е рассмотреть, так и не понятно, как он ориентируется в пространстве. Уведомление, видать, пришло, что на пованивающих дружков напали.
Короткая ожесточенная рубка. Десять на десять, когда одни - это профессиональные убийцы, буквально созданные для зверского умерщвления ближнего своего, а вторые не более чем первоуровневые кожаные мешки костей и требухи, заторможенно размахивающие разнокалиберным оружием пролетариата, причем, крайне паршивого качества, исход схватки очевиден. Падаль шла разобщенной мини-ордой, благодаря чему стенки на стенку не вышло, скатив все к формату голливудских побоищ, где все чинно-благородно тет-а-тет, а не толпой впрессовывают в землю. Зомби держались хорошо, даже достойно для расходного материала. Бледные восковые лица, смотрящие в никуда стекляшки глаз, поганая реакция и координация движений, как по методичке хрестоматийной некромантии. Вялый тычок покоцанным складником, из тех что часто таскают с собой в бардачке, в торс, целясь в печень, Солдат Зла легко смещается с линии атаки, вбивая зазубренный костяной клюв в ключицу полноватого мужичка средних лет с поломанным носом и характерными мозолями на костяшках кулаков. Кинжал, хищный обсидиановый клык, обратным хватом с хирургической точностью входит в левую глазницу, пробивая забывшее про моргание веко, мутное глазное яблоко и дно глазницы. Разрывает мозговое вещество, опрокидывая спиной мясную марионетку, которой оборвали нити контроля. Голова-глаза, мать его. Только повреждение мозга их "выключало" окончательно, что логично для какого-нибудь вируса бешенства, но никак не для порочных отродий черной магии, хотя хуй знает, может там какой-нибудь ключевой колдунский узел. Уворот, нож под ребра, перехват ведущей руки, залом, практически вырывая головку плечевой кости из плечевой сумки, извлечь клинок из ножен остывшей плоти и вогнать под нижнюю челюсть, прибивая язык к нёбу и идя дальше к серому веществу. Тело мгновенно обмякает в хватке. Круто. Солдаты на ходу адаптировались к новому виду противника, натягивая открытые навыками рукопашного боя и владения оружием связки приемов на условности ликвидации нежити.
Около двадцати секунд - не больше. Налетели лихим кавалерийским наскоком, порубили в капусту, подняв по уровню и погнали дальше. Вампир пытается бежать, но по факту его просто тащат под руки упыри. Идет на объединение с коровомонстром, одновременно с этим оставшаяся мертвечина резво меняет траекторию движения. Восемь секунд. Песики вылетают из кустов торпедами из стальных мускулов и челюстей. Пике. Ястреб Зла падает на кровосисю маленьким ФАБ-ом. Пилообразные ряды зубов сжимаются на голени упырины из свиты Агнца. Собаки не просто грызут, они терзают, мотают башкой и дрыгаются всем телом, пытаясь вырвать как можно больший кусок кровоточащей плоти. Хрустнула малоберцовая кость, заглушая влажное чавканье сминаемых связок и мышечных волокон, иссушенных посмертием. Вампир, как и полутролли, жестко всосал у куска свинины, не успев среагировать на чешуйчатого херувима Зла. Треск ткани, позорно капитулировавшей перед когтями, в просвете темнеющих лохмотьев мелькнуло лицо - алебастровый овал, перечерченный крестом, нагло спизженным у ГГ из фильма "Пастырь", разве что у того парня это была наколка, а здесь открытая разверзнутая рана, забывшая кровоточить. А вот ссадины на болезненно-туго обтягивающих скулы щеках от "маникюрчика" бодро сочились черным. Лицо появилось и исчезло в клубах вязкого дыма. Ястреб "свечкой" взвился в небо, уходя от возможной контратаки, успев уловить мерзостное шипение, надрывный вой боли, застревающий в обугливающихся губах, и стоп-кадр отслаивающейся от костей в ожоговом припадке кожи. Как хорошо, что Солнце их на ноль множит, а не заставляет блестеть горой стразиков.
Он нужен мне живым. Явно не самый последний хер, раз уж возглавил вылазку к Коровино, должен многое знать, а как его разговорить... до заката еще далеко.
Отгоняю песелей. Коровомутант ревет корабельной сиреной, тяжеловесно, неуклюже встает в полный рост, неведомо как удерживая монструозную тушу на крошечных ножках, задирает лапы и БАМ. Арес, идущий последним, сбился с шага, кубарем катясь по подлеску и глотая застрявшие между клыков ошметки плоти мертвяков. Нормально ебашит, хорошо, что медленный. ДД-шная свита упырей, глухо рыча и обламывая когти, на руках ползет вслед за моими маленькими овчарками Дауфмана, волоча по пыли огрызки ног, крови почти не было, так, густые черные комья, не более. Будто бензопилой срезало. Еще пике. Раз уж полноценный кровосися не смог, то его бюджетный аналог и подавно. Смазанная тень, одно безносо-клыкастое рыло, второе. Дуплетом, мать его, пока твари отвлечены на перетаскивание обожженного начальника в тень. Глазные яблоки с клочьями век стекают по впалым щекам. Боль они не чувствуют, но без зрения как-то разом потерялись, еще сильнее вцепившись в босса, потеряно вертя черепушками. Сбавить скорость, заманивая калек глубже в лес, тройка псин отделяется от основной массы, петля, заход с фланга, всем гуртом вцепляясь в ногу Короваштейна, заставляя мясную гору покачнуться, припав к земле. Кровь трупомонстра разъедает пасти собакенов, пенящееся мясо срывается в пыль. Разворот, бросая четвероногих бестий в лоб недобиткам. Шейные позвонки крошатся еще легче, чем берцовые кости, полностью обезглавить не выходит, слишком долго пилить, но как оказалось в этом плане упыри слабее зомби, переставая функционировать при повреждении позвоночного столба.
