– Что ты с ней сделал, Михаил? – вторит его мыслям Диана, которая, определенно, не узнает сегодня свою дочь.
– Я ни при чем! – снимая с себя и вину и ответственность, пожимает плечами Золотарев, передавая весь комплект неприятных чувств теще обратно. – Она и раньше была у вас с изюминкой, а сейчас так вообще сплошной кекс.
– Не нравится? – язвительно улыбается Рита, глядя Золотареву в глаза и чувствуя, как тому очень неуютно сегодня рядом с ней. – А ты разведись со мной, любимый! Гейша будет счастлива. Так ведь? – чуть склонив голову, Рита цепляет взглядом ту, которую, вопреки обычаю, никогда не считала соперницей. – Правда, Джамала? Иди сюда, не прячься, я не кусаюсь.
В наступившей нервно-напряженной паузе из-за спины Михаила испуганно выглядывает красивая любовница. Ее имя странно звучит из уст законной супруги.
– Мне не нужен чужой муж, – едва находит в себе силы ответить, ибо сейчас она снова маленькая таджикская девочка, пришедшая в первый класс общеобразовательной школы для титульной нации. Только Ольги нет рядом, чтобы защитить от расплодившихся Золотаревых.
С усмешкой Рита переводит взгляд на Мишу:
– Вот видишь, – ее голос чист, как пение ангела. – Ты больше не нужен ей. Ипотека закончилась?
А потом Рита смотрит в глаза Джамале, честно-пречестно лживые. Большие, красивые, темные. «Сексуальна до безобразия, – томно смеется внутренний бесенок Риты. – Лучше не дразни меня больше. Ибо я выше, и тебе будет хуже».
Внезапно на Джамалу снисходит озарение:
– Ты совсем, как она, как Олька… – захлебываясь во взгляде Риты, так похожим теперь на Ольгин, догадывается любовница. – Ты скрывала все это время…
Но шепот Джамалы не слышит никто, а еще точнее, не слушает.
Мишка бухтит что-то свое, Диана Рудольфовна почти верещит:
– Прекрати, – раздосадованная несвойственным поведением дочери. – Что с тобой?
– Я знаю, что, – одними губами улыбается Рите Джамала. – И никому не скажу, пока ты сидишь паинькой на этой своей высоте. Не смотри вниз.
– Девочки, – скабрезно хихикает Золотарев. – Вы такие странные. – В его воображении уже во всех «красках» раскинулся ринг для женского «грязного» боя.
Рита берет новый бокал шампанского:
– Рожденную ползать допустите уже к рупору. Пусть настонет что-нибудь рабочим местом.
– Браво! – искренне аплодирует Вера внезапной несдержанности "хорошей девочки", ибо такое обычно молчат, замалчивают. Сквозь отчаянную улыбку в глазах Веры блестят слезы – осколки отношений с Ольгой, а в душе ноют занозы застарелых мужниных измен.
– Боже, как пошло! – едва не плачет Диана. Мишка мысленно слышит их голоса ревом трибун, секунды счетом рефери – один, два, три.…
– Дура! – отходит от нокдауна Джамала.
Рита разворачивается к компании спиной, обводит хмельным взглядом, до отказа заполненный публикой, банкетный зал – для нее он абсолютно пуст. Вспышка ярости трансформируется в черную, липкую, как жидкая сажа, грусть.
Оставив едва пригубленное шампанское на столике, Рита невесомо плывет к выходу.
– Куда она? – шепчется позади компания.
– Ее нужно вернуть, – предполагает Диана.
– Дорогая, ты в порядке? – вежливо интересуется у Веры Семенов, пряча предательский интерес к Джамале и неожиданно цепляясь взглядом за темно-бордовый след от часового браслета на запястье жены. Диалог супругов с двадцатилетним стажем переходит лишь в одну им понятную плоскость.
– Зачем возвращать? – удивляется теще Мишка. – Я ее что-то боюсь сегодня, пусть себе гуляет.
Гордая фигура в синем платье удаляется, вовсе покидая ринг.
– Посади ее в такси! – нетерпеливо советует Диана. – Сделай что-нибудь! Миша! – она не может объяснить фатальность происходящего, только чувствует ускользающий, исчезающий мир. Мишка пожимает плечами, но отправляется следом, преследуя две основные цели, во-первых, под благовидным предлогом избавиться, наконец, от неудобной компании, и во-вторых…
Как во сне Рита выходит из здания. Майский теплый вечер уютно обнимает сотканной из заката и бриза вуалью, расстилает аллеи с витыми светильниками и тюльпановыми клумбами. Земля под ногами вращается, вынуждая Риту делать шаги. Вот только куда? В каком направлении? Ибо везде тупик.
В комфортную тюрьму, зовущуюся домом? – и убить там кого-нибудь, свекровь, например.
К совершенно посторонним людям, зовущимся родственниками?
Обратно и найти Ольгу? А лучше найти ее вместе с Верой или, еще лучше, с Гейшей.
– Я не из этого мира. Я свалилась с луны, – в пустынной аллее вечер закатом вытягивает тени фонарных столбов и красивых голубых елок. В их колючем отражении Рита ежится, обнимает себя за плечи, медленно и бесцельно двигается вперед.
– Что? Убегаешь? – догоняя Риту, Ольга не замечает спешащего параллельно Мишку. Золотарев удивленно останавливается и буквально проваливается в разлапистые ели, когда Рита оборачивается на странный Ольгин вопрос.
– А тебе не все равно? – в ее глазах почему-то он видит/угадывает слезы. В ее голосе нервно дрожит струна, еще чуть-чуть, и она лопнет, сорвется. Такой странной (живой) Риту Мишка видит впервые.
– А тебе не кажется, что мы должны что-то сказать друг другу? – Ольга угрожающе приближается к его жене.
– Например, что я абсолютно ничего не хочу знать о тех, кто был у тебя там, в другой жизни, параллельно со мной?! – Мишка никогда не мог правильно понять интонацию в женской истерике. Рита сейчас спрашивает или утверждает?
– Параллельно? – едко усмехается Ольга, – ну, давай, замажь меня своей грязью. У Золотарева научилась? Он подсказал, как лучше ко мне подкатить?
– Нет! – по щекам Риты сбегают слезы и оставляют на платье почти черные пятна. В глазах Кампински только презрение и гадливость.
– А я же тебя спрашивала тогда, что еще скрываешь? Что ж ты ему не сдала мой проект? Разве не для этого он отправлял тебя ко мне?
– Замолчи… – срывается голос в плач. – Я… – Рита не находит слов, разводит руками. – Любила? – это вопрос самой себе. Осознавая его, мысленно пытаясь себе ответить, Рита смотрит на Ольгу так, словно тонет и видит ее из-под воды. – Я жила тобой и нашими встречами все это время… Я ждала тебя… Я не могла тебе сказать и отдала все… Всю…
Мишка в невероятном, страшном, больном волнении сжимает до хруста в пальцах кулаки. Ольга хмыкает:
– Только не нужно трагедий. Актриса ты шикарная.
– Я не играю, – Рита вытирает глаза, слегка смазывая макияж. – Я никогда ни к кому не испытывала таких чувств, как к тебе, – странное спокойствие нисходит по мере озвучивания того, что до сего часа оставалось эфемерным, неназванным.
– Ты сейчас себя в этом убеждаешь? – и даже язвительность в Ольгином голосе тоже больше не ранит.
– Нет. Я признаюсь себе и тебе, – озаренная истиной, Рита выглядит до странности обнаженной, даром, что в платье. Золотарев и Кампински в едином ступоре. Разница в том…
– И что мне делать теперь? – глупо произносит Ольга. – Упасть ниц от счастья?
– Рита! – кричит Джамала, спеша по аллее сблизиться с ними. – Вас, тебя твоя мама уже обыскалась! Она меня послала, – ее цепкий взгляд фотокамерой увековечивает мельчайшие детали – капли слез, оттенки мимики, невольные движения и даже отзвук не прозвучавших еще слов.
– Саймуратова, исчезни! – кричит ей Ольга.
– А тебя ищет Вера, – не думает отступать Джамала. – Что ж вы такие потеряшки?
Рита не сводит взгляда с Ольги. Ей уже все равно, что глава местных сплетниц купается в океане ее неприкрытых чувств. Хватает горстями откровенность и захлестывает ее в бездонное нутро. Значение имеет только взгляд, а Ольга упорно отводит его в сторону. Этот факт победно фиксирует Саймуратова. – «Что? Получила свою любовь?»
Считанные секунды как в замедленной съемке. Ольга отворачивается. Рита закрывает глаза.
– Она здесь! – Джамала машет рукой Диане Рудольфовне – Все в порядке! Они просто с Ольгой общаются.
За спиной матери Рита видит отчима и еще чьи-то незнакомые лица.
– У меня тушь потекла, – произносит мертвым голосом. – Я в уборную, – сняв туфли и держа их в руках, Рита стремительно бежит прочь. Джамала громко хохочет над ней, Ольга наотмашь бьет Джамалу по лицу.
На ватных ногах Миша вернулся в зал фуршета. Музыка, матовый свет, халявный алкоголь и шведский стол. В разной степени опьянения сослуживцы уже потихоньку начали разбиваться по неслужебным интересам.
«Что за хуйня?» – мозг все еще не может осознать произошедшее в парке. В голове гудит, словно в сталелитейном цехе. Руки подрагивают нерастраченным напряжением, а зрение корежит больными, странными эмоциями.
«О! Попалась!» – зло усмехнулся Михаил, заметив у барной стойки Веру, решительно двинулся к ней. Красивая, покинутая всеми, мадам с достоинством императрицы потягивает через соломинку коктейль. На нее с некоторыми планами поглядывает смазливый бармен, мечтающий во сне о столичном шике.
«Э, нет, голубок!» – красноречивым взглядом отшивает мальчика Золотарев. – «Хоть что-то я должен сегодня с них поиметь! Мадам не худший вариант. Кампински явно через нее стала ведущим архитектором. Пусть не треплется о своей гениальности!»
Однако, вопреки нарисованному Мишкой образу, Вера не встретила его тоскливой женской радостью по сильному плечу и стонами а-ля «как долго я тебя искала».
Окинув спокойным, полным достоинства, взглядом, милостиво разрешила занять пустующее соседнее место.
– Но только если тебе есть, что сказать, и если я не заскучаю с тобой.
Ольга встретила надвигающихся праведным гневом граждан равнодушно-холодным «вам чего?»
Всхлипывая, Джамала прикрывает ладонью горящую щеку:
– Все хорошо, все нормально, мы просто здесь общаемся, – оправдывается она.
На возмущенно-испуганное восклицание Дианы Рудольфовны – Где моя дочь? – ложится спокойный ответ:
– В уборной, у нее тушь потекла. И вообще, – разворачиваясь уходить, Ольга бросает на женщину холодный взгляд. – Оставьте девочку в покое, дайте пожить ей уже своей жизнью, – не слушая ответ, она идет прочь.