Рафаэль Сабатини… Что-то смутно знакомое. Я напрягла память. Ах, да! Парень, которому меня представил отец на Зимнем балу 1794 года. Симпатичный брюнет с бархатными карими глазами. Кажется, я даже была влюблена в него…, пару недель. Потом прошло. Так, значит, он должен был занять место Виктора. Я помню, что отец был чем-то сильно занят… Если бы я знала…
А мама! Она ведь почувствовала, все поняла уже тогда!
Осторожно, чтобы не разбудить спящего Артура, поднялась с кровати. Подошла к стене, и уперев ладони в гипсокартон, позвала мир. Секунда, и я развела руки в стороны, открыв в стене глубокую нишу. Внутри лежали всяческие документы, пара ценных фолиантов, привезенных мной из Франции, и фамильная герцогская цепь. Рядом с цепью лежал серебряный медальон, размером чуть меньше куриного яйца. Я взяла его в руки. На крышке была выгравирован наш родовой герб, а на обороте - символ Архитекторов. Отец подарил мне его в день посвящения. Внутрь медальона были помещены миниатюрные портреты моих родителей. Мама и папа…
Скупая слеза скатилась по моей щеке. Я уже давно не плачу при воспоминании о родителях. Положив медальон в нишу, вернула стену в привычное состояние.
Подошла к окну и уселась на подоконник, поджав под себя ноги. За стеклом развернулся Центральный парк. Робкие лучи восходящего солнца окрасили небо сначала в багровый, а затем в оранжевый цвет. В голове было пусто. Мир замер на мгновение, когда на востоке показался румяный бочок дневного светила. Именно в такие моменты, мир наиболее уязвим. Лишь пару секунд, которые мне показались вечностью. Время растянулось, замерло, а потом резко набрало обычный темп. Замершее было сердце, забилось вновь, разгоняя по венам кровь.
Я слезла с подоконника и, подойдя к кровати, взяла в руки дневник. Нет, на сегодня хватит. Если каждая запись будет выбивать почву у меня из под ног, то я предпочитаю растянуть «удовольствие». Бросив тетрадь на прикроватную тумбочку, забралась на постель и устроилась рядом с Артуром, подоткнув подушку под живот.
Буквально через минуту, я провалилась в царство Морфея.
Глава 11
- Ааа! Скотина озабоченная!- я подорвалась с постели. Э-э-э, точнее, попыталась подорваться. Крепкие руки Артура обвили мою талию, прижимая меня к горячему телу парня. Сама я тоже хороша! Ногу перекинула через живот Арти, грудь его использую в качестве подушки. А венчает эту прелестную картину Клео, улегшаяся поперек моего бедра. Потрясающе!
- Отвали, придурок! Евнухом станешь!- это Крисси. Ее вопли сопровождались топотом и сдавленными матами Билли. Я заслушалась…
Зашевелилась. Артур прижал меня к себе еще крепче. Шикарно! Ладно, не хотим по-хорошему, будет как всегда - больно! Пнула Артура в бок локтем. Проснулся, буравит меня возмущенным взглядом стальных глаз. Так мы еще чем-то недовольны? Одним движением спихиваю Артура с кровати. С пола раздался возмущенный вопль, я свесилась с кровати и мило улыбнулась парню.
- Доброе утро! Душ там,- я махнула рукой на дверь ванной.
В другой части квартиры раздался душераздирающий вопль. Я рванула туда.
На кухне меня ожидало поистине незабываемое зрелище! Крисси, со сковородкой наперевес, гонялась за Биллом, нарезающим круги вокруг стола.
- Что здесь происходит?- подбоченившись, спрашиваю я.
Крис обернулась, Билл облегченно выдохнул. Рано радуешься, мальчик мой!
- Он меня за задницу лапал, а потом предложил порезвиться прямо тут!- подруга гневно сверкнула глазами в сторону Билла.
- Так я же спросонья не разобрался, что к чему!- оправдывался тот.
- Слово не воробей, вылетит неосторожное - вернется трехэтажное!- это уже я. Крис заржала, а Билл обиженно надулся.
Забрав из рук подруги смертельное оружие, сковородку то бишь, пошла готовить завтрак. Только вот я готовить не умею… Билл резко побледнел, Крис тяжело вздохнула.
- Э-э-э, Лиз, родная, может, ты пойдешь еще полежишь? Тебе отдыхать надо! И куда только это Артур смотрит?- Бил уже активно выталкивал меня из кухни. Значит, еще помнит тот судьбоносный день, когда попробовал мою стряпню. Довольно хмыкнув, вернулась в свою комнату.
А там…
Артур вышел из ванной. На нем было только полотенце, которое он обмотал вокруг бедер. Челюсть у меня откровенно отвисла. Того гляди слюни пущу. Шикарное тело! Не отдавая себе отчета в том, что делаю, подошла к нему и провела ладонью по груди. Спустившись ниже, завела руку на спину и оцарапала кожу у самой границы с полотенцем. Глаза Артура потемнели, он шумно выдохнул и притянул меня к себе. Я лизнула его в шею, а потом проложила дорожку из поцелуев от уха к губам. Легонько коснулась губ, Артур застонал и потребовал большего. Но у меня были другие планы… Я немного приоткрыла губы, не давая завладеть моим ртом, а лишь дразня. Играла с его языком, лишая возможности углубить поцелуй.
- Господи, Бэс, что ты творишь?- выдохнул Артур. Одним плавным движением он опрокинул меня на кровать и лег сверху. Желание, зарождаясь внизу живота, кипящей лавой растекалось по венам. Я, наконец, прекратила издеваться над парнем, и позволила себя поцеловать. Почувствовав, что я уступила, Артур властно завладел моим ртом. Наигравшись с моим языком, Артур спустился ниже. Шею жгло от его поцелуев. Артур с рычанием сорвал с меня футболку, и я осталась лежать перед ним в одних трусиках. Он немного отодвинулся, и прошелся по мне взглядом. В глазах парня горел огонь желания. Он снова склонился к моим губам, и после глубокого и страстного поцелуя, отправился исследовать новые территории. Когда его губы коснулись напряженной груди, я выгнулась ему навстречу и застонала. Артур резко выдохнул, а вопрос о том, что такое твердое сейчас упирается в мое бедро - снят с повестки дня.
- Эй, вы, завтрак готов!- прокричал Билл, проходя мимо двери в мою комнату.
Черт! Артур с тяжелым вздохом отстранился. Я провела кончиками пальцев по его щеке, и легонько поцеловав в губы, поднялась.
- Я надеюсь, мы вас не прервали ни на чем интересненьком?- спросила Крис, как только мы с Артуром вошли в кухню. Я бросила на нее уничтожающий взгляд, но ничего не ответила.
После завтрака, Артур уехал домой. У него ведь работа. Друзей я быстро выпроводила. Сказала, что мне нужно отдохнуть и побыть одной.
Как только квартира опустела, я отправилась в свою комнату с твердым намерением почитать отцовский дневник.
Дневник Уильяма Мортенсена.
«15 марта 1794 года.
Я подавлен. Подавлен и напуган. Мы так и не нашли замену Рафаэлю. А сегодня ко мне снова приезжал Виктор. Он выглядел довольным. Это показалось мне странным, и я решил узнать причину его внезапной радости. Он ответил: «Я нашел приемника, Уилл. И как я раньше не замечал такое сокровище у себя под носом!». Он подошел к окну и посмотрел вниз. Я встал рядом с ним. В саду, у куста роз, на мраморной скамье сидела Бэс. Она читала книгу. Словно гром среди ясного неба, меня пронзила догадка.
«НЕТ! Этого не будет!», вскричал я. Но Виктор был непреклонен. Он сказал, что уже пометил ее. Так что у Бэс просто нет выбора. Она должна стать следующим Архитектором!»…
Глава 12
США, Ню-Йорк, 19 апреля 2001 г.
Дневник Уильяма Мортенсена. Продолжение записи от 15 марта 1794 года.
«Моя дочь будет Архитектором… Виктор, сообщив мне о своем решении, ушел, а я так и остался стоять у окна в своем кабинете, наблюдая, как Винч прощается с ничего не подозревающей Бэс. Он поцеловал ее руку, и, вскочив в седло, умчался в сторону своих владений.
Дверь кабинета открылась, вошла Маделайн. Она смотрела на меня своими зелеными глазами и ждала. А я не мог рассказать ей, что случится с нашей дочерью буквально через две ночи. Виктор сообщил, что Посвящение состоится 17 марта. Я не знал, как сказать об этом жене.
«Я догадалась, не мучь себя…».
Маделайн села в кресло у камина и сложила руки на округлившемся животе. Она была так спокойна с виду, но я отлично знал, чего ей стоит эта маска невозмутимости. Беременность проходила тяжело, все-таки Маделайн уже 33 года…
«Уилл, скажи мне, что с нашей девочкой все будет в порядке!», тихо сказала жена, глядя в огонь. Я боялся, что она попросит меня о невозможном. Как я могу успокоить ее, после того, что произошло с Рафаэлем?! И я молчал. Маделайн, словно заколдованная, наблюдала за дикой пляской языков пламени в камине, а потом поднялась, и вышла из кабинета. Она никогда не простит мне моей слабости. Я не смог поддержать ее даже на словах! Я жалок!».
Я отбросила от себя тетрадь. Тело била крупная дрожь. Случайность, это лишь случайность… Все могло сложиться иначе. На миг, лишь только на миг, я представила себе дом, семью, мужа и маленьких непосед во дворе дома. У меня могла быть обычная жизнь!
Всхлип вырвался из моей груди. Как же я сейчас завидовала своим родственникам! Там, во Франции до сих пор живут потомки моего брата, Леонарда. Мне удалось спасти его, когда пожар уничтожил на замок. Родители погибли, а маленького Леонарда мне посчастливилось уберечь от смерти.
Комок в груди рос, всхлип вырывался за всхлипом. И наконец, отпустив себя, я разрыдалась. Я сжалась в комок, судорожно хватая ртом воздух. Больно…
Сознание раздвоилось. Это мир, почувствовав мою боль, разделить ее. И я окунулась в переживания и радости миллионов других людей, чтобы забыть свою боль. Я помогла миру, меняя и перестраивая его, отдавая всю себя. А в ответ, мир дарил мне уверенность в себе и веру в будущее. Наступит новый день, и я смогу встретить его с высоко поднятой головой!
Проснулась я уже далеко за полдень. На душе стало легче, но неприятный осадок все равно остался. Я посмотрела на тетрадь, валявшуюся на полу у кровати. Мне стало жаль отца. И маму… После Посвящения, я видела их несколько раз, но была слишком нестабильна, чтобы проводить с ними много времени. На последних месяцах беременности, мама совсем слегла. Я видела это через призму мира… Ох, как тяжело вспоминать!