Блять, а это легче чем мне казалось. И чего боялся? Оптимус Прайм и Мегатрон покидают ряды "мостовых", бросившись к Агнцу. Первый десяток охотников на нежить налетает на следующую пачку мычащей гнили, безжалостно перекручивая ее двадцатирукой мясорубкой хладнокровного ультранасилия. Две иконки групповой вкладки мерцают красным, паршиво, в общей свалке успели пырнуть. Первому резануло по пальцам левой руки, повредив сухожилия, второму вскользь по торсу, не смертельно, но приятного мало. К обезглазивателю приходит пополнение, в две каски, пока вампир откисает в тени, вся свита превращается в бесполезную слепую массу.
Гигант лишается ноги, подволакиваемой на кусках шкуры, разодранных сухожилиях и месиве коленного сустава. Ценой одного песика, не успел увести, тварь схватила его и просто выдавила тюбиком кроваво-костной зубной пасты. Переброска Солдат, на ходу объединяются в единый ударный кулак, с разбега вбиваясь в жидкие построения пытающейся в бег падали. Тягучие секунды концентрированной бойни и они снова бегут, слишком медленно, Бугаи, за счет пиздец каких длинных ног, налетают на Агнца первыми. Размах свихнувшегося гольфиста и "Гнев Мамонта" почти отрывает вторую опорно-двигательную конечность отвратной мозаики коровьих трупов. Дробит кости и сминает мышцы в недееспособную кашу. Мегатрон добавляет в бок, хруст костной ткани. Этот удар мог убить носорога, но нежити класть на физиологию живых. Колхозанский боковой от "бедра", должный снести Бугаю голову вместе с плечевым поясом, но громила легко уходит в сторону. Ответка от Оптимуса. Кровь немертвого исходит паром на земле, ноги не держат всю тушу, по факту он уже просто сидит кое-как удерживаясь в вертикальном положении клешнями-кувалдами.
Кислотный плевок. Я забыл про блядский кислотный плевок.
С чмокающим хлюпом некрохимера идет складками, сотрясаясь краткой судорогой, выхаркивая из своего чрева тугой сноп гноеподобной жижи. Прайм не сумел увернуться, Бугая обдало струей брандспойта, мгновенно завернув шкафообразную фигуру в софиты бурной химической реакции сползающего со скелета мяса, смешивающегося в однородный суп с броней. Он рухнул на землю, не в силах поддерживать вертикальное положение. Не было вопля дикой боли, не было зверских конвульсий, ничего из того, что присуще человеку. Молча упал, молча боролся за существование бездонные секунды и молча отправился обратно в ЗЛО. Эпитафия уведомления о потере юнита.
Злоба. Жгучая тягучая ненависть.
Никто.
Сука.
Никто.
Не.
Смеет.
Убивать.
Моих.
Миньонов.
Я уже не смотрю как Мегатрон вбивает мразь в грунт. Топоры подоспевших Солдат Зла поднимаются и опускаются. Чавканье рассекаемой лезвиями плоти. С методичностью вивисекторов химеру разделывают на еще меньшие, продолжающие подергиваться, детали, нежели те, из которых ее слепил поехавший некромант. Все мое внимание, вся моя ненависть концентрируется на Самаиле. И... да, по большей части я злился на себя, нежели на него. Как в компьютерной игрушке. Если меня в сухую уделывает бот - не он же в этом виноват, нет, нет, не он. Я. Только я.
Ебаный нубяра. Стратегом себя возомнил.
СУКА.
Вампиреныш по тихому приходит в норму, вцепился руками в землю, попытался подняться. Зря. Ястреб смачным подзатыльником влетает ему в голову, не сильно, так-то при желании может и затылочные кости пробить, правда, сам скорее всего, тоже пострадает. Клыкастого вбивает обожженной мордой в грязь. Агнец продолжает подсвечиваться красным цветом боеспособного противника, наплевав на отсутствие всех конечностей и частично распотрошенное туловище, размазанное по дороге полипом мясной плесени. Реактор поможет решить эту проблему.
Слепые упыри умирают быстро. Не будь они кровожадными трупами, я бы даже сказал безболезненно. Мизерикордия, кинжал милосердия. В нашем случае топор, прервавший мучения тех осколков личности, что могли сохраниться в гниющих мозгах. Что-то от человеческой анатомии в Самаиле осталось - ему по прежнему было больно, когда крепкие мужики заламывали руки, пиная по ребрам и почкам.
Я проебался. Снова. Слишком часто за этот паршиво долгий день.
Глотки четырех Солдат Зла, удерживающих ослабленную Солнцем гуманоидную амебу, раскрываются черными полосами. Доля секунды. Вампир просто размазывается в пространстве вытянутой темной кляксой, будто бы из ниоткуда материализуясь на спине Мегатрона. Брызнуло нефтяным флером из разорванного горла, мразь пробила костяную броню и тугие мышцы, чуть ли не до позвоночника, одним сраным укусом, здоровенным клещом жадно лакая жидкое Зло.