитыми и не понимали, что происходит. Они оказались запертыми поодиночке, в темных комнатах и считали себя во власти страшного кошмара. Понаблюдаем за пробуждением начальника экспедиции.
Генерал Тотор был не в лучшей форме. В голове тяжесть, ни единой мысли, ломят ноги. Он хотел было сладостно потянуться, но это ему не удалось.
«Что со мной? — удивился юноша про себя. — У меня все одеревенело! Ей-богу, я еле двигаюсь. Тьфу, черт! Руки и ноги связаны! И бечевка отнюдь не тонкая, едва позволяет шевелить конечностями. Все ясно! Я в плену. Или у меня котелок не варит, как после солнечного удара…»
— Эй, Меринос! Мисс Нелли! Ну-ка, вспомним! Плот, река… о, я припоминаю… жуткая картина, головокружение… А потом что? Катер, шум винта, электрический прожектор, вот-вот… меня… нас схватили! А теперь я один, разлучен со своим войском. Ему нечего бояться, моему войску, есть кому заплатить выкуп. А вот со мной… что же со мной будет? А то будет, что я прежде всего поем, потому что в жизни всегда нужно позаботиться о желудке, пока можешь. Вот галеты, ветчина, фрукты и кувшинчик, значит, перекусим, промочим горло, а потом… Ну да ладно, будь что будет!