А вот оставшуюся сумму, о которой не знает никто, кроме него, он отдаст товарищу Троцкому при личной встрече. Это и будет его, верного солдата мировой революции Якова Блюмкина, скромный вклад в дело великой победы!
Но чем ближе становилась эта встреча, чем более придвигался домик на остове, где ждал его Лев Давидович, тем сильнее сомнения охватывали Якова. Он уже хотел отказаться от своего намерения, но одернул себя: что это ты ведешь себя, как кисейная барышня!
Войдя в комнату, где ожидал его вчерашний учитель и кумир, поймав его взгляд, Яша снова метнулся было к мысли «не надо!», но опоздал — уже передавал деньги, ликовал, видя сияющие глаза Льва Давидовича, а где-то в глубине души бренчали колокольцы: пропадаешь, пропадаешь!
Так и получилось…
Выслушав доклад о том, что свитки уже «беременны результатом», Троцкий порадовался, прошелся по комнатушке. Потом начал диктовать, как в старые добрые времена, планы мероприятий, которые должен подготовить и провести Блюмкин — планы гигантские, революционные, охватывающие все. Если они будут осуществлены, то, пожалуй, и Сталина уничтожать не придется. Во всяком случае, именно так и сказал товарищ Троцкий.
— Пусть управляет этой захолустной провинцией под названием Россия! Кто-то ведь должен ею управлять, а, Яков? Впрочем, может быть, вы и сами стали бы российским вождем, а?
И засмеялся. Наверное, сильно вытянулась физиономия новоявленного «вождя».
Он прошелся по комнате еще несколько раз, размышляя.
— Вот что, Яков, одному вам всю эту махину не потянуть. Вот как мы поступим…
На прощание отдал конверт без адреса. Адрес надо было запомнить. Хотя что там запоминать-то! Свой же товарищ из аппарата Коммунистического Интернационала, давно и прочно известный по революционной борьбе. Проверенный товарищ, конечно, но вот письмо…
В письме товарищ Троцкий прямо писал, что посылает деньги для «организации важного дела». Ну, какое у Троцкого может быть важное дело в СССР, откуда его только что изгнали! Если товарищ окажется болтливым, то ОГПУ мгновенно об этом узнает, а деньги для «борьбы» привез он, Блюмкин. И кто тогда поверит хотя бы одному его слову?!
Что же делать? Отказать Троцкому сейчас? А кто знает, как повернутся дела? Вдруг не за горами всемирная революция, и Лев Давидович займет свое место во главе мирового пролетариата? А вдруг в соседней комнате сидят ловкие пареньки вроде него самого, Яши Блюмкина? Сидят и ждут сигнала Льва Давидовича?
Нет, рисковать не надо. В конце концов, ему не привыкать проникать сквозь невероятные преграды. Преодолеет и эти. В самом крайнем случае можно выбросить конверт в минуту опасности. Пусть потом пробуют доказать и обвинить!
Эта мысль успокоила, позволила попрощаться сурово и тепло одновременно, как и подобает настоящим Борцам!
По мере приближения к Москве тревога вновь нарастала и былого спокойствия оставалось все меньше и меньше.
Выйдя из поезда, он уже не знал точно: куда идти и что делать? Понял, что нуждается в отдыхе, простом и настоящем. Позвонил любимой Лизе.
Лиза любила самозабвенно, как любит один раз в жизни Женщина своего Мужчину! Но присутствовало в ее жизни и другое. Главное. Как для настоящего чекиста. Долг был для нее превыше всего.
Выслушав рассказ любимого, она не думала принести ему вреда, а хотела только помочь. И решила посоветоваться с товарищами…
Так. об этом и прознал Бокий. И сделал все, чтобы с допросами не тянули. Что там можно выведать от этого полудурка? Он же кокаинист, извращенец, и… вообще… Кончайте с ним поскорее, важных дел полно! Ну, как не послушать совет одного из основателей ЧК?
Допрашивали Блюмкина стремительно и расстреляли точно так же…
Так и не успел он никому ничего рассказать о Шамбале.
А профессор Варченко еще долго ждал своего странного посетителя, который так мало понимал в тайнах страны Шамбалы, но так хорошо оплачивал их постижение.
13. Москва. Вторник
Чем ближе к утру, тем плотнее становилась атмосфера ночи, будто скапливаясь под высокими потолками казармы. Казалось, она наливается свинцовыми каплями, чтобы в положенный час ворваться в уши криком дежурного по роте «Паааадддьйййооооммм!!!»
Голос у дежурного злорадный: он воздавал за то, что все ночью спали, а он — дежурный — бодрствовал. Впрочем, избежать этого была одна возможность, и Корсаков знал ее: надо проснуться на миг раньше, чем тишина взорвется от душераздирающего крика!..
Удивительное свойство родного дома: он ощущается на уровне интуиции, подумал Игорь, предчувствуя несладкий миг пробуждения, и распластался на матрасе, а в голове стучала фраза из рекламы «матрас будет всегда принимать форму вашего тела, охраняя ваш сон и ваше здоровье».
«Вы бы лучше придумали матрас, который будет нежно и долго готовить к пробуждению, превращая неизбежное в желаемое. Да, ладно, — решил Корсаков. — Все равно не придумают».
Он перевернулся на спину и подумал, еще не открывая глаз, что пробуждение-то у него сегодня вещее. Вот если бы можно было не просыпаться еще пару лет!
Игорь открыл глаза, понимая, что ничего изменить не сможет. Значит, надо принимать то, что есть: попался он в тот момент, когда согласился выполнить пустячную просьбу Ромы Горошникова. С тех пор все его ближайшее будущее было запрограммировано, и не надо тут сопли разводить!
Корсаков отправился в душ, потом не спеша приготовил завтрак, накрыл на стол и так же неспешно съел все, что приготовил.
Еда худо-бедно отвлекала, а сейчас, прожевав последнее, он снова задумался о том, как обстоят его, Игоря Корсакова, дела.
То, что он еще ни на шаг не приблизился к ответам на вопросы Азизова, журналиста не смущало: работа идет, и всему свое время. Кстати, и Азизов, человек умный, уже намекнул, мол, чудес не ждет. Тоже понимает и состояние дел, и то, что Корсаков, человек известный, не станет попусту тратить время и деньги заказчика. И не будет он, господин Корсаков, делать этого не из глубокой своей порядочности, считал, видимо, Азизов, а потому что понимает: если что — придется отвечать и за потраченные деньги заказчика, и за потерянное время. Ну, вот так как-то…
Со стороны Азизова пока разговор шел только о соавторстве и подготовке диссертации Ойлун, а это будет сделано в полном объеме и в срок.
Беспокоил, и беспокоил сильно, вчерашний разговор с Суровикиным — начальником службы безопасности концерна Азизова. Суровикин хотел получить все, что предназначено боссу, раньше того.
Значит, главный вопрос: с чего у Суровикина такие желания?
Вариантов, конечно, много, но основных два. Первый — проверка по указанию босса. Если Корсаков согласится, и будет безропотно все отдавать Суровикину, значит, может точно так же отдавать и другим. И тогда вывод прост: будем расставаться. Как? Это уже другой вопрос, технический, второстепенный для Азизова, и жизненно важный для Корсакова.
Второй вариант: Суровикин действует втайне от своего нынешнего босса. Но тогда, у него есть уже второй хозяин, который для него стал важнее хозяина формального.
Корсаков набросил куртку и отправился курить на лоджию.
Он оперся на ограждение и с наслаждением затянулся, пробегая взглядом по дому напротив. В одном из окон видна была молодая женщина с мокрыми волосами. Из одежды на ней присутствовал один только халатик, и Корсаков знал: под халатиком — больше ничего, а в ванной комнате хозяйки — явно не муж: слишком уж довольное и хитрое лицо у этой приятной бабы!
Корсакову показалось, мысли его приняли правильное направление, как вдруг он по какой-то странной причуде подумал, что и за ним кто-то точно так же может сейчас наблюдать. Например, снайпер.
«Тьфу ты, совсем с ума сошел!» — решил Корсаков и, швырнув недокуренную сигарету, вернулся в комнату.
Вдруг ему привиделся совершенно другой Игорь Корсаков — спокойный, уверенный в себе, одетый солидно, выбритый, причесанный. И, в отличие от своего обеспокоенного двойника в потертых джинсах, тот, важный Корсаков, сидел в кресле и гнусным голосом спрашивал: а что это мы забыли про Небольсина?
А Корсакову ответить оказалось нечего: в самом деле, он только сейчас вспомнил об этом человеке, хотя переоценить возможности того просто невозможно. Во всяком случае, разговор с Небольсиным никак не будет лишним.
Познакомились они — Корсаков и Небольсин — летом 2008-го, и свело их вместе дело о фиктивном наследнике последнего российского императора, на роль которого вели «вслепую» простого школьного учителя Петю Лопухина.
Афера готовилась грандиозная, и, удайся она, образ России существенно померк бы даже в представлениях тех, кто ей симпатизировал. Сложности добавляло и то, что в историю были втянуты многие известные россияне, тонко «заряженные» на «постижение исторической правды». Тогда пришлось объединяться разным силам ради единой цели. Среди них оказались и Корсаков с Небольсиным.
После окончания дела они несколько раз виделись, потом стали только перезваниваться, но добрые отношения сохранили.
Именно к Валерию Гавриловичу Небольсину и обратился Корсаков.
Еле дозвонился: как-никак — новогодние вакации, и помощник, бравший трубку, каждый раз вежливо обещал «доложу при первой возможности». После нескольких часов ожидания Корсаков озверел и, когда помощник в очередной раз начал обещать, взорвался:
— Молодой человек, я с Небольсиным хочу поговорить не о видах на грибы в этом году, и дело мое важное, поняли?
«Молодой человек», чувствовалось, вышколен. Он все так же вежливо продолжил давать обещания, но Корсакова уже понесло, и он снова перебил:
— Дружок, ты хочешь, чтобы я до Валеры прорывался с помощью Серовой?
Наступила пауза: «Дружок» решал сложную задачу. Если звонивший прохиндей называет фамилию Серовой в таком разговоре, значит, имеет на это права. Если же он имеет права и позвонит Серовой, — а Серова это вам о-го-го — то он, «дружок», окажется в дурацком положении